Кристин Барнетт - Искра Божья, или Как воспитать гения
Впервые я узнала о том, что Джейк занимается исследованиями, когда об этом факте было упомянуто в «Индианаполис стар». Затем, месяц спустя, Джейк получил целый мешок корреспонденции, его официально приглашали участвовать в исследовательской программе выпускников физического факультета университета. Меня до глубины души поразило то, что ему собираются за это платить.
Это была потрясающая возможность, но тем не менее я не была полностью уверена, что хочу, чтобы Джейк этим занимался. По-моему, это был для него слишком большой рывок вперед. Он всего лишь заканчивал свой первый год в университете. Однако руководство университета было твердо уверено в его готовности к большему, и его профессора считали, что будет нечестно не дать ему такой возможности.
— Достаточно книжной работы. Ты здесь для того, чтобы двигать науку, — сказал ему профессор физики доктор Джон Росс.
Но я думаю, что это решение было в какой-то мере спровоцировано тем фактом, что Джейком заинтересовались многие элитные академические институты.
Я не могла не волноваться, что мы продвигаемся настолько быстро и оказываем слишком большое давление на двенадцатилетнего мальчика. Мне также не нравилось то, что Джейк целое лето будет прикован к экрану компьютера. Мне хотелось, чтобы он погонял на велосипеде и поиграл в пейнтбол с друзьями, накупался бы в пруду до синевы, а его нос покрылся бы веснушками. Я с ужасом вспоминала тех одаренных детей, которых мы видели и которые годами готовились к олимпиадам по математике, в то время как их сверстники развлекались во время летних каникул.
Джейк, естественно, не разделял моей тревоги по поводу загруженности.
— Это как раз то, о чем я все время мечтал, мама!
Он снова и снова повторял это, и я видела, что это правда. Он собирался работать с доктором Йогешем Джоглекаром, исследующим физику плотных материй в сочетании с волоконной оптикой, что представляло для Джейка самый большой интерес, как свет пронизывает пространство. Я знала доктора Джоглекара и доверяла ему, да и Джейк был настолько взволнован предстоящей возможностью, что в конце дня мы просто не смогли отказаться. Как заметил Майкл, в глубине души Джейк всегда был исследователем. Его любознательность в области того, как устроен мир, не имеет пределов. Тогда как вы и я принимаем на веру то, что не можем понять, Джейк никогда не мог уступить и принять что-либо просто так, а когда объяснения не находится, это сводит его с ума.
В начале лета всех студентов, которых отобрали для участия в исследовательской программе, пригласили на собрание в зал на юридическом факультете. Это красивое здание, декорированное обильно раскрашенными деревянными панелями, мрамором и греческими статуями. Первое, на что я обратила внимание, было то, насколько профессионально все выглядели. Сокурсники Джейка, многие из них на сорок пять сантиметров выше его и весили килограммов на сорок больше, были студенты. На них были джинсы и бейсбольные кепки, лица казались детскими, у них была проблемная кожа, и, вероятно, они не очень часто мылись. Другими словами, это были дети. Выпускники, наоборот, держали в руках кожаные портфели, и на них были темные офисные платья и костюмы. Мне же пришлось прервать его игру в летающую тарелку с братьями, поэтому на Джейке было то, что мы называем «форма», — бейсбольная кепка козырьком назад, футболка, шорты и шлепанцы, на мне самой ярко-розовый сарафан с застежкой впереди. Учитывая, как мы были одеты, мне стало несколько не по себе, когда я увидела, как руководитель программы направляется в нашу сторону.
— Вы — мама Джейка, — сказала она, пожимая мне руку. — Мы так рады, что он собирается принять участие в нашей программе. Мы так много ожидаем от него.
Полагаю, она уже знала, ноя — нет, что его участие в этой программе побило мировой рекорд. В тот день Джейк стал бы самым младшим исследователем в области астрофизики в мире.
Пока мы сидели и ждали, когда начнется собрание, я не могла не вспомнить свою собственную первую работу летом на ферме. Вместе с группой мексиканских рабочих-мигрантов я шла вдоль рядов посадок хлебных злаков, прореживая, выметывая и, наконец, опыляя их. От такой работы сильно болела спина, стояла страшная жара. Пот градом лил с нас, и вода хлюпала в высоких болотных сапогах, которые мы вынуждены были надевать. В обеденное время мы садились на перевернутые ведра и ели бутерброды; за полуприцепом было так жарко, что воздух поднимался волнами. Чтобы как-то развлечься, фермеры подкладывали дох лых мышей в наши ящички. Я научилась не визжать, потому что это вызывало еще больший смех «шутников».
Я очень боялась собак, которые охраняли поля, и мама прислала мне электронное устройство, с помощью которого их можно было отпугивать. Она увидела рекламу этого устройства на обложке журнала, но, думаю, не очень внимательно прочитала текст рекламы, поскольку оно действовало как раз наоборот и привлекало собак в больших количествах и вызывало у них агрессию. Так однажды я оказалась на дереве рядом с машиной и дрожала от страха, пока один из фермеров не забрал у меня устройство и не раздавил его каблуком сапога.
Следующим летом я работала у «Венди», там я пропахла маринадом, горчицей, кетчупом и мясным жиром, я настолько сильно пропиталась этими запахами, что мне казалось, они буквально выливаются из пор на моей коже. Этот «аромат» преследовал меня несколько месяцев. Не помогали ни душ, ни ванна. Когда я уходила с этой работы на работу в пиццерию, я честно рассказала хозяину о причинах:
— Мне нужно понюхать что-нибудь еще, просто для разнообразия.
Таковы были мои первые впечатления от работы, а это была первая работа Джейка. Надежда любого родителя, что его ребенку будет лучше, что он пойдет дальше, и вот мы здесь. Все, что я смогла тогда сделать, — это рассмеяться и покачать головой.
Женщина, которая руководила программой, поприветствовала нас и рассказала трогательную историю о том, как сама начинала работать в области исследований. Когда она получила письмо с приглашением заниматься исследовательской работой в университете, там также указывалось, что она будет получать стипендию. Но ее отец, рабочий, не мог даже представить себе, что кто-то будет платить ей за то, что она учится, думает или пишет. Он был убежден, что в письме указана сумма, которую они должны будут заплатить за ее участие, и он запретил ей туда ехать. До тех пор пока она не обналичила свой первый чек, он считал, что это какое-то жульничество. Она рассказывала все это так проникновенно, что меня бросило в жар. Я сидела там, в зале, в сарафане, и мне казалось, что я очень хорошо знаю ее отца.
Затем она стала рассказывать о программе наставничества. Каждый начинающий исследователь будет жить в комнате с более старшим студентом, у которого больше опыт и который сможет дать новичку то, что тому потребуется для успешной работы в выбранной им области.
Предполагается, что и те и другие будут очень серьезно относиться к такому положению дел. Наставником Джейка будет доктор Джоглекар. Исследователи будут не только общаться один на один со своими наставниками еженедельно, но они также будут раз в неделю принимать участие в официальном обеде с соблюдением рекомендуемого стиля одежды, где им будут читать лекции по более широкому спектру вопросов, касающихся профессионального роста и этики ученого.
Я была почти уверена, что мне будет ужасно скучно во время этой церемонии, но внезапно осознала, что плачу. Назначая наставника для Джейка, университет как бы демонстрировал свою уверенность в нем.
— Мы будем поддерживать тебя, будем направлять тебя и помогать, если тебе понадобится помощь.
Настало время, когда я должна была «поделиться» Джейком, позволить ему получить поддержку, которую он заслуживает.
Джейк отнесся ко всему несколько спокойнее.
— Серьезно? Мне придется надевать костюм?
Правда, у него не было костюма. В тех редких случаях, когда нам нужно было принарядиться, Джейк всегда прекрасно обходился чистыми темными брюками и красивым свитером. Поэтому мы тут же отправились в универмаг «Мейси» в крупном торговом центре. Пока портной, держа губами булавки и стоя на коленях, возился на уровне его лодыжек, чтобы подогнать длину брюк по росту, Джейк сбросил шлепанцы и продемонстрировал всему миру свои пыльные ноги.
— Он играл во фрисби на площадке, — нашлась я, извиняясь перед беднягой портным. (В тот день он получил от меня вознаграждение: показал мне, как завязывать галстук.) Когда портной поинтересовался, почему мы покупаем костюм, мы с Джейком переглянулись. — Нам предстоит идти на свадьбу в конце лета, — сказала я, что было правдой и, конечно, гораздо понятнее.
Когда галстук был уже завязан, а костюм заколот булавками, я отошла в сторону и посмотрела на моего маленького мальчика. Он выглядел потрясающе — почти.
