Ричард Дейч - Ключи от рая
И тут словно разверзлась преисподняя. Огненный шар, вырвавшись наружу, поглотил обогреватель. Пламя, выбежав из дверцы горелки, понеслось по полу. Поль в ужасе вскрикнул, девчачьим голосом, как это бывает с мальчиками до того, как они становятся мужчинами. Его крик был пронизан безотчетной паникой. Каюта стремительно наполнилась оранжевым сиянием. Внутри быстро стало очень жарко. Спрыгнув с койки, Рико бросился на камбуз за огнетушителем.
Коротышка-итальянец направил сопло на пылающий обогреватель, отчаянно нажимая на рычаг, но огнетушитель не работал. Пробежав по палубе, пламя поползло по ноге Рико.
Поль отлетел к стене. Крики звучали повсюду; он лихорадочно оглянулся вокруг, не сознавая, что они вырываются из его собственного горла. Огонь окружил его со всех сторон подобно стае хищных зверей, сжимая кольцо, готовый наброситься. Поль успел мельком увидеть Рико, который катался по палубе, тщетно пытаясь сбить пламя с ноги. Огненные языки уже заплясали на переборках. Поль застыл в ужасе, не зная, куда обратиться, куда бежать, и кричал, кричал и кричал.
До тех пор пока его наконец не схватили и не вытолкнули в дверь на ночной воздух. Отец, схватив объятый пламенем обогреватель, что есть силы забросил его в море. Поль проводил взглядом, как пылающий шар плюхнулся в воду. Страшное светящееся пятно быстро погрузилось в черные глубины. В иллюминатор каюты было видно, как Джонни Джи воюет с пожаром, сбивая одеялом языки пламени. Хэнк Буш вернулся в каюту, чтобы помочь Рико. До той жуткой ночи Полю еще никогда не приходилось видеть, чтобы взрослый мужчина плакал. Во взгляде Рико застыла невыносимая боль, по лицу струились слезы. Захлестнутый стыдом и раскаянием, Поль зарыдал, переживая по поводу того, что по его вине случилось с Рико. Он заливался слезами, потому что, парализованный огнем, едва не погубил всех.
Выбежав на палубу, Джонни Джи укутал мальчика в одеяло и на руках отнес обратно на камбуз, снова и снова ласково повторяя его имя своим знакомым низким голосом. Пламя было побеждено, однако почерневшие, обугленные переборки и палуба еще дымились. Выплеснув на палубу несколько ведер забортной воды, Шон взял швабру и начал сгребать мусор. В воздухе висел тошнотворный запах мокрого, обгорелого дерева. Поль в беспомощном отчаянии наблюдал за тем, как его отец ухаживает за Рико, Когда все обожженные места были наконец надежно перебинтованы, Буш-старший подошел к сыну и, не сказав ни слова, крепко обнял. Поль на всю жизнь запомнил прикосновение сильных отцовских рук, сжимающих его. Черные от копоти, они были покрыты ожогами; кожа на пальцах свернулась и начала облезать, на ладонях вскочили свежие волдыри. Но Хэнк Буш, казалось, ничего не замечал; он просто сидел, прижимая сына к себе, качая его, до тех пор, пока на горизонте не забрезжил рассвет.
С восходом солнца «Белокурая Байрам» вернулась в порт. Джонни Джи, Рико и Шон остались на шхуне, а отец повез Поля домой. За всю дорогу они не обмолвились друг с другом ни словом. Мальчик, до сих пор не оправившийся от потрясения, молча сидел, уставившись в туманное утро, до самого дома. Отец не убирал руку с его плеча.
Они приехали домой, и отец на руках отнес Поля наверх и уложил в кровать. Когда он выходил из комнаты, Поль прошептал:
— Папа, я так виноват… На подушку капнули слезы. Отец обернулся.
— Произошел несчастный случай. — И потому, как он это произнес, Поль понял, что отец говорит искренне. — Я испугался, что сегодня ночью потеряю тебя. Если бы это произошло, я бы не пережил. Море не прощает ошибок. Мой отец научил меня, как до того его научил его отец, что каждый раз, выходя в море, нельзя знать наперед, удастся ли тебе вернуться домой. Но каждый раз, когда тебе посчастливилось снова ступить на берег, ты должен благодарить Бога не только за благополучное возвращение, но и вообще за все то, что он тебе дал. И, ощущая под ногами твердую землю, необходимо помнить, что завтра, возможно, удача отвернется от тебя. Однако сегодня тебе удалось обмануть смерть еще раз. Это сознание поможет больше радоваться жизни. — Нагнувшись, отец поцеловал мальчика в лоб. — Сегодня нам посчастливилось остаться в живых, и только это имеет значение. Я люблю тебя, сынок. И изменить это не сможет ничто.
В то же утро «Белокурая Байрам» снова вышла в море. Шторма никто не ждал, но он обрушился, и в полную силу. Дождь стеной, огромные волны высотой сорок футов. Отец Поля не вернулся домой; «Белокурую Байрам» объявили затонувшей. В церкви отслужили панихиду по Джонни Джи, Шону, Рико и отцу Поля, но их тела так и не были обнаружены.
И вот сейчас, семнадцать лет спустя, как и каждое утро, Поль стоял у окна своей спальни, глядя на прибой, с грохотом обрушивающийся на берег. До сих пор он каждый день методично обследовал прибрежный песок в поисках обломков шхуны.
В спальню с радостными криками ворвались Робби и Крисси; забравшись на кровать, они дружно прыгнули отцу на шею.
— Пана, ну почему ты не можешь остаться? — недовольно спросил сын.
— Как только вернусь, обещаю, мы проведем вместе целую неделю — ни работы, ни телефона, ни гостей. — Буш мог пересчитать по пальцам одной руки те дни, которые провел вдали от малышей. Давным-давно он дал себе слово никогда не разлучаться с детьми так, как разлучался с ним его отец; он постарается всегда быть рядом с ними. И вот сейчас ему предстоит нарушить это обещание. Боль, которую увидел Поль в глазах дочери при прощании, была лишь крохотной частичкой той боли, которую испытывал он сам.
Когда он загружал вещи в машину, к нему подошла Дженни и протянула заграничный паспорт.
— А я-то надеялась, что мы с тобой будем заполнять эти странички вместе, — с грустью произнесла она, листая синюю книжечку.
— У нас на это будет еще много времени. Поль упорно избегал смотреть ей в глаза. Дженни схватила его за лацканы пиджака.
— Послушай меня, Поль Буш: ты находишь Майкла, и вы сразу же возвращаетесь домой, ты слышишь?
Они неловко обнялись.
— И поторопись, — добавила Дженни.
Ей всегда становилось страшно, когда Поль уходил из дома. Она была женой полицейского: от каждого телефонного звонка у нее начинало щемить сердце. Дженни боялась, что однажды, открыв дверь, увидит на пороге двух полицейских, коллег Поля, понурых, с фуражками в руке.
— Я тоже тебя люблю, — сказал Буш.
* * *— Знаешь, я думаю, хорошо бы чего-нибудь перекусить. — Дженни сжимала в руках бесчисленные сумки с покупками.
— Все в порядке, кофе придал мне сил, и я продержусь еще немного, — ответила Мэри. — Пожалуйста, дай я понесу что-нибудь.
— Твое дело — наслаждаться прогулкой.
На протяжении последнего часа подруги бродили по «Вестчестеру», огромному скоплению дорогих магазинов и бутиков, которое почему-то скрывалось под псевдонимом «торговые ряды», хотя в Америке так принято называть доступные семейные супермаркеты. Доктор Райнхарт посоветовал Мэри совершить экскурсию по магазинам, чтобы хоть на время оторваться от выматывающего душу лечения. Время близилось к полудню; коридоры были заполнены пожилыми домохозяйками и мамашами с колясками. Подруги бродили по бесчисленным переходам и катались на эскалаторах, болтая и смеясь, словно школьницы. Но хотя они провели в магазине всего час, Мэри уже выглядела так, словно пробежала марафонскую дистанцию. Она была очень слаба. Сочетание химио- и радиационной терапии боролось не только со злокачественной опухолью, но и со всем организмом. «Боролось» — не самое подходящее слово. Точнее — «убивало». Убивало раковую опухоль, а заодно и жизнь Мэри, ее дух. Волосы у нее еще не выпали полностью, но там, где месяц назад красовалась пышная рыжая грива, которая сделала бы честь льву, сейчас остались лишь блеклые редеющие пряди. Первоначально Дженни собиралась устроить Мэри турне по салонам красоты, но затем передумала. Она не могла избавиться от маячившей в воображении картины того, как в парикмахерской ее лучшей подруге смывают с головы остатки волос. Мэри и без того приходилось несладко; Дженни решила не усугублять положение.
— Разреши, я возьму, — сказала Дженни, пытаясь отобрать у подруги сумку.
— Эй! — отдернула руку Мэри. — Я не инвалид!
— Я вовсе не хотела… Мэри улыбнулась.
— Знаю. Извини. Просто когда болеешь, большинство людей начинают относиться к тебе иначе. И от этого чувствуешь себя каким-то уродцем. Как будто у меня отросли длинные уши и хвост. Возможно, снаружи что-то немного изменилось, но внутри все по-прежнему па месте. — Она похлопала себя по груди.
— Знаю. — Дженни обхватила подругу за плечо.
— Жуткий способ разобраться в том, кто тебе настоящий друг. Ты знаешь, что Поль каждое утро заглядывает ко мне в клинику и приносит цветы и всякие вкусности? — Мэри помолчала, задумавшись. — Не пропустил ни одного дня. Держись за этого мужчину, Дженни: это незыблемый оплот семейной жизни.
