Наталья Нечаева - Седьмая раса
Барт снова зашевелился, словно пытаясь плыть.
— Черт! — выругался Рощин, извлекая из глубокого кармана куртки тяжелый пистолет и тщательно прицеливаясь.
* * *
Макс впитывал свет, мощным потоком струящийся с неба, и с каждой секундой ощущал, как наполняются упругой и волнующей силой одеревеневшие мышцы, как деловито и радостно разгоняется по жилам горячая кровь.
— Спасибо! — снова сказал он небу и на этот раз смог вполне сносно улыбнуться.
Пожалуй, теперь я вполне смогу вынырнуть из куртки и доплыть до берега, — сказал он себе, ощущая радостное нетерпение.
Удивительно послушные пальцы легко распустили узел, стягивающий горло ветровки, Макс мощно и глубоко вдохнул.
* * *
Завороженно и восторженно Ольга следила за разворачивающейся перед глазами восхитительной картиной. Все недавние страшные события сами собой отошли на второй план перед захватывающим величием небесного действа.
Девушка автоматически зашлепала по груди, отыскивая камеру, и, вспомнив, огорчилась до слез.
Вот так всегда! Самое главное, самое невероятное останется лишь в памяти, а не на пленке! Обидно!
Пытаясь до конца проследить таинственное исчезновение волшебного луча, Ольга почти на четвереньках, быстро перебирая руками и ногами по камням, заскользила на соседнюю скалу, с которой, по ее прикидкам, озеро, а именно — то самое место, куда, как в воронку, всасывалось сияние, должно было открыться как на ладони.
Держась за ребро черного камня, она свесила голову вниз и поняла, что опоздала. Над темной синей водой струился лишь прощальный розоватый дымок, словно остатки дыхания прекраснейшей из радуг. А прямо под дымком…
Макс… — выдохнула девушка, понимая, что вот это неподвижное, желтое, особенно яркое на синем блюдце озера, не что иное, как мертвый Барт.
Однако из синей воды вдруг выросла вполне живая рука и начала совершать какие-то движения в районе неподвижно скособоченной головы.
Жив! — горячая светлая радость мощно вытолкнула девушку из-за камня.
— Макс, держись, я сейчас тебе помогу! — выдохнула она вниз, шевелящемуся желтому пятну.
Соскочила на нижнюю плоскость и слева, на самом краешке…
Рощин, неподвижно уложив правую руку на собственный левый локоть, согнутый для лучшей устойчивости, целился в Макса.
— Не смей! — закричала Ольга, прыгая к убийце.
Ее отчаянный крик почти перекрыл легкий и равнодушный хлопок выстрела.
— Стоять, — спокойно перевел Влад дуло на Славину. — Твоя очередь следующая.
Ольга застыла, ощущая переносицей могильный холод черной горячей дырки.
Дежа вю, — сказала сама себе. — Где-то со мной это уже было!
И память тут же услужливо развернула в голове совсем недавнюю картинку пещеры с бесноватым стариком на фоне кровавой свастики.
Рощин — не старик. Второй раз не повезет, — обреченно подумала девушка.
Влад, не отводя пистолета, косо взглянул вниз. Барт, ушедший от точного выстрела под воду, снова всплыл и теперь покачивался на воде совершенно неживым пятном. Такие вещи Рощин различал безошибочно.
По удовлетворенному выражению его лица Ольга поняла, что Макса больше нет.
* * *
Она попятилась назад, к розоватой туше сейда, притулившегося на краю площадки рядом с отвесной черной скалой. На верхушке мегалита сверкала под солнцем белая кварцевая шапка.
Рощин шел прямо на нее, медленно, неотвратимо, скалясь отвратительным жестким ртом и просверливая в ее лбу болезненные дырки ледяными буравчиками глаз. Пистолет в его руке сместился вниз и теперь был нацелен прямо в сердце. По участившемуся горячему биению внутри грудной клетки Ольга ощущала идеальную точность прицела.
— Как ты сбежала от магистра? Обманула? Он тебя отпустил?
— Он… умер… — пролепетала девушка, не в силах отвести взгляд от лица Рощина.
— Умер? — Влад побледнел. — Ты его убила?
— Нет! — Славина категорически помотала головой. — Как? Чем? Он сам…
— Будь проклят тот день, когда я разрешил тебе приехать сюда, — ненавидяще произнес Рощин.
В этот момент где-то в недрах его карманов затренькал мобильник.
Жестокое лицо Рощина вытянулось от изумления.
— Вот ты, оказывается, где, — сказал он неизвестно кому, хлопая себя по заду. — А я думал — потерял!
Не опуская пистолета, вытащил трубку.
— Да, уже знаю. Сама сказала. Здесь, наверху, у меня на прицеле. Понял. Или подожди меня, или вынеси вместе с прапором, катер сейчас вернется.
Ольга ткнулась спиной в ребро камня, застыла. Почему-то представилось, как сразу после выстрела ее красная-красная кровь горячей струей потечет вот по этому бездушному розоватому камню… Интересно, сейд почувствует ее смерть?
Позвоночник, больно прижатый к неровной плоскости, вдруг ощутил хорошо различимое тепло.
Сейд живой! — почему-то обрадовалась Ольга. — Как хорошо! — И тут же, совершенно не осознавая, почему она это делает, прошептала, прикрыв рот ладонью:
— Сейдик, милый, помоги мне! Спаси меня, пожалуйста!
— Ясно, — закончил разговор Рощин. — Не бойся, Тулы промахнуться не могут.
Сделал шаг к Ольге и вдруг застыл. Беспомощно оглянулся, сделал еще шаг, уже совершенно неуверенный и косой.
Ольга сильнее вжалась в камень, ожидая выстрела, но Рощин смотрел прямо на нее, растерянно, жалко, будто не видел.
— Оля? — позвал он тихо. — Ты где?
Сошел с ума, — решила девушка. — Еще один… Или — придуривается? Все-таки выстрелить в беззащитную женщину, наверно, непросто, хочет, чтобы я побежала, и тогда он при попытке к бегству…
Ольга присела на корточки, не сводя глаз с надвигающегося мужчины, обхватила себя руками.
Рощин остановился буквально в пяти сантиметрах от нее, рукой с пистолетом провел по камню сбоку от девушки. Снова тихо и как-то обреченно позвал:
— Оля? Куда ты спряталась? Выходи! Хуже будет.
Почти на уровне Ольгиной головы свисала рощинская рука. Массивная, сильная, с гладкими отполированными ногтями. Эта рука самопроизвольно разжималась и сжималась в кулак. Влад потерянно поворачивался то влево, то вправо. И Славина неожиданно поняла невероятное: он ее не видит!
Не видит! Хотя находится в паре сантиметров!
Что, она стала невидимкой? Как в саамской легенде? Магия Сейда?
Рощин теперь стоял к ней спиной, обшаривая взглядом невеликую площадку. Правая рука с пистолетом опустилась чуть ли не у самого Ольгиного носа.
Сколько я буду оставаться невидимой? Минуту? Две? Десять? Если Рощин сейчас прозреет, он меня просто размажет по стенке! От злости… Так, что можно сделать? Как воспользоваться этим положением?
Стараясь не дышать, девушка приподнялась, напружинила колени и с силой рванула пистолет из ладони Рощина. Не ожидавший ничего подобного, Влад разжал пальцы, оборачиваясь. Ольга отпрыгнула от камня и тут же навела пистолет прямо в ошарашенное лицо мужчины.
— Стоять! — заверещала она тонко и высоко. — Стоять!
Надо отдать ему должное: увидев вдруг снова проявившуюся Славину, Рощин сориентировался мгновенно. Лишь на секунду в его вновь сузившихся глазах мелькнуло нечто похожее на изумление.
— Ну, давай, стреляй, — спокойно ответил он и очень медленно, враскачку, пошел на Ольгу, снова заставляя ее пятиться, на этот раз — к пропасти.
Пистолет, невероятно тяжеливший и оттягивающий ладонь, просто прыгал в вытянутой Ольгиной руке, вследствие чего в прицел попадало то каменное лицо Рощина, то его плечо, а то и вовсе куски неба или скал.
Мужчина надвигался наступательно и неотвратимо, а девушка все никак не могла заставить себя утихомирить дрожь и спустить курок, хотя превосходно понимала, что в этом — ее единственное спасение.
Каждый раз, ставя ногу назад, она ожидала обнаружить под ней пустоту и каким-то выморочным, уставшим участком сознания даже желала этого — как избавления, как конечной точки в этой немыслимой жуткой гонке от смерти и за смертью.
— Оля, дай мне! — услышала она вдруг знакомый голос. И не поверила. И обомлела.
Этим ее секундным замешательством немедленно воспользовался Рощин, делая какой-то невероятно огромный прыжок вперед и вправо. Как раз туда, откуда шел голос.
— Стоять! — громко и отчетливо произнес Барт, одной рукой выхватывая у девушки пистолет, а второй — грубо и сильно отшвыривая ее вперед, за спину напрягшегося Рощина, на безопасное ровное пространство площадки, подальше от крутого обрыва.
— Христос Воскресе! — дурашливо поклонился Влад. — Ну, стреляй, Христосик!
— Размечтался! — зло парировал Макс. — Тебя, за все, что ты здесь натворил, легкая смерть не ждет. Сейчас ты прыгнешь в озеро, на мое место. Сам!
