М. Астапова - 7777 лучших заговоров от лучших целителей России
• немного сора с пола;
• немного печной золы (по возможности).
Ссыпьте все это в бумажный кулек или на газету, положите на пол (ни в коем случае нельзя класть на стол) и читайте слова заговора. Прочтя три раза, возьмите кулек и рассыпьте содержимое на улице, на открытом месте.
На море на Окияне, на острове на Буяне лежит тоска; бьется тоска, убивается тоска, с доски в воду, из воды в полымя, из полымя выбегал сатанина, кричит: «Па вушка Романея, беги поскорее, дуй рабу (имя) в губы, в зубы, в его кости и па кости, в его тело белое, в его сердце ретивое, в его печень черную, чтобы раб (имя) то сковал всякий час, всякую минуту, по полудням, по полуночам. Ел бы не заел, пил не запил, спал бы не заспал, а все бы то сковал, чтоб я ему была лучше чужой девки, лучше родного отца, лучше родной ма тери, лучше роду-племени. Замыкаю свой заговор семьюдесятью семью замками, семьюде сятью семью цепями, бросаю ключи в Окияне-море, под бел-горюч камень Алатырь. Кто мудреней меня взыщется, кто перетаскает песок из всего моря, тот отгонит тоску.
2. Пойдите в парк или двор, в котором старушки кормят голубей. С собой захватите пакет с пряниками или сладкими булочками. Крошите пряники птицам, с каждым пряником читайте заговор. Повторяйте эти действия до тех пор, пока в пакете не останется один пряник. Им надо угостить того, на кого творится заговор.
На море, на Окияне, на острове на Буяне стояло древо; на том дереве сидело семьдесят, как одна птица; эти птицы щипали ветви; эти ветви бросали на землю; эти ветви подбирали птицы и приносили к горе великой. Уж ты гора великая самоцветная! Кланяюсь я тебе и поклоняюсь, ослужи мне службу и сделай дружбу: зажги сердце (имя) по мне (имя), и зажги все печенья, и легкое, и все суставы по мне (имя), буди, мое слово, крепко, крепче трех булатов во веки.
3. Такой заговор поможет любимого присушить к вам накрепко. Делать его нужно утром в пятницу, взяв деревянную доску (можно кухонную разделочную) и острый нож с черной ручкой. Если ручка не черного цвета, надо обмотать ее черной изолентой. Когда начнете заговор читать, нужно стать лицом к окну, доску положить перед собой и царапать по ней ножом, так чтоб оставались следы.
А слова такие (повторить три раза):
Стану я, раба (такая-то), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы в двери, из двора в ворота, пойду, в чистое поле, в подвосточную сторону, в подвосточной стороне стоит изба, среди избы лежит доска, под доской тоска. Плачет тоска, рыдает тоска, белого света дожидается, белый свет красное солнышко дожидается, радуется, веселится. Так меня, рабу (имя), дожидался, радовался и ве селился, не мог бы без меня ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на утренней заре, ни на вечерней, как рыба без воды, как младенец без материна молока, без материна чрева не может жить, так бы раб (имя) без рабы (имя) не мог бы жить, ни быть, ни есть, ни на утренней заре, ни на вечерней, ни в обыдень, ни в полдень, ни при частых звездах, ни при буйных ветрах, ни в день при солнце, ни в ночь при месяце. Впивайся, тоска, въедайся, тоска, в грудь, в сердце, во весь живот рабу (имя), разрастись и раз родись по всем жилам, по всем костям ноетой и сухотой по рабе (имя).
После этого оберните доску любой тряпкой и уберите подальше. Пользоваться ею нельзя восемь дней. По истечении этого срока ею можно пользоваться, предварительно окатив крутым кипятком. То же самое касается ножа.
4. Заговор будет на ветер, стало быть, произносить его надо на улице, но не во дворе, а на широком открытом месте. Нет у вас возможности на улицу попасть, выйдете на балкон, но или хоть форточку отворите, но и дверь, чтоб сквозняк сделать. А ветер сам понесет слова ваши – так старики верили и нам заповедали.
Стану я, раба Божия (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из двора во ротами в чистое поле на три розстани, помолюся я, раба Божия (имярек), трем братьям, трем ветрам: первый брат, ветер восточный, второй ветер – запад, третий ветер – север. Внесите тоску и сухоту в раба Божьего (имярек), чтобы он обо мне, рабе Божией, сох и тосковал; не мог бы и дня дневать, ни часа часовать, отныне и довека и вовеки. Аминь, аминь, аминь.
5. Этот заговор говорится на еду или питье, которым после надо попотчевать заговоренного. Угощать не обязательно в этот же день. Когда говорить будете, надо форточку или окошко отворить.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Стану, раба Божья, благословясь, пойду, перекрестясь, выйду в чистое поле, в широкое раздолье; навстречу мне середи чистого поля и широкого раздолья семьдесят буйных ветров, и семьдесят вихоров, и семьдесят ветровичей, и семьдесят вихоровичей. Пошли они на Святую Русь зеленого лесу ломать, и на поле из корней вон воротить, и пещеры каменные разжигать. И тут я, раба Божья (имя), помолюсь им и поклонюсь:
ой вы, 70 буйных ветров, и 70 вихоров, и 70 ветровичей, и 70 вихоровичей, не ходите вы на Святую Русь зеленого лесу ломать, из корней вон воротить и пещеры каменныя разжигать. Подите вы, разожите у раба Божьего (имя) белое тело, ретивое сердце, памятную думу, черную печень, горячую кровь, жилы и суставы, и всего его. Чтобы он, раб Божий (имя), не мог бы ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни слова говорить, ни речи творить без меня, рабы Божией (имя).
Как меня он, раб Божий (имя), увидит или глас мой услышит, то бы радовалось его белое тело, ретивое сердце, памятная дума, черная печень, горячая кровь, кости и жилы, и все у него суставы веселились. И как ждет народ Божия владычного праздника, светлаго Христова Воскресения, и звону колокольного, так бы он, раб Божий (имя), дожидался. На который день меня он ни увидит или гласа моего ни услышит, так бы он сох, как кошеная трава в поле. Как не может быть рыба без воды, так бы не мог бы быть он без меня, рабы Божией (имя). Тем моим словам и речам ключевые слова, аминь, аминь, аминь.
6. Слова наговариваются прямо в дышло топящейся печки. Можно также говорить в приоткрытую духовку. Но печной заговор подействует быстрее, как раньше говорили, «не успеет полено зауглиться».
Горит где, мати, белокирпичная печь, сохнет и колется, не отходит от белодубового столба, и раб Божий (имя) не мог бы дни дневать, ночи ночевать, часы часовать, денные часы и полуденные, во все сутки, во все двадцать четыре часа; на молоду, и на ветху, и на перекрой, при утренней заре Марье, при вечерней – Маремьяне, тот бы раб (имя) в яствах не заедал, в питиях не запивал, во сне не засыпал, в мыльной бане не смывал. Дабы раб Божий меня на уме держал. И будьте слова мои и приговоры все сполна и исполна – передни слова спереди, задни – позади, моим словам аминь. На амине сам Господь утвердил небо и землю: так и мои слова будьте лепки и крепки.
Заговор, чтобы милый о сопернице забылСтану я, раба Божья (имя), не бла гословясь, и пойду, не перекрестясь, из избы не дверьми, из ворот не воротами, выйду подвальным бревном и дьшным окном (трубою) в чистое поле. В чистом поле бежит река черная, по той реке черной ездит черт с чер товкой и водяной с водяночкой, на одном челне не сидят, и в одно весло не гребут, одной думы не думают, и совета не советуют. Так бы раб Божий (имя) с рабой Божией (имя) на одной лавке не сидели, в одно бы окно не глядели, одной бы думы не думали, одного совета не со ветовали. Собака бела, кошка сера – один зме иный дух. Ключ и замок словам моим. Аминь.
Заговор, как отвадить от себя ухажера постылогоЧерт идет водой, волк идет горой; они вместе не сходятся, думы не думают, мыслей не мыслят, плоду не плодят, плодовых речей не говорят. Так бы и рабы Божьи (такой-то и такая-то) мыслей не мыслили, плодов не плодили, плодо вых речей не говорили, а все бы как кошка да собака жили.
Старинный заговор для молодых парней на любовь девицыСтану, раб Божий (имя), не благословясь, пойду, не перекрестясь, из избы не дверьми, из двора не воротами, и пойду в чисто поле. В чистом поле стоит и три, и два, и один: бес Савва, бес Колдун, бес Асаул. И я сойдусь поближе, раб Божий (имярек), и поклонюсь пониже.
Вы тридевять бесов, три, два и один: бес Савва, бес Колдун и бес Асаул, и как вы служили Ироду-царю, и так послужите мне, рабу Божьему (имя), пойдите по городам и по деревням, избирайте тоску и сухоту со зверей, и с птицы, и с рыбы, и со всякого звания людей. И снесите ту тоску и сухоту в девицу (имя), в ясные очи, в черные брови, в румяное лицо, в сахарные уста, в горячую кровь, в черную печень, в тридевять жил и в одну жилу, во сановую, в подпятную и прочие. Чтобы девица (имя) не могла бы ни жить, ни быть, ни день по солнцу, ночью по месяцу. Как младенец без материнского молока жить не может, так бы не жила девица (имя) без меня ни днем, ни ночью, ни в которую пору. Есть в чистом поле стоит дуб сорочинский, и под тем дубом сорочинским есть тридевять отроковиц, из-под того дуба сорочинского выходит яга-баба и пожирает тридевять сажень дубовых дров и столь жарко топится. Так бы и разгоралась раба Божья (имя), разгорались ясные очи и черные брови, и румяное лицо, сахарные уста, ретивое сердце, горячая кровь, черная печень, семьдесят жил и семьдесят суставов и семьдесят один сустав, чтобы раба Божья (имя) без меня (имя) не могла бы с себя тоски и сухоты снять, в парной бане париться, не могла бы в чистом поле разгуляться и пресным молоком нахлебаться, ни сном отоспаться, в беседе не отсидеться. И тем моим словам ключ и замок, и замок замкну, и снесу замок в Окиян-море под Алатырь-камень.
