Лю Юй - Секреты китайской медитации.
Упасака Вэнь-шу (Ричард Ханн) Торп Хэмлет, Норвич.
13 октября 1987 г. Годовщина нирваны Сюй-юня.
Учитель Сюй-Юнь в монастыре Гуан-цзи, Беиджин, 1952
Глава тринадцатая. Две беседы.
113-й год Сюй-Юня (1952-1953)
Весной Учитель почувствовал себя немного лучше и повел общину энергичным курсом чаньского обучения, чтобы сделать все возможное в ситуации неопределенности. В течение первых трех месяцев того года Учитель получил четыре правительственных телеграммы с настоятельной просьбой приехать в Бэйцзин (Пекин). Когда прибыли официальные представители с Севера, чтобы сопроводить его в столицу, вся община советовала ему не торопиться и подождать, но он сказал: "Настало время. Сангха во всей стране находится в состоянии неопределенности и подобна аморфной массе, нуждающейся в руководителе. Если не будет сильной организации, защищающей наши интересы, беды не ограничатся Юнь-мэнем. Мой долг отправиться на Север во имя защиты дхармы".
Учитель выбрал несколько пожилых монахов в качестве руководителей монастыря, и после утешительных слов, адресованных общине, начал готовиться к отъезду. Перед отъездом он написал на паре свитков пергамента следующее:
Я был свидетелем смены правления четырех династий. Но теперь произошли большие перемены.{1} Неисчислимые страдания заставили меня осознать не постоянство мира.
Четвертого дня четвертого месяца Учитель покинул монастырь Юнь-мэнь и отправился на Север со своими, ухаживающими за ним, помощниками Фу-юанем, Цзюэ-минем, Куань-ту, Фа-юнем и чиновниками, посланными его сопровождать. Несколько сот деревенских жителей пришло проститься с Учителем. Когда он прибыл в Шаочжоу (Цюцзян), более тысячи приверженцев пришло приветствовать его. В храме Да-цзянь, где он остановился, каждый день толпы людей приходили выразить свое почтение, что свидетельствовало о том, что они по-прежнему продолжали верить в него, несмотря на изменившиеся социальные условия.
На десятый день Учитель сел на поезд железной дороги, связывающей Кантон и Ханькоу, и поехал в Вучан, куда прибыл на следующий день. Там он остановился в Храме трех Будд. Из-за перенапряжения, связанного с переездом, все раны на его теле сильной болью заявили о себе. Упасака Чэнь Чжень-жу позаботился об оказании ему медицинской помощи, а настоятель Ин-синь ухаживал за ним. Когда Учитель почувствовал себя немного лучше, настоятель пригласил его провести неделю практических занятий, включающих чтение мантры Авалокятешвара Бодхисаттвы. Более двух тысяч приверженцев было посвящено в монахи и стало последователями Учителя. После этого буддистского собрания. Учитель отправился в Бэйцзин (Пекин), несмотря на свое плохое здоровье. Перед его отбытием монахи из храма сделали фотопортрет Учителя, на котором он написал следующие стихи:
Ветер кармы занес меня в город Вучан,
Где болезни мои многим в тягость.
Да, три месяца пробыл я в Храме Трех Будд,
Во стыде вместе с ужасом беды свои наблюдая.
Не заметив того, что стою на вершине миров,
Я жду тех, кто поклялся, как я, взвиться к Бодхи,
Но Гуань Чжан мю, тот, что с горы Ю-чжуань,{2}
Между прочим, реальность постиг с полуслова.
Двадцать восьмого дня седьмого месяца, в сопровождении обслуживающих его монахов и других последователей, Учитель отправился поездом в Бэйцзин (Пекин). На вокзале их радостно встретили настоятели и предводители различных буддистских общин. Упасаки Ли Цзи-шэнь, Ень Ся-ань и Чэнь Чжэнь-жу отвезли Учителя в монастырь Гуан-хуа, который вскоре не смог вместить огромные толпы приверженцев, пришедших выразить свое почтение Учителю. После этого Учитель переехал в монастырь Гуан-цзи. Он связался с чиновниками, некоторые из которых были уроженцами Ху-нани, как и он сам. Другие были его старыми знакомыми по Юньнани, оказывавшими ему поддержку в защите дхармы.
Собралось более сотни делегатов от буддистских организаций со всей страны, и было принято решение воссоздать Китайскую Буддистскую Ассоциацию. Учителя попросили стать ее президентом, но он отказался по причине преклонного возраста и плохого здоровья. Тогда президентом был избран Учитель Юань-ин, а Шэраб Гиатсо и Чжао Бо-чжу – вице-президентами. После созыва планового комитета Учитель послал петицию правительству об издании закона о свободе религии и о заботе государства о сохранении и поддержке буддистских храмов и монастырей по всей стране. Более того, он настаивал на запрете дальнейшего сноса храмов и монастырей и разрушения их статуй и библиотек. Он также выступил против принуждения монахов и монахинь вернуться к мирскому образу жизни. Он просил возвратить монастырям земли, необходимые для обеспечения общин самым необходимым.
Петиция была одобрена, и сангха, таким образом, получила своего рода защиту. Кроме того, была достигнута договоренность о выделении средств на ремонт храмов, монастырей и святых мест во всех провинциях.
В тринадцатый день восьмого месяца Учитель приветствовал делегацию цейлонских буддистов в монастыре Гуан-цзи от имени Китайской Буддистской Ассоциации. Делегацию возглавлял бхикшу Дхаммаратна, который привез с собой реликвию Будды, Пали Сутту, написанную на паттре (пальмовых листьях) и саженец дерева Бо. На приеме присутствовало более двух тысяч приверженцев дхармы.
На девятом месяце года настоятели и лидеры буддистских общин предложили Учителю стать настоятелем монастыря Гуан-цзи, но он отказался, сославшись на преклонный возраст и плохое здоровье.
На десятом месяце Буддисты Шанхая пригласили Учителя провести молитвенное собрание, посвященное миру во всем мире. Учитель прибыл в Шанхай на двадцать пятый день. Собрание началось на следующий день и продлилось семь недель. К концу было собрано более 3000 китайских долларов (или более 70000 гонконгских долларов) в качестве взносов и пожертвований Учителю от его последователей, но он отказался, однако, оставить их себе. С его одобрения деньги были распределены между четырьмя святыми местами (Островом Путо в Чжэцзяне, Вутай Шань в Шаньси, горой Эмэй в Сычуани) и между восьмью крупными монастырями (Тянь-туном, Аю-ваном, Гун-цзуном и Ци-та в Нинбо, Гао-минем в Янчжоу, Лин-енем в Сучжоу, а также Гу-шанем и Ти-цзаном в Фучжоу), кроме того – между двумястами пятьюдесятью другими крупными и небольшими храмами по всей стране.
Проповедь Учителя Сюй-юня на молитвенном собрании в Шанхае 17 декабря 1952 годаЭто молитвенное собрание, начавшееся несколько дней назад, поистине уникально. Учитель дхармы Вэй-фан, настоятель Мяо-чжэнь и упасаки Чжао Бо-чжу, Ли Ши-хао и Фан Цу-хао сегодня попросили меня выступить с проповедью дхармы. Я воспользуюсь такой возможностью и расскажу о взаимосвязи между Школами Чань и Чистой Земли, чтобы начинающие могли понять цели обеих. Сегодня первый день, отведенный практике Школы Чистой Земли, состоящей из молитвенного повторения имени Будды. Было решено, что настоятель Мяо-чжэнь выступит с лекцией, но мой почтенный друг настолько скромен, что попросил меня занять его место.
Этот наш (саха) мир, мир в котором мы живем, – горькое море страданий, которых мы все хотим избежать. Но чтобы сделать это, мы должны полагаться на Буддадхарму. Строго говоря, о Реальности в соответствии с Буддадхармой нельзя говорить, так как ее нельзя выразить словами и речевыми средствами. Поэтому, Сурангама Сутра гласит:
"Язык, которым мы пользуемся, не имеет реального значения [сам по себе]".
Однако чтобы справиться с огромным разнообразием устремлений, которые свойственны живым существам, были придуманы бесчисленные приемы направления их на путь истинный. В Китае, Буддадхарма разделилась на Чаньскую Школу, Обучающую Школу (сутры). Школу Винайи и Чистой Земли, и Школу Йогачары. Для образованных и опытных практикантов такое разделение условно, так как они уже имеют представление о природе дхармы, которая не допускает дифференциации. Начинающие придерживаются противоположных мнений и желают загнать дхарму в секты и школы, которые им больше нравятся, серьезно снижая, таким образом, значение дхармы для просветления людей.
Нам следует знать, что техника хуа-тоу{3} и повторение имени Будды являются всего лишь уловками, которые не есть самоцель и бесполезны для тех, кто уже достиг своих целей эффективными упражнениями. Почему это так? Потому что они достигли абсолютного состояния, в котором движение и неподвижность одно, подобно луне, отражающейся в тысяче рек беспрепятственно во всей своей яркости и чистоте. Помехи исходят от проплывающих по небу облаков и от ила речного (мыслей, порожденных заблуждением). Если есть помехи, луна не может появиться, несмотря на свой яркий свет, и отражение ее не будет видно даже в чистой воде.
