Дэвид Уилкок - Исследования поля источника
Для определения того, может ли время измеряться, ощущаться или даже управляться энергией, через которую мы движемся — даже если она невидима невооруженным глазом — нам придется отбросить некоторые самые глубинные и самые основные допущения о том, что такое время на самом деле. Как только мы это сделаем, все обретет совершенный смысл… на физическом, математическом и логическом уровне.
Русский физик профессор Симон Шноль совершил поистине эпохальное открытие, меняющее развитие цивилизации. Двадцать лет он изучал “обширную область физических, химических и биологических процессов, от радиоактивного распада до скорости биохимических реакций[479]. Звучит ужасно скучно, но это значит, что Шноль изучал поведение каждого единичного атома и энергетической волны на Земле в поисках общих паттернов поведения — как и когда они себя ведут. Что происходит на молекулярном уровне, когда вы нагреваете воду и превращаете ее в пар? Что происходит, когда вода превращается в лед? Что происходит, когда вы смешиваете два химических вещества? Что происходит, когда клетки тела обмениваются информацией и пищей друг с другом? Что происходит, когда радиоактивные изотопы медленно высвобождают энергию? Что происходит с электричеством, когда оно течет через проводник? Вот самые основные вопросы, и это все о том, “как обстоят дела”.
Большинство ученых ожидает, что все физические, химические, биологические и радиоактивные процессы будут начинаться с небольших величин, монотонно нарастать до пика, а затем плавно скользить обратно к нулю по траектории, по которой поднимались вверх. Каждый раз, когда график не укладывается в плавную колоколообразную кривую, ученые, как их учили, отбрасывают данные посредством процесса, называемого перенормировкой.
Профессор Шноль решил не отбрасывать данные. И легко понять почему; он обнаружил, что графики вовсе не нормальные, они совсем не нормальные. Иногда реакции резко возрастают до максимальной интенсивности, затем падают почти до нуля. Потом, так же быстро снова взлетают к пику. За короткий период времени такая картина может повторяться три раза подряд. Поток вовсе не плавный. Как материя и энергия могут оставаться стабильными, если они ведут себя так все время?
Давайте прогуляемся и подумаем о том, сколько существует физических, химических и биологических реакций. Электричество движется по силовым линиям. Солнечный свет обрушивается на краски окружающей среды и постепенно отбеливает их. Листья деревьев превращают солнечный свет в пищу. Бегущая вода растворяет кристаллы соли в почве. Птицы питаются семенами, которые клюют с земли. Сухой клей с почтовой марки превращается в липкую массу на языке, пока вы идете к почтовому ящику, чтобы опустить письмо. Куда бы не падал ваш взгляд, везде происходят триллионы разных реакций. Шноль обнаружил, что каждый атом и энергетическая волна совершают одни и те же странные вещи, стремительно двигаясь вперед и назад очень странными паттернами. Почти всегда паттерны так же уникальны, как отпечатки пальцев. Через минуту я вернусь к тому, почему это так.
Есть ли у вас какая-нибудь идея, почему окружающие нас бесчисленные атомы и энергетические пульсации ведут себя в режиме “включено-выключено” на самом крошечном уровне? Почему реакции не плавные и нормальные, а постоянно судорожно прыгают назад и вперед? Вы не одиноки, вряд ли кто-то об этом знает, поскольку исследование Шноля почти полностью неизвестно в научных и духовных кругах, хотя он публиковал свои открытия в русских научных журналах, по крайней мере, с 1985 года. И вновь, самая забавная часть истории такова: все вокруг нас работает совершенно, несмотря на то, что сами реакции включаются и выключаются, включаются и выключаются… все время. Хотя это может показаться грубым скачком в логике, энергетические волны и молекулярные реакции ведут себя так, как будто представляют собой отдельные кадры на кинопленке; они постоянно мерцают, входя в нашу реальность и выходя из нее.
Конечно, кажется, что фильм все время движется вперед, сотворяя мир, который мы видим вокруг себя, но на самом деле он — просто набор застывших кадров. В любом случае “осознанное сновидение” (если это то, что мы ощущаем) — очень убедительная иллюзия. Материя и энергия движутся совершенно, как бы странно они не вели себя на квантовом уровне. Нас никогда не заботит, а не дематериализуется ли наше кресло, пока мы читаем эту книгу.
Все вышеизложенное — просто антураж для чего-то очень позитивного. Скажем, вы смешиваете два химических вещества и получаете уникальный зигзагообразный график их взаимодействия. Одновременно за тысячи километров от вас в лаборатории сидит ваш друг и чертит график распада радиоактивного элемента. Затем он посылает график вам. Естественно, вы бы ожидали, что сравнение двух графиков не выявит ничего общего. Если бы они выглядели одинаково, это разрушило бы все, что мы думаем, что знаем, о традиционной науке. Но в данном процессе мы только что открыли более глубокий слой исследований Поля Источника.
К 1985 году Шноль обнаружил, что любые физические, химические, биологические или радиоактивные реакции выглядят одинаково, если вы изображаете их в виде графика в одно и то же время, хотя измерения выполняются в местах, удаленных друг от друга на тысячи километров.[480] Поскольку расстояние не является барьером для подобного эффекта, представляется, что это всемирный феномен. То есть каждый единичный атом, каждая единичная молекула и каждый энергетический импульс на Земле одновременно проходят через одинаковое “мерцание” на крошечном или квантовом уровне. Очевидно это не та наука, которой вас учили в школе. Считается, что отдельные реакции абсолютно не связаны друг с другом, но это не так. Представляется, что квантовые физики запада еще не знают об открытиях Шноля, хотя некоторые исследователи ведут нас в том же направлении.
Итак, что это за “мерцание”, от которого страдают материя и энергия? Как объяснить нечто подобное? Профессор Шноль не уверен, но считает, что подобный эффект может создаваться “глобальным изменением структуры пространства-времени”.[481]
В самых простых терминах это значит, что на квантовом уровне время ускоряется и замедляется. По-видимому, это происходит повсеместно, одинаково и одновременно. Пространство и время кружатся в странном танце, влияя на всех нас в масштабе всей Земли. Танец сотворяет заметные измеримые квантовые эффекты, и все же мы продолжаем наслаждаться прекрасным, ясным и линейным ощущением времени.
Помните, как бы странно не выглядели графики, все работает совершенно. Представляется, мерцание не оказывает никакого пагубного влияния на течение энергии и реакции химических веществ. По существу, благодаря открытиям Эйнштейна, мы знаем следующее: если бы нам удалось переместиться на квантовый уровень и лететь в крошечном космическом корабле, наши часы шли бы превосходно, независимо от того, сколько времени прошло вперед или назад. Дело в том, что все, что происходит с нами, происходит и с нашими часами. Поэтому внутри нашей “системы отсчета” мы не можем сказать, происходит ли что-то вообще. По-видимому, плавный ход времени может быть чем-то большим, чем просто психологическим ощущением, удерживающим нас от серьезной ментальной дезориентации. Если подобные квантовые эффекты имеют место на крупномасштабном уровне, а мы этого просто не осознаем, тогда с другой точки наблюдения, вне нашего хода времени, одну минуту мы бы казались замершими на месте, а затем быстро перепрыгивающими в следующую минуту.
Крупномасштабные изменения в течении времени
Как бы дико это не звучало, представляется, некоторые ученые разработали технологии, использующие подобные принципы в масштабе, намного большем, чем квантовый уровень. Как сообщалось в выпуске Vancouver Sun Times (1977 год), изобретатель из Торонто Сид Гурвич обнаружил способ менять течение времени в данной “локальной” области посредством технологического процесса.[482] Обдумывая странные эффекты, происходящие во время пользования устройством, Гурвич понял, что изобретение имеет практическую ценность — особенно после вспышки ограблений банков в 1969 году.
У Гурвича были друзья в полиции. Однажды вечером он пригласил к себе домой группу офицеров и сотрудников службы безопасности банка, чтобы продемонстрировать свое новое изобретение. Статья в Sun Times приводит свидетельство очевидца — инспектора Билла Болтона.
“Все, что я могу вспомнить, — говорит Болтон, — оно находилось под столом — прибор, или что-то еще — на столе лежало покрывало. Он обезвредил мой служебный револьвер. Вы не могли спустить курок, вы не могли поднять револьвер со стола, и даже у лежащего на столе револьвера вы не могли спустить курок”. Гурвич продолжает: “Потом я попросил: 'А сейчас посмотрите на часы'. Помню, один из гостей спросил: 'Когда это произошло?' и я ответил: 'Когда вы прошли через дверь. Вы пришли сюда около 25 минут назад. А теперь посмотрите на часы. Вы опоздали почти на 25 минут'. Когда офицеры службы безопасности покидали дом, жена Гурвича подслушала, как один из них предложил рассказать военным об этом изобретении. Говорит Гурвич: 'Тогда мне впервые пришла в голову идея об использовании прибора в военных целях'. Он вернулся в подвал, где продолжал работать над изобретением. Почувствовав, что прибор готов, он связался с братом, живущим в Израиле… Вскоре с коротким визитом к нему пожаловали два высокопоставленных израильских офицера. После непродолжительной демонстрации они покинули дом с работающей моделью и всеми записями и чертежами Гурвича”.[483]
