Серж Кинг - Городской шаман
Порой люди задаются вопросом, почему, имея такой потенциал силы и возможностей, Полинезия покорилась чужеземцам? Почему шаманы не смогли предотвратить этого? Поскольку ответ на этот вопрос очень важен для понимания эволюции шаманизма в Полинезии, я дам его немедленно. Для различных районов Полинезии причины были разными, но опыт Гавайских островов достаточно типичен, чтобы по нему судить о них всех. Согласно книге Форнандера "Исследования полинезийской расы", около 1200 года, когда Европа переживала эпоху рыцарства, а Чингисхан покорил Азию, человек по имени Паао, решительный и волевой kahuna из клана Ку, вместе с отрядом воинов с Таити и Самоа под предводительством вождя Самоа, высадился на Гавайях. В это время Гавайи представляли собой райский уголок, различные части которого в виде разбросанных в море островов управлялись местными вождями, больше походившими на деревенских старост. Строились новые лодки, большие каноэ регулярно совершали рейсы между Гавайскими островами, Самоа и Таити, перевозя грузы и пассажиров.
Клан Ку, упоминающийся в книге Мало "Гавайские древности", уже обосновался на Гавайях в качестве церемониального духовенства, курируя большинство храмов и праздников, посвященных земледелию, рыболовству и исцелению.
До появления Паао жрецы клана Ку жили в мире и согласии с шаманами клана Кане и шаманами ремесел (травниками, астрологами, навигаторами, строителями лодок и т. д.) из клана Лоуно. Если бы кто-то и почувствовал приближение несчастья, его бы не стали слушать. Все жили как в раю. А что может случиться в раю?
Паао обладал особым талантом, который в сочетании с его амбициозностью позволил ему полностью изменить гавайское общество. Он был гением организации. Как только он высадился (согласно некоторым источникам, это произошло на Большом острове), он немедленно учредил оперативную группу по управлению предстоящей операцией, куда вошли он сам, его соратник-вождь и, естественно, воины. Он обрушил всю мощь своего характера и организационных способностей на клан Ку, превратив его в жестко структурированную иерархическую организацию жрецов и церковных служителей. На одном из этапов реорганизации богослужения он даже ввел человеческие жертвоприношения, что было невиданным для Гавайев. Аргументация была типичной: поскольку жизнь человека ценится особенно высоко, то такая жертва более всего угодна богам.
Как только клан Ку был превращен в мощную организацию, Паао начал политическую экспансию, опираясь на своих воинов. Захватывая новые территории, Паао с помощью местных жрецов упразднял власть старост, заменяя ее властью аристократии. Бытовавшее ранее коллективное землепользование отменялось. Теперь новый вождь, назначенный Паао, по собственной воле либо раздавал, либо отнимал наделы. Аристократия, в свою очередь, также имела внутреннюю иерархию, почти как в феодальной Европе. Паао следил, чтобы власть аристократии была неотделима от власти касты жрецов. В результате каждый подчинялся кому-то и все следили друг за другом. Почти как в Европе. Но, хотя Паао и смог реорганизовать аморфное в классовом отношении гавайское общество в более строгую кастовую систему, ввести крепостное право ему так и не удалось. Простые люди были арендаторами, а не крепостными. Вожди не владели ими, и общинник, если ему не нравился вождь, мог уйти в места, где правил другой.
Лишь две силы проявляли открытое или скрытое неповиновение власти Паао — шаманы и ремесленники. И Паао со своими приспешниками решил их уничтожить. Прежде всего следовало нанести удар по торговле с другими островами южной части Тихого океана. Был оглашен запрет — естественно, по воле богов — на выход в море больших каноэ, а прибывающие конфисковывались. Таким образом, товарообмен вскоре сошел на нет. А в отсутствии торговли отпала нужда в строительстве лодок, и верфи были закрыты. Естественно, пропала нужда и в корабелах, и в навигаторах. Их искусство пришло в упадок, и его секреты были утеряны. Так как большинство астрологов были навигаторами, секреты их ремесла также были утрачены.
За семь веков до того, как "Железный занавес" разделил Европу, Паао изобрел собственный "Океанический занавес", отделив им Гавайи от всего мира. Наибольшим гонениям при власти Паао подвергся клан Лоуно. Единственными уцелевшими за пять столетий преследований, прошедших до прихода капитана Кука, были мастера землепользования и животноводства, лова рыбы и сбора трав. И то потому, что существовала необходимость в их искусстве, а само по себе оно не таило никакой угрозы новому порядку. Учение дружбы и обретения личной силы шаманов клана Кане представляло собой наибольшую опасность для Паао, но сами по себе они вряд ли могли оказать ему реальное сопротивление.
Единственным способом защиты был уход в леса и на взгорья. И шаманы ушли туда, куда большинство и не помышляло или не отваживалось ходить. Что им оставалось делать, если они могли воздействовать на людей лишь так и тогда, когда люди сами того желали?
Паао предоставлял полную защищенность в обмен на личную свободу и ответственность. Он добивался своего, играя на чувстве страха. Защита строя достигалась не только силой солдат, нанятых новыми правителями, но и кастой карателей и жрецов, рыскавших под покровом ночи в поисках врагов и новых жертв для кровавых обрядов.
Большинство населения смирилось с новой властью, а шаманы были слишком малочисленны и плохо организованы, чтобы открыто противостоять власти Паао. Ничего не оставалось, как уйти в дикие и неприступные места, скрывая свои жилища от большинства, оказывая помощь тем немногим, кому удавалось их найти. Все это еще больше ослабляло узы между членами клана.
К моменту открытия Куком Гавайских островов в конце восемнадцатого века, жрецы Ку удерживали жесткий контроль над территорией, хотя все острова были объяты междоусобными войнами. Клан Лоуно утратил практически все свои знания и опустился до роли нижней ветви жреческого сословия. А шаманы Кане превратились в загадочных отшельников, обитавших в районах, удаленных от прибрежной полосы. К ним обращались за советом лишь в случае крайней нужды и забывали о их существовании до следующего раза. Лишь на острове Кауаи шаманы сохранили незначительное влияние. Когда славный король Камехамеха, опираясь на западных советников и техническую помощь, покорил Гавайи, Мауи, Оаху и Молокайи, именно шаманы, силой своей магии, дважды не позволили ему завоевать Кауаи. Как сообщает Камакау в книге "Древний народ", в 1796 году Камехамеха, возглавлявший десятитысячное войско, решил пересечь пролив, лежащий между островами Оаху и Кауаи. Однако поднялся такой сильный ветер, что, боясь потерять все корабли, он был вынужден отступить.
Камехамеха предпринял новую попытку вторжения на остров в 1804 году. На этот раз он собрал семитысячное войско, вооруженное мушкетами, пушками и мортирами. Флот составляли парусники с пушками на борту и каноэ. Но на этот раз болезнь, похожая на тиф, выкосила его войско и смешала все планы. Вторжение вновь не состоялось. В своем исследовании этого периода "Кауаи: обособившееся королевство" Эдвард Джойстинг пишет: "Острова Кауаи всегда упоминались в связи с религиозностью их обитателей и назывались порой как "Острова истово молящихся" ('Kauai pule o'o'). Ни то, что Кауаи в результате переговоров вошли в союз, возглавляемый Камехамеха, ни раскол и фактический распад касты жрецов, последовавший практически сразу после смерти великого короля, ни прибытие миссионеров, ни присоединение Гавайев к Соединенным Штатам не оказали на гавайских шаманов никакого влияния и не изменили уклад их жизни.
Однажды некоторые из них покинули свои убежища, чтобы участвовать в попытке короля Калакауа возродить древнее искусство целительства. Но как только влияние политической группировки, известной под названием "Миссионерская группа", возросло настолько, что они добились от короля роспуска Департамента здравоохранения, руководимого кахуна, шаманы безропотно разошлись и снова скрылись в своих убежищах. В ответ на многолетнее вытеснение гавайской культуры миссионерами и новой американской экономической и политической элитой, шаманы прибегли к той же тактике, что и при владычестве Паао.
Мастера сливаться с окружающим миром, они либо скрывались высоко в горах, либо смешивались с толпой, выдавая себя за обыкновенных людей. Но в любом случае их навыки были тайной для всех, исключая родственников, друзей и тех, кто в них нуждался. Они игнорировали закон, объявлявший преступниками являвшихся или называвших себя кахуна.
Социальная революция шестидесятых и вызванные ею ветры перемен, прокатившиеся по семидесятым и восьмидесятым годам нашего века, затронули и гавайских кахуна. К людям возвращалось чувство собственного достоинства, и гавайцы постепенно стали испытывать гордость за свою принадлежность к великому народу, а наиболее смелые принялись возрождать и развивать лучшие традиции их древней культуры. Росла популярность искусства, ремесел, танцев и песен, основанных на старых традициях, и создававшихся новых уникальных стилей. И как-то незаметно пропал из свода законов запрет на деятельность гавайских кахуна.
