Рудольф Штайнер - Низвержение духов Тьмы. Духовные подосновы внешнего мира
Таким образом, мы напрямую поставили в связь социальное явление и его духовные подосновы. Подумайте только, какая многозначительная борьба происходит в человеческой среде: духи света хотели бы только по достижении 28–летнего возраста делать нас настолько зрелыми, чтобы мы тогда активно вступали в общественную жизнь, а духи тьмы хотели бы передвинуть этот момент жизни на период, лежащий до 28–летнего возраста. Они хотели бы человека раньше подтолкнуть к общественной жизни. И все, что разыгрывается в нашей социальной жизни на уровне сил, — это отражение таких процессов и проявляется, к примеру, в том, что дискутируется возрастной ценз избирателя: его хотят теперь приблизить к 20–летнему возрасту или еще более раннему. И вы видите теперь источник этих процессов.
Конечно, познание таких вещей неудобно современным людям, так как именно из этого можно усмотреть, сколь много внедрено в общественную жизнь со стороны духов тьмы. Описанное мною было до сих пор известно людям инстинктивным атавистическим образом. Но это прекратилось. И люди должны решиться то, что было инстинктивно известно, что просачивалось к людям благодаря древним мистериям, познать поистине сознательно: то есть воспринять духовные подосновы при формировании социальных структур, по–настоящему задумываться об этом, а не так слепо, повинуясь одним эмоциям, строить свой мир. Ибо духи тьмы лучше всего добиваются своих целей, когда люди спят относительно духовных процессов. Тогда, во время этого сна, духи тьмы великолепно проделывают свои дела, что им не удалось бы, если бы люди сознательно вникали в духовные импульсы, которые господствуют в эволюции человечества. И львиная доля распространенной в мире лживости служит сегодня тому, чтобы погрузить людей в иллюзии, то есть в состояние сна, дабы они не видели реальности, дабы отвратить людей от реальности, давая духам тьмы возможность свободно заигрывать с человеком. Ибо их махинации будут безрезультатны, если люди станут воспринимать их в бодрствующем состоянии. Так и должно быть, если эволюция человечества должна продолжаться плодотворным образом. Мы живем в такое время, когда люди должны взять в собственные руки обстоятельства своей жизни.
Для этого настоятельно необходимо прозревать определенные вещи, что возможно только, когда имеют представление о духовных силах. Можно сказать: в XIX веке было сделано все что только можно, чтобы отклонить людей от истины. Подумайте только, что, собственно, значит, когда именно в этот важнейший период развития XIX века дарвинизм тем способом, который я часто описывал, глубоко, очень глубоко, включая расхожие мысли, проник в развитие человечества. Весьма примечательно, какого рода воззрения на эти вещи имели хождение среди людей. Так, например, в знаменитой книге Фрица Маутнера[86] — в его «Философском словаре» — есть интересный пассаж: важно не то, как Дарвин преодолел телеологию, то есть учение о цели, а важно, что оно преодолено. Поскольку Маутнер достаточно образован, чтобы знать, что Дарвин весьма несовершенно преодолел влияние духовных сил, то он и говорит: не то, как он преодолел телеологию, а то, что она была преодолена. Иными словами, Маутнер хочет сказать: было бы весьма плодотворным представлять ход органического развития так, как если бы никаких целей никакими духовными существами при этом развитии не ставилось, как если бы никаких таких существ при этом не присутствовало.
Но для того, кто прозревает такие вещи, они представляются следующим образом: если вы видите дрожки, а впереди них лошадь, то лошадь тянет дрожки. Вы наверняка скажете: на козлах сидит кучер и управляет лошадью. Но если вы исключите кучера, то можете проделывать тончайшее исследование того, что происходит в лошади, дабы она могла тянуть дрожки; и вы можете во всех подробностях описывать, что делает лошадь, чтобы тянуть дрожки, если вы абстрагируетесь от того, что в первую очередь лошадь получает приказы от кучера.
Но ведь на этом основывается дарвинистское учение; кучер попросту не принимается во внимание. Утверждают: это старое суеверие, это предрассудок, что кучер управляет лошадью. Ведь дрожки тянет лошадь, это видно каждому, ибо лошадь запряжена. Дарвинистская теория построена в точности по образцу такой логики. Благодаря этому, благодаря такой односторонности, она могла, естественно, нащупать ценные истины, истины первой величины. Но по этой же причине обзор всего положения вещей затемнен, и бесчисленное множество научных фактов при таком подходе страдает сегодня как раз от того, что, если можно так выразиться, не замечают кучера. Говорят о причине и следствии; но причину движения дрожек ищут в самой лошади и считают это великим прогрессом. И не замечают, что такая путаница между лошадью и кучером, такая «лошадиная теория» — простите за грубое выражение — встречается на каждом шагу в современной науке. Доказать ложность такой подмены невозможно, потому что это ведь верно, что лошадь тянет дрожки. Все это совершенно верно, но речь не идет о правильном или неправильном во внешнем смысле слова. Вот почему материалистические мыслители постоянно опровергают мыслителя спиритуалистического, который знает, что помимо всего там еще присутствует кучер. Но это показывает, куда заводит остроумная, отточенная критическая смышленость, с помощью которой духи тьмы хотят господствовать над людьми. Тогда не стремятся к правильному и, тем более, к всеобъемлющему, а только к тому, что является верным по образцу той логики, что лошадь тянет дрожки. Такая логика может прекрасно эмансипироваться от действительности. Можно быть совершенно логичным и вместе с тем оторванным от реальности.
Но когда заходит речь об эволюции человечества, приходит в голову еще кое‑что: духи тьмы располагают властью преимущественно над рассудком и интеллектуальностью. Они могут располагать ими, но не эмоциональностью и не волей, и в первую очередь — не волевыми импульсами. И здесь я касаюсь одного очень глубокого и важного закона действительности. Мы пережили (ведь все вы, все без исключения, достигли, в некотором смысле, почтенного возраста, ибо пережитое стоит многих, не меньше двух–трех, десятилетий), что в десятилетия, предшествовавшие нашему времени, имелись разнообразные социальные устремления, которые были большей частью связаны с газетной журналистикой, отчасти с книжной публицистикой, но менее всего с подлинным знанием фактов. Мы были свидетелями весьма своеобразных структур в социально–политической жизни, которые за последнее время возникли в Европе и в Америке. И это своеобразие всего происходившего заключалось в том, что существовали идеи в связи с концом XIX и началом XX столетия, но не было ни эмоций, ни волевых импульсов. Это весьма примечательно. К этому приходишь только в результате добросовестного, честного исследования в духовном мире. Люди, которые в сороковые годы низошли из духовного мира для воплощения в человеческих телах и теперь уже снова вернулись назад, знали такие вещи, но знали их с позиций другого мира: знали, что фактически здесь на земле властвовали в последние десятилетия рассудок, интеллект, которые созрели к тому времени, но волевые импульсы оставались такими же, как тогда, в сороковые годы. Ибо воля, по своей природе, в человеческой эволюции гораздо более неповоротлива, чем мышление. Прошу вас, примите это в качестве очень важной истины: воля гораздо неповоротливей мышления. Так что, к примеру, люди, которые больше склонялись к общепринятым обычаям, не стремились в эти сороковые годы делаться бунтовщиками или революционерами, а оставались верными общепринятому укладу, патриархальному укладу тридцатых, сороковых годов, пронесли эти привычки вплоть до тех десятилетий, которые я сейчас подразумеваю. Но идеи развиваются своим путем. Вот почему в эволюции постоянно выступает разрыв между мыслительной жизнью и жизнью волевой, который захватывает не все сферы жизни, но только отдельные из них.
И благодаря этому в XIX столетии стало возможным то, что было невозможно во все предыдущие столетия. Внешние историки могут, конечно, все это оспаривать, но это бессмысленно. Я подразумеваю только то, что никогда в известные нам исторические эпохи человеческого развития интеллект, острота мысли столь очевидно не внедрялись в жизнь. Возьмите какое‑нибудь древнеримское восстание рабов: в нем обнаруживается, в основном, подстрекательство, волевые импульсы, воздействовавшие на рабов. Все это совершенно изменилось в XIX и XX столетиях. Современную социал–демократию не надо исторически сравнивать с восстанием рабов; это нечто совершенно другое, оно порождено теоретизированием — теориями вроде лассалевской, но, главным образом, теорией Карла Маркса[87], теорией классовой борьбы. Людей подняло на ноги, повело к агитаторской активности нечто чисто критическое, нечто чисто теоретическое, что базируется исключительно на идеях. Почему? Потому что люди, которые восприняли марксизм через агитацию, имели еще те же самые волевые импульсы, что и в сороковые годы. В своей воле они еще до этого не созрели. Этот разрыв между идеями и волей привел к тому, что в XIX столетии по причине водительства со стороны определенных сил чисто интеллектуальное движение могло через агитацию проникнуть в массы.
