Олег Шишкин - Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж
По сообщению источника, призываемые в армию рядовые солдаты почти не проходят строевого обучения, хотя срок службы в армии исчисляется в три-четыре года. Постановка учебного дела в войсках производится также на английском языке, на каковом изучают команду, а также якобы всю «словесность» и практику военного дела.
Что касается степени подготовленности армии к войне, то источник на этот счет определенных указаний не дает, излагая лишь некоторые свои личные впечатления. Он присутствовал, например, на параде дворцовой охраны, численностью в 1.300 человек, в самой Лхасе. Эта часть по своей боевой подготовке считается наилучшей, однако солдаты выполняли команду очень скверно и не сумели как следует ни построиться, ни маршировать.
Заслуживает внимания также картина, наблюдавшаяся источником при проведении опытной стрельбы из вновь изготовленных в Лхасе десяти мортир. По этому поводу правящие круги Тибета устроили большое ликование. Недалеко от Лхасы была устроена пробная стрельба из новых орудий собственного производства. Так как она устраивалась совершенно открыто, то и источник специально ездил смотреть новые орудия. Тела мортир немногим длиннее метра. Орудия снабжены двумя колесами для передвижения. Поперечное сечение их канала в диаметре имеет не более пяти-шести вершков. Характер действия их вполне допотопный и состоит в выбрасывании сплошного, ничем не начиненного железного ядра, силой взрыва обыкновенного дымного пороха. Несмотря на то, что «снаряды» не разрывались, все же, падая в горах, они поднимали там невообразимый гул и треск. На стрельбу приехал сам военный министр Догпа Томба, который, кстати сказать, в военных вопросах ничего не понимает. Стрельбой руководил какой-то техник-китаец, человек пожилого возраста, одетый в национальный костюм. На стрельбе присутствовали все высшие военные чины. Стрельбу производил только один офицер-артиллерист — тибетец из всех орудий по очереди. Процесс заряжания орудия происходил следующим образом: в жерло насыпали фунтов по пять пороху из какой-то металлической мерки. Потом его туго набивали деревянным бруском, положив с наружной стороны кусок сукна; затем клали туда же железный снаряд— шарик весом около 15-ти фунтов. При всем старании, источник никак не мог разобрать, где на орудиях имеются прицельные приспособления и как оно ставится. Точно так же он не мог заметить процесса наводки орудия на мишень. При каждом выстреле, производимом, по-видимому, спуском особого ударного приспособления, орудия отскакивали на сажень назад, т. к. их лафеты не были должным образом закреплены у земли, и из жерла вырывалось большое облако синего дыма, как при стрельбе охотничьим порохом. Мишень была поставлена у подошвы горы на расстоянии двух верст. Ни один снаряд не падал близко от нее. В большинстве случаев, по-видимому, снаряды давали перелет, и нельзя даже было определить место их падения. Только сильный шум, раздававшийся в горах, давал знать о падении снаряда где-то в стороне от мишени.
Забавно было смотреть на тибетских офицеров-артиллеристов, из которых обращаться с орудиями умел, по-видимому, как уже выше отмечалось, только один; все же остальные держались от них на почтительном расстоянии и при каждой пальбе панически собирались в кучу.
Источник полагает, что подготовленность тибетской армии, будучи, в общем, ниже средней, не является в то же время одинаковой во всех войсковых частях. Сколько-нибудь заметно обученные войска находятся в самой Лхасе, а также, по словам отдельных лиц, и в провинции Кам. Солдаты этих частей знают ружейные приемы и имеют некоторый элементарный навык в строевом обучении, считаясь поэтому лучшими в Тибете регулярными частями. В период войны они, по-видимому, составят основные кадры действующей армии и ее ударные части.
Но, как было сказано выше, в Тибете имеются также войсковые части, сформированные из кочевников-скотоводов. Эти части представляют собой необученную толпу, вооруженную кремневыми ружьями и шашками кустарного тибетского производства. По мнению источника, принимать эти части в расчет как боевую силу— совершенно невозможно. В лучшем случае они могут превратиться в партизанские отряды.
5. Политико-моральное состояние армии
О каком бы то ни было политическом воспитании рядового состава тибетской армии говорить не приходится. Грамотность ее равна нулю. Школ для обучения солдат грамоте в войсках не существует; кроме этого, необходимо отметить, что в Тибете какого бы то ни было светского образования, хотя бы даже и низшего — нет. Все воспитание носит исключительно религиозный характер, и все наличные школы принадлежат исключительно к разряду духовных.
Источник сообщает, что о политической грамотности не приходится говорить также и в отношении комсостава. Трудно даже говорить о какой-либо классовой сознательности лиц этой категории. Тибетская военщина в лице комсостава армии одно время пользовалась большим авторитетом и влиянием и была на пути к тому, чтобы осознать свою крупную роль в жизни страны. Так определялось положение до конца 1924 и начала 1925 года. Оно в значительной степени изменилось с разгромом англофильской группы, в подавляющем большинстве своем состоявшей из офицеров-дворян, сторонников Англии. Сегодня удельный вес этой категории в политической жизни страны недостаточно высок, но не исключена возможность возобновления процесса усиления военщины в стране, что, безусловно, будет сопровождаться ростом классовой сознательности этой группы и выдвижением из ее среды тех или иных лидеров, которые смогут сыграть немалую роль в политической жизни страны.
Дисциплина в рядах войск невежественными дворянчиками-офицерами поддерживается исключительно «мордобоем». В глазах гордых и ограниченных дворян тибетский рядовой самая низкая тварь, с которой допустимо всякое обращение. Чванство и высокомерие дворян-офицеров заставляет их видеть в лице своих подчиненных солдат предмет всяческих издевательств и насмешек. По их мнению, «миссер» (крепостной) — солдат — есть такое существо, ниже и грязнее которого в природе нет никого. Телесное наказание, которому подвергается тибетский солдат, — явление повседневное.
В общем и целом, относительно боевой подготовки и боевого духа тибетских войск приходится, оценивая совокупность всех условий, дать отрицательный отзыв.
По мнению источника, тибетская армия— это не регулярная, европейски обученная армия, а, наоборот, разношерстная по возрасту, разноязычная (камба, хорба, докпа и пр. наречия), беспорядочная, безграмотная, голодная, оборванная, деморализованная толпа, где систематически происходит дезертирство вследствие отвратительных условий содержания. Следует, однако, думать, что в тибетской армии есть отдельные части, состояние которых, не будучи блестящим, все же не заслуживает столь мрачной характеристики.
6. Вооружение и снабжение
В 1924 году Тибет приобрел у Англии некоторое количество вооружения и боеприпасов. По одним сведениям, было приобретено 5.000 винтовок, 2 горных орудия и по 200–300 патронов на винтовку, причем якобы стоимость одной винтовки и 100 патрон к ней составляла 120 индийских рупий. До того времени Тибет официальным путем не приобретал от Англии ни вооружения, ни другого военного имущества.
По другим сведениям, количество приобретенного в то время вооружения было более значительно и составляло: 20.000 винтовок, 200–300 патронов на каждую винтовку, 50 пулеметов и 2 горных орудия; количество патронов к пулеметам — неизвестно.
Что касается обмундирования, то таковое было приобретено в 1924 году у англичан в количестве 200–300 комплектов. Впервые приобретенные комплекты обмундирования послужили тибетскому правительству образцами, по которым доныне шьется обмундирование для войск из своего тибетского сукна.
Источник говорит о том, что обмундирование рядовых солдат представляет в большинстве случаев рубище самого разнообразного цвета и покроя. Тибетцы якобы в этом отношении не упускают тех случаев, когда представляется возможность закупить какую-нибудь заваль у англичан. Кстати сказать, для этой цели в Калькутте постоянно находится тибетский представитель, который производит закупки в обмен на тибетское сырье.
На содержание армии правительство отпускает по 75 копеек на каждого человека и по пуду зерна для изготовления «замбы» (род хлеба) в месяц. Естественно, что этих средств недостаточно даже для полуголодного, существования армии.
Помещения для солдат содержатся в антисанитарных условиях, что является почти национальной чертой тибетцев.
После 1924 года тибетское правительство организовало в Лхасе оружейный завод кустарного типа. В настоящее время, по сведениям, сообщенным торговым представителем Далай-ламы в Монголии, в окрестностях Лхасы находится три оружейных завода, где на самом крупном работают 500 человек, на втором — 300 и на третьем — 100 человек. К указанному количеству рабочих на этих заводах источник относится скептически и склонен полагать, что здесь дело не обошлось без бахвальства. По его мнению, на этих заводах имеется не более 400–500 рабочих. Один из этих заводов оборудован по европейскому образцу. Он находится в семи верстах от Лхасы у знаменитого перевала Голан-дабан, что на пути в Нагчу. На этом заводе, между прочим, производится чеканка монет.
