Грэм Хэнкок - Власть Талисмана
«Французский астроном Жозеф Лаланд, привыкший стоять в темноте во время наблюдений за звездами, вероятно, думал только об одной звезде, когда он стоял в темной парижской комнате 28 ноября 1778 года. Будучи мастером ложи «Девяти муз» [сестер], Лаланд вместе со своими братьями [одним из которых был Бенджамин Франклин] оплакивал смерть писателя Вольтера… Среди символов, охраняемых двадцатью семью членами братства, была пирамида… Когда Лаланд смотрел на пирамиду, его мысли, почти несомненно, обратились к Сириусу. Как астроном, выказывавший большой интерес к звездным ориентировкам, он не мог не знать о важном значении, приписываемом этой звезде древними народами. Лаланд знал, что если сами египетские пирамиды не были ориентированы на Сириус, то его положение на небосводе учитывалось в конструкции многих египетских храмов и он управлял распорядком египетского календаря. В своем четырехтомном исследовании звездного фольклора Лаланд перечислил шесть разных названий Сириуса и с замечательной точностью вычислил его положение в 1750 году. Его интерес был почти личным: он должен был знать, что в его со0ственном гороскопе Солнце и Меркурий были расположены по обе стороны от этой могущественной звезды».[47]
Овасон также указывает, что Лаланд, глубоко восхищавшийся Вольтером, вполне мог быть знаком с его книгой «Микромегас», изданной в 1752 году. В этом любопытном фантастическом сочинении Вольтер помещает родину своего героя на Сириусе и пророчески упоминает о существовании спутника этой звезды — факт, подтвержденный лишь в 1844 году прусским астрономом Фридрихом Бисселом.[48] Древние египтяне отождествляли Сириус с богиней Исидой, и Лаланд опять-таки должен был знать об этом.[49] Действительно, Лаланд и Дюпюи так интересовались Исидой, что один из их коллег по Французской академии наук в сердцах заметил: «М. М. Dupuis et de Lalande voient Isis pas-tout! [Господа Дюпюи и Лаланд повсюду видят Исиду!]»[50]
Монж, Исида и ОсирисСтоит упомянуть о другой связи между Египтом и республиканским календарем. Математик Гаспар Монж, работавший над механизмом календаря, был ревностным египтологом-любителем. Благодаря своей близкой дружбе с Наполеоном Бонапартом, которого он сопровождал в путешествии в Египет в 1798 году, он основал Institut d’Egipte [Египетский институт] в Париже. Как и многие масоны того времени, Монж считал, что масонские ритуалы зародились в Древнем Египте, а современные франкмасоны унаследовали египетскую тайную систему инициаций и символического языка. Даже в наши дни, по замечанию одного масонского историка, «франкмасоны считают, что масонское братство многое почерпнуло из таинств Египта эпохи фараонов, именно поэтому они обращаются к Осирису и Исиде как к символам высшей сущности и вселенской природы…».[51]
Празднества и иконографияПервое официальное празднество в честь Высшего Существа по новому республиканскому календарю произошло 8 июня 1794 года.
В центре мероприятий, организованных близким другом Робеспьера, художником Жаком-Луи Давидом, находился огромный амфитеатр в садах Тюильри перед Луврским дворцом. Там прихожане собрались послушать проповедь, произнесенную Робеспьером в честь Высшего Существа. В конце проповеди Давид устроил драматическое сожжение статуи из мешковины — ткани, символизировавшей «атеизм», из которой, словно Феникс из пламени, появлялась каменная статуя, символизировавшая «мудрость».
Потом хор парижской оперы пропел: «Отец вселенной, высший разум, благодетель, не известный смертным! Ты откроешь свою сущность тем, кто воздвигает алтари в твою честь».[52]
«Теми, кто воздвигал алтари», разумеется, были республиканцы, а в данном случае алтарь оказался массивной искусственной горой (историк Джин Керисель называет его «пирамидой») в центре Шамп-де-Марс, где ныне стоит Эйфелева башня.[53] Представители 48 парижских округов, а также члены Конвента во главе с Робеспьером приблизились к горе/пирамиде и поднялись по ее склонам. Затем Робеспьера подняли на вершину рядом с символическим «древом свободы» под патриотические гимны, распеваемые хором парижской оперы.
Позвольте отметить, что в иконографии французской революции всевидящее око, или «бдительный глаз», часто изображалось над «древом свободы», тогда как в других случаях оно изображалось внутри сияющего треугольника или пирамиды, очень похожей на символ, который можно видеть в наши дни на американской однодолларовой банкноте. Этот символ фактически первоначально предназначался для так называемой Великой Печати США в 1776 году комитетом с участием Бенджамина Франклина и Томаса Джефферсона.[54] Этот символ также появился в 1780 году на фронтисписе Декларации прав человека, составленной маркизом де Лафайетом, близким другом Франклина и Джефферсона. Он явно представляет Высшее Существо французских республиканцев и по аналогии масонского Великого Архитектора Вселенной, также изображенного в виде пирамиды с всевидящим оком, или «глазом провидения». На одном пропагандистском плакате, сохранившемся после революции 1789 года, всевидящее око изображено над словами Etre Supreme, т. е. Высшее Существо, что подтверждает связь между двумя понятиями.[55] На этом плакате глаз находится не внутри пирамиды, а в солнечном диске, окруженном золотыми лучами света со словами «народ» и «республика». В нижней части плаката изображены две фигуры: слева престарелый Вольтер, справа Жан-Жак Руссо, два интеллектуальных вдохновителя революции.[56]
Такая иконография и риторика наводят на мысль о попытке пропаганды некоей разновидности деистской/масонской «религии» в качестве альтернативы христианству. Как отмечает британский историк Найджел Астон в своей книге «Религия и революция во Франции», «вера в Высшее Существо была достаточно гибкой, чтобы удовлетворить разные вкусы».[57] Астон цитирует французского патриота Лазара Карно, франкмасона и члена Конвента, который в 1794 году выступил с речью, превозносившей многочисленные добродетели человечества, и поясняет: «Все это можно обнаружить в Высшем Существе; оно является печатью всех мыслей, составляющих счастье человека».[58]
Тем временем по другую сторону Атлантики…Эта, возможно, непредумышленная ассоциация Высшего Существа «с идей печати» возвращает нас к Великой Печати Соединенных Штатов, которая не только изображает Высшее Существо с символом сияющей пирамиды и всевидящего ока, но также является зримым олицетворением конституционного права каждого человека на поиски счастья.
18 сентября 1793 года через несколько недель после празднеств, устроенных Давидом на площади Бастилии, по другую сторону Атлантики на месте будущего Капитолия в Вашингтоне происходила другая церемония, на этот раз откровенно масонская. Джордж Вашингтон, облаченный в масонский фартук, полученный от маркиза де Лафайета, заложил угловой камень Капитолия на Дженкинс-Хилл в присутствии сотен других масонов. Фартук, который носил Вашингтон, был вышит руками мадам де Лафайет и украшен целым скопищем хорошо известных масонских символов, но центральное место, несомненно, занимало всевидящее око на фоне лучистого солнечного диска. Интересно отметить, что автор Дэвид Овасон — франкмасон, посвятивший этой церемонии свое обширное исследование, — пришел к выводу, что она наряду с другими вещами была предназначена главным образом для посвящения нового здания и федерального города зодиакальному созвездию Девы:
«Идея Девы играет важную роль в астрологической символике города. Я изучил еще две церемонии основания зданий, в которых элемент Девы имел существенное значение. Благодаря этому подходу у меня сложилось впечатление, что в первые годы строительства федерального города знак Девы представлял исключительный интерес для масонов… Важное значение Девы и ее связь с богиней Исидой признавались в масонских кругах с самого начала существования американского масонства. Французский астроном Жозеф Лаланд был видным масоном, и его сочинения имели широкую популярность среди американцев в концеXVIIIвека. Уже в1731году Лаланд осознал, что «знак Девы посвящен Исиде, точно так же как знак Льва посвящен ее мужу Осирису… Сфинкс, состоящий из Льва и Девы, использовался как символ, обозначавший разлив Нила…»[59]
В своей книге «Внутри братства» масонский автор и исследователь Мартин Шорт рассказывает нам об эпизоде, характеризующем связь Джорджа Вашингтона с франкмасонством:
«Его [Вашингтона] похороны в 1799 году совершались в соответствии с масонским обрядом. Гроб был покрыт масонским фартуком, подаренным ему собратом-революционером масоном маркизом де Лафайетом, и каждый из присутствующих масонов бросил в могилу ветвь акации, символизирующую возрождение Осириса и собственное грядущее возрождение Вашингтона в царстве, где правит Осирис».[60]
