Виктор Меньшов - Русские провидцы и предсказатели
Французов, первыми прочитавших книги Крыжановской, это не интересовало: мало ли кто как подписывается. Захотела мадам Аврора Дюдеван подписываться Жорж Санд, да с дорогой душой! Подумаешь – В. К., Рочестер!..
В России же этой припиской и «соавтором» сразу живо заинтересовались, тем более что и романы, и автор были окружены множеством слухов и сплетен, порой самых невероятных. Например, утверждали, что пишет не она, поскольку большинство ее романов написано на французском, а язык этот Вера Ивановна знает, мол, плохо. Говорили, что за псевдонимом скрывается видный ученый, иначе откуда же у еще молодой дамы такие глубокие познания в области истории? Ходили упорные слухи, что, якобы желая опровергнуть многочисленные измышления досужей прессы, госпожа Крыжановская согласилась на встречу с двумя академиками. И что же? Академики засыпали ее вопросами, проверяя истинные познания писательницы в тех областях истории, в которые она забредала. Несчастная Вера Ивановна отвечала сбивчиво, неуверенно, путалась даже в тех темах, которых легко и непринужденно касалась в своих же романах.
Сегодня трудно разобраться, что из этого правда, а что всего лишь слухи и сплетни. Но, вероятно, издерганная нападками желтой прессы и рафинированных литературных эстетов, всерьез задетая за живое бесконечными сплетнями, она решила сама объясниться с читателями и в одном интервью рассказала о том, кто скрывается за подписью Рочестер. Вот что она поведала ошеломленному журналисту.
«Это не псевдоним. Так зовут астральную сущность, которая диктует мне эти произведения. В состоянии сверхчувственного контакта он рассказывает мне о своих жизнях. Именно я настояла, чтобы его имя было также указано. Вначале он добивался, чтобы автором считалась я. Но я – лишь передатчица его мыслей и чувств, его воспоминаний о прежних воплощениях. Он прожил необыкновенные жизни и может рассказать очень многое».
Блажей Влодарж, биограф Веры Ивановны, так описывает появление в 1885 году «соавтора» Крыжановской.
«К этому периоду жизни относится событие огромной для нее важности, а именно: первая встреча с ее Учителем и невидимым покровителем Рочестером. Он полностью материализовался, воспользовавшись медиумическими способностями самой Веры Ивановны, и предложил ей всецело отдать свои силы на служение Добру. Предложил писать под его руководством <…>. Но фактически Рочестер не псевдоним Веры Ивановны Крыжановской, а соавтор ее романов».
Осталось достаточно много свидетельств о том, как именно писала Крыжановская, впадая в транс. Вот что пишет В. В. Скрябин в книге «Воспоминания».
«Часто во время разговора она вдруг замолкала, слегка бледнела и, проводя рукою по лицу, начинала повторять одну и ту же фразу: «Скорее карандаш и бумагу!» Обычно в это время Вера Ивановна сидела в кресле за маленьким столом, на котором почти всегда были положены карандаш и кипа бумаги. Голова ее слегка откидывалась назад, и полузакрытые глаза были направлены на одну определенную точку. И вдруг она начинала писать, не глядя на бумагу. Это было настоящее автоматическое письмо <.„>. Это состояние транса продолжалось от 20 до 30 минут, после чего Вера Ивановна обычно впадала в обморочное состояние <…>. Каждый раз письменные передачи заканчивались одной и той же надписью: «Рочестер». По словам Веры Ивановны, это было имя (вернее – фамилия) Духа, который входил с нею в сношение».
Есть много других свидетельств о том, что писала она автоматически: «без малейшего сознания в ней о содержании написанного». Почти все свидетели запомнили необычайную легкость написания текстов во время транса, а также необычайную скорость и отсутствие каких бы то ни было помарок, исправлений, поправок.
Однажды свидетелями общения Крыжановской с Рочестером стали два журналиста из популярного тогда журнала «Ребус», писавшего обо всем таинственном, как сейчас говорят, паранормальном. Вера Ивановна сама позвонила в редакцию этого журнала и сообщила, что чувствует: именно сегодня она будет общаться с Рочестером.
Немедленно приехавшим журналистам ждать пришлось до вечера, но встреча «соавторов» все же состоялась. В записях знакомой Крыжановской сохранилось следующее описание этого действа.
«…На столике перед большим овальным зеркалом горели две восковые свечи, лежал раскрытый гроссбух с нелинованными страницами, стоял бронзовый стакан с приготовленными карандашами. Присутствовавшие коротали время за легкой беседой. Неожиданно хозяйка замолчала и уселась к столику. Еще через несколько минут общего молчания, прерываемого только треском поленьев в камине, она взяла карандаш и начала быстро писать. Г-н Савицкий осторожно подошел к столику и заглянул сбоку. Глаза пишущей были широко раскрыты, но его приближения она, видимо, не заметила… Неожиданно Крыжановская уронила карандаш и откинулась в полукресле, опираясь на подлокотники. Почти четверть часа прошли в ожидании. Затем Крыжановская, как бы проснувшись, обратилась к присутствовавшим и предложила выпить чаю. Здесь же, за столом, она без особого труда сумела дешифровать записанный текст, оказавшийся на сей раз легко читаемым. Это было подробное описание ночной мистерии, проведенной великим иерофантом в святилище Амона-Ра, в Абидосе. Оно должно было войти в очередной роман о египетской жизни».
Естественно, на присутствующих это «свидание с соавтором» произвело сильное впечатление. Но журналисты – великие скептики, которые даже собственным глазам не доверяют. Потому они показали записи, сделанные во время сеанса Крыжановской, авторитетнейшему египтологу И. Г. Франк-Каменецкому. Ученый изучив записи, признал в них известные по хранящимся в Британском музее папирусам записи элементов древнего обряда. Однако тут же сделал ряд существенных оговорок: сказал, что сами папирусы труднодоступны даже для специалистов, а текст, «продиктованный» Рочестером более полный и связный, чем имеющийся в архивах музея. И вообще, по мнению маститого ученого, «сообщение с Того Света» выглядит очень достоверно и убедительно, поскольку придумать такие нюансы древних обрядов способен не каждый египтолог, не говоря уже о писателе, не имеющем специального образования и доступа к архивам Британского музея.
Надо ли говорить, что все это только подлило масла в огонь, романы, продиктованные духом, раскупались моментально, повсюду только и говорили о книгах Крыжановской.
Спокойнее всех восприняли сенсационные сообщения о романах «с Того Света» спириты. Журналом «Ребус» им так же было предложено ознакомиться с записями Крыжановской, продиктованными духом Рочестера. Спириты просмотрели большое количество записей и единогласно признали, что это хорошо им знакомое «автоматическое письмо». То есть, письмо в состоянии транса, как бы под чью-то диктовку, когда пишущий сам не осознает, что пишет. Рукописи Крыжановской носили все приметы и признаки такого письма: отсутствие знаков препинания, написание всех слов слитно, неузнаваемое изменение авторского почерка.
Оккультисты хотели провести более детальное изучение феномена Крыжановской и ее общения с Рочестером, высказали пожелание всерьез заняться исследованием природы этого странного явления, но. Грянула Первая мировая война, потом в размеренную жизнь ворвалась революция, Гражданская война. Большинству россиян стало не до спиритических пророчеств, не до фантастических и любовных романов. Жизненные трагедии заслонили мир ирреальный.
Престарелого камергера не спас его почтенный возраст и он, по некоторым сведениям, погиб в 1920 году в тюрьме «Кресты», по другим – умер в Ревеле (Таллине), куда семья бежала от голода и ужаса войны.
Горек хлеб чужбины. Сложно заработать во времена потрясений писательским трудом, а дочь кормить нужно. Хронически больная туберкулезом Вера Ивановна Крыжановская изо всех сил сражается с нищетой. Она перебивается случайными заработками, даже гадает на картах, работает на лесопильном заводе «Форест», очень сильно повредив и без того шаткое здоровье. Она тяжело заболевает и умирает 29 декабря 1924 года в дикой нищете. Жутко сегодня читать опубликованную 5 января 1925 года в газете «Последние известия» заметку врача Д. Я. Федорова, в которой рассказывается о последних днях писательницы.
«…Я поражаюсь, до какой степени русское общество холодно, даже можно сказать, бессердечно, отнеслось к страданиям русской же писательницы, находившейся в безвыходном материальном положении. Страшно подумать, что известная русская писательница не имела даже своей собственной нательной рубашки. <…> Считаю нравственно обязательным подчеркнуть, что насколько безразлично отнеслась состоятельная часть русского общества к болезни и крайней нужде писательницы Веры Ивановны Крыжановской-Рочестер, настолько же чутко и сердечно отнеслось эстонское «Общество борьбы с туберкулезом», открывшее по своей инициативе ежемесячный кредит в размере 2 000 марок для получения продуктов в ближайшей лавке и поставившее бесплатно сажень дров. То же самое надо сказать и о городском отделе поощрения, который после кончины Веры Ивановны немедленно выдал необходимую сумму денег на приобретение приличного гроба и креста. Земля на кладбище также была предоставлена бесплатно. Нашелся священник, который безвозмездно совершил обряд погребения.»
