Нандор Фодор - Меж двух миров
Сыну Юнга тем временем приснился рыбак с дымящейся трубой вместо головы. Наутро Юнг нашёл в саду мёртвого зимородка, вспомнил, как переливались крылья Филимона в ночь его первого визита, и решил что гибель птицы знаменует не что иное, как конец «ловца человеческих душ». Узрев Святого Духа (и истолковав его как «явление образа Божьего, воображению недоступного»), Юнг засел за свои «Семь проповедей» и писал их не отрываясь в течение трёх дней. По окончании работы Филимон выразил полнейшее удовлетворение, а «духи мёртвых» немедленно покинули дом.
О матери Юнг писал так: «Днём это была любящая, нежная женщина. После наступления темноты с ней начинали происходить странные изменения. Подобно тем ясновидящим, которые напоминают каких-то диковинных зверей, она пускалась бродить этакой суровой, безжалостной жрицей, и дом в такие минуты казался нам клеткой с прутьями».
К тому времени Юнг и сам уже идеально отвечал такому описанию. Вряд ли стоит удивляться, что как только кузен ввёл учёного[2] в круг спиритов, он тут же принялся экспериментировать с двумя известными медиумами своего времени, Руди Шнайдером и Оскаром Шагом, чьи способности в свою очередь очень заинтересовали легендарного германского парапсихолога барона Шренка-Нотцинга.
В силу данного обстоятельства все экспликативные и мировоззренческие концепции медиумов оказываются фрагментарными, обусловленными и, в конечном счёте, ошибочными, тогда как независимые, т. е. не обременённые медиумическими способностями умы, обладающие также высокой степенью культуры, как то было в случае Аллана Кардека, Леона Дени или Артура Конан-Дойля, демонстрируют необычайную широту взгляда, которой по силам сделать самые удивительные обобщения и сформировать самые дерзновенные и всё-таки логически безупречные мировоззренческие концепции. (Й.Р.)
Далее. Любопытный факт упоминает в своей книге «Спок» доктор Фанни Мозер. Оказывается, в трёхлетнем возрасте Юнг увидел сон, повлиявший на всю его жизнь. Это была фантазия о рождении с явно выраженными элементами фаллического культа. А ведь главной претензией Юнга к Фрейду было то, что основатель психоанализа, будто бы, «обожествил секс»; удивительно, но всю свою жизнь в глубине души Юнг явно поклонялся тому же богу! Мифологические откровения виделись ему даже в появлении летающих тарелок (не раз посещавших психиатра, представьте себе, во сне![3]).
А однажды Юнг рассказал о том, как после перенесённого инфаркта дух его был вынужден ненадолго покинуть тело и оказался в Pardos Rimmonium — кабаллическом Гранатовом Саду, — где стал свидетелем бракосочетания Тиферет и Мальшута — двух символизирующих женское и мужское начала божественных сфер, через которые Господь выходит к нам в мир. Затем Юнг «превратился» в раввина Симона Бен-Джохаи и отпраздновал на небесах собственную женитьбу. За этим мистическим ритуалом последовало видение агнца Иерусалимского, после чего Юнг посетил праздник Иерогамуса, где отец богов Зевс и Мать Гера сочетались браком, почти следуя описаниям гомеровской «Илиады». Всё это поразительным образом доказывает тот факт, что после конфликта с Фрейдом вся сексуальная жизнь Юнга протекала исключительно в видениях мифологического толка.
Биографические источники ничего не рассказывают нам о романтической стороне жизни великого психиатра, о том, как познакомился он с будущей женой или об отношениях с детьми. Немного известно нам и о юношеских любовных похождениях Юнга, хотя одно тут бесспорно: его отношения с противоположным полом были изначально омрачены крайней степенью разочарованности. Разгадка проста, но неожиданна: оказывается, он был влюблён в свою младшую кузину — ту самую девушку, что выступала в качестве медиума на спиритических сеансах. В конце концов её уличили в мошенничестве, и потрясённый Юнг ни забыть, ни простить этого обмана уже не смог. О глубине его чувств к С.В. можно догадаться по сновидению, в котором перед Юнгом предстала покойная жена.
«Она явилась мне в расцвете сил, — писал психиатр, — в платье, которое сшила для неё много лет назад моя кузина, спиритический медиум. Более красивой вещи жене, наверное, не приходилось носить при жизни. Выражение лица её нельзя было назвать радостным или опечаленным. Оно светилось мудростью и пониманием. Лицо это не выражало земных чувств; они более не имели над ней власти».
Одну неоспоримую истину Юнг, впрочем, так и не смог признать: на протяжении всей своей супружеской жизни он воспринимал жену как воплощение образа юной кузины. Смысл сновидения состоял в том, что, последовав в мир иной, несчастная женщина обрела умиротворение: больше её не беспокоил тот факт, что для мужа она — всего лишь символ утраченной любви.
С.В., которая отчасти и несёт ответственность за безумные фантазии Карла Густава Юнга о прошлом и настоящем, умерла в возрасте двадцати шести лет. От этого, второго удара оправиться он так уже и не смог.
Кто он, истинный Фрэнсис Грирсон?
Деятели литературы в большинстве своём столь многословны в своих мемуарах, что для какой-нибудь жизненной тайны сами себе не оставляют места. Но есть исключения, и одно из них — Фрэнсис Грирсон (настоящее имя — Бенджамин Генри Фрэнсис Грирсон Шепард, 1848–1927), писатель шотландских и ирландских корней, который в возрасте года вместе с родителями переехал в С.Ш.А., где позже был объявлен одним из гениев американской литературы.
В книге «Современный мистицизм и кельтский темперамент» (по которой, между прочим, изучают англоязычную литературу в японских университетах) Метерлинк признался в том, что «не встречал прежде автора столь изысканного и одновременно глубокого».
Имя его прославила «Долина теней», история Гражданской войны, поражающая лёгкостью и изяществом языка. Г.Уэллс, Дж. Б.Шоу и Х.Беллок (так же, как и он, сотрудничавшие с журналом «New Age») считали Грирсона гением современной литературы.
Позже он потряс литературный мир книгой «Война: иллюзии и реальность», затем с совершенно неожиданной стороны взглянул на личность великого американского освободителя в исследовании под названием «Авраам Линкольн: мистик-практик».
С раннего детства Грирсон вращался среди знаменитостей. В 13 лет он получил должность адъютанта при генерале Джоне С.Фремонте. Задолго до обретения литературной славы он стал фаворитом всех королевских дворов Европы: мало кто в современной истории может похвастаться завоеваниями подобного рода.
Что же касается самой загадочной стороны жизни Фрэнсиса Грирсона, то… литературный словарь Вебстера минует её с предельным изяществом. «Он также дал серию фортепианных концертов во многих европейских столицах», — читаем мы. Недоговорка века, если не сказать большего!
Сборник «Писатели XX века» на этот счёт чуть более информативен: «Имея за плечами всего два класса музыкального образования, Шепард вдруг обнаружил в себе необычайный талант пианиста. В 21 год, едва собрав деньги на дорогу, он отправился в Париж, где практически за ночь стал сенсацией музыкального сезона».
Но как удалось безвестному юнцу из Соединённых Штатов, получившему самое поверхностное музыкальное образование, вспыхнуть подобно комете на европейской сцене, провести серию триумфальных гастролей и сделаться любимцем европейского высшего света? Тайна эта слегка прояснилась (или, наоборот, сгустилась?), когда я случайно наткнулся на объявление, опубликованное в 1870 году ведущим лондонским спиритическим журналом «Медиум». Произошло это через год после прибытия Шепарда в Европу:
«Джесси Б.Г.Шепард, знаменитый американский медиум (в последние годы проживающий в Париже), даёт сеансы ясновидения, предсказаний, психометрии и автоматического письма. Возможно диагностирование заболеваний и выявление медиумических способностей у присутствующих. Плата — в зависимости от затраченных времени и усилий. Внимание: музыкальных концертов на этих сеансах не будет».
Вскоре, 6 мая 1870 года, тот же журнал опубликовал автобиографическую заметку под заголовком «Как я стал музыкальным медиумом». О «двух классах музыкального образования» Джесси Шепард в этой статье не упоминает. Напротив, он утверждает, что музыке никогда не учился. Оказывается, способности к ясновидению, восприятию «потусторонних» голосов и целительству Шепард обнаружил у себя в 1867 году. Позже он стал слышать загадочные стуки (источника которых каждый раз не обнаруживалось) и развил в себе дар психометрии (при этом человек, лишь прикоснувшись к предмету, готов рассказать всё его прошлое и охарактеризовать всех, кто когда-либо вступал с ним в контакт). Поворотным пунктом в карьере Шепарда стал январь 1868 года.
«Однажды, когда я находился в театре, ко мне явился дух Рэчел. Она спросила, хотел бы я развить в себе вокальный талант, а затем посоветовала уже на следующий день отправиться к профессору с тем, чтобы тот оценил качество моего голоса.
