Филип Дик - Валис
Шла реклама сети супермаркетов, и на экране появились слова: ТАКОЕ СЪЕЛ БЫ И ЦАРЬ. Вдруг картинка исчезла, и вместо нее тут же возникла заставка мультфильмов про кота Феликса: ФЕЛИКС – КОТ. Только что было написано ТАКОЕ СЪЕЛ БЫ И ЦАРЬ, и вот уже, практически мгновенно, тем же шрифтом – ФЕЛИКС – КОТ.
В мозгу отпечатались оба слова шифровки, причем в правильном порядке:
ЦАРЬ ФЕЛИКСТакое воспринимается подсознательно. Кто мог видеть это случайное, абсолютно случайное наложение надписей? Только дети, маленькие дети Южных Земель. Для них эти слова ничего не значат, они не увидят никакого шифра, а если и увидят, то не поймут, что это и кому предназначено.
Но я-то видел и знал, кому направлено послание. Должно быть, просто синхронность, если пользоваться определением Юнга, подумал я. Совпадение, не имеющее никакого смысла.
Или это сигнал? Посланный при помощи радиоволн одной из крупнейших телестудий мира, лос-анджелесским отделением Эн-би-си, и донесший до тысяч детей мгновенную информацию, которая будет обработана правым полушарием мозга, уложена в нужное место, а возможно, и расшифрована глубоко в подсознании, там, где хранится великое множество самой разной информации.
И к этому не имеют никакого отношения ни Эрик, ни Линда Лэмптоны. Просто какой-то человек на студии, технический работник Эн-би-си», собирался прокрутить уйму рекламы в любом порядке, какой ему удобен.
Если кто и мог сознательно устроить такое, так только ВАЛИС, который сам – информация.
Возможно, сейчас я увидел именно это: ВАЛИС, показывающий рекламу и детские мультики.
Послание снова отправлено.
Двумя днями позже мне позвонила Линда Лэмптон. Мы не общались после трагедии с Софией, и сейчас голос Линды звучал счастливо и возбужденно.
– Я беременна, – сообщила она.
– Чудесно, – сказал я. – Давно?
– Я на девятом месяце.
– Ух ты! – воскликнул я и подумал: «Теперь уже недолго».
– Теперь уже недолго, – сказала Линда.
– На этот раз вы ждете мальчика? – поинтересовался я.
– ВАЛИС сказал, что это еще одна девочка.
– А Мини…
– Очень жаль, но он умер. С такой болезнью у него не было ни единого шанса. Правда, чудесно? Еще одна девочка.
– Вы уже выбрали имя? – спросил я.
– Пока нет.
Вечером по телевизору я наткнулся на рекламу собачьего корма. Собачий корм! В самом конце, перечислив массу разнообразных животных, корм для которых выпускала фирма – забыл ее название, – зазвучал финальный куплет:
Для пастуха и овец…
Слева на экране возникла немецкая овчарка – собака-пастух, справа – овца. Почти мгновенно включился другой ролик: по экрану плыла парусная лодка. На белом парусе я разглядел маленькую черную эмблему. Даже не всматриваясь, я уже знал, что там. Создатели лодки поместили на парусе знак – рыбу.
Пастух, овцы, а потом рыба сложились воедино, как это было с ЦАРЕМ ФЕЛИКСОМ.
Не знаю… Мне не хватает веры Кевина и безумия Жирного. Правда ли, что я сознательно увидел два коротких сообщения, одно за другим отправленных ВАЛИСом и предназначенных воздействовать на подсознание? И одно из этих сообщений гласило, что время пришло?
Не знаю, что и думать. А может, от меня и не требуется думать, или верить, или быть безумным. Может, все, что от меня требуется – о чем меня просят, – это ждать?
Ждать и бодрствовать.
Я ждал, и в один прекрасный день мне позвонил Жирный Лошадник. Позвонил из Токио. Здоровый, бодрый и полный энергии. Жирного развеселило, что я не ожидал его звонка.
– Микронезия, – сказал он.
– Что? – переспросил я.
Мне почему-то показалось, что он опять заговорил на койне. И тут до меня дошло, что Жирный имеет в виду группу маленьких островков в Тихом океане.
– О! Ты там был? На Каролинских и Маршалловых островах?
– Собираюсь туда. Голос ИИ велел мне искать на островах Микронезии.
– Не слишком ли они маленькие? – удивился я.
– Поговаривают, что так, – засмеялся Жирный.
– А сколько там островов?
– Больше двух тысяч.
– Две тысячи! – Меня охватило смятение. – Тебе же придется искать вечно. А голос ИИ не может сузить район поисков?
– Надеюсь. Возможно, это Гуам. Я лечу на Гуам и начинаю оттуда. Потом в те места, где происходили сражения Второй мировой.
Я сказал:
– Занятно, что ИИ опять начинает использовать греческий.
– Mikros – значит маленький, – сообщил Жирный. – А nesoi – острова. Ты прав, похоже, он неравнодушен к греческому. Но попробовать стоит.
– Знаешь, что бы сказал Кевин? – заметил я. – Заговорил бы о простых, неиспорченных туземных девушках на двух тысячах островов.
– Это уж мне судить, какие они, – хмыкнул Жирный.
Он отключился, и я повесил трубку. Я чувствовал себя лучше. Хорошо, что он позвонил, и хорошо, что был так сердечен.
В те дни мною владело чувство, что люди по природе своей хорошие. Я не понимал, откуда оно пришло – до звонка Жирного, – но чувствовал, что так оно и есть.
Сейчас опять март.
Я спрашивал себя: неужели Жирный вновь испытал что-то? Неужели вернулся луч розового света с новой, более полной информацией? Неужели круг его поисков сужается?
Первый раз это случилось с Жирным на следующий день после весеннего равноденствия. Что значит «весеннее» – и так ясно. А «равноденствие» означает время, когда центр Солнца пересекает экватор, и день и ночь равной продолжительности на всей планете.
Жирный Лошадник встретил Бога, или Зебру, или собственное бессмертное «я» в первый день года, когда свет длится дольше, чем тьма. А еще, как утверждают некоторые ученые, именно в этот день родился Христос.
Сидя перед телевизором, я смотрел и ждал следующего послания. Я, один из членов крошечного «Рипидонова общества», которое все еще существовало – пусть лишь в моих мыслях. Подобно миниатюрному спутнику в фильме «ВАЛИС», его микроформе, которую переехало такси, словно обычную жестянку из-под пива, символы божественного являют себя в нашем мире в первую очередь в пластах мусора.
Так говорил я себе.
У Кевина другое мнение. Он считает, что божественное проявляется там, где его меньше всего ждешь.
– Ищи там, где меньше всего надеешься найти, – посоветовал он однажды Жирному.
Но как? Ведь это противоречие.
Однажды мне приснилось, будто я живу в маленькой хижине, стоящей прямо на воде, посреди океана – вода простиралась повсюду. Хижина не напоминала ни одну из тех, что я когда-либо видел. То был скорее шалаш, какие показывают в фильмах о народах юга Тихого океана. А когда я проснулся, в мозгу всплыла отчетливая мысль:
Цветочные гирлянды. Песни и танцы, декламация легенд, сказок и стихов.
Позже я вспомнил, где читал эти строки. В статье о микронезийской культуре в «Британнике». Со мной говорил голос, и он напомнил мне о месте, куда отправился в своих поисках Жирный Лошадник.
Мои же поиски удерживают меня дома, у телевизора в гостиной. Я сижу; я жду; я смотрю; я бодрствую; я стараюсь не спать. Как было предопределено мне давным-давно, в начале начал, я выполняю возложенную на меня миссию.
Приложение
1. Существует один Разум, но в нем борются два принципа.
2. Разум производит свет, затем тьму; от их взаимодействия образуется время. В конце Разум дает победить свету, время исчезает, и Разум становится совершенным.
3. Он заставляет нас видеть вещи другими, поэтому нам кажется, что прошло время.
4. Материя пластична перед лицом Разума.
5. Одного за одним вытягивает он нас из этого мира.
6. Империя бессмертна.
7. Аполлон скоро вернется. Святая София возродится вновь – ранее мир не мог принять ее. Будда уже сидит в парке. Сиддхартха спит, но вот-вот проснется. Время, которое вы ждали, пришло.
8. Верхний уровень обладает неограниченными силами.
9. Он жил давным-давно, но по-прежнему жив.
10. Аполлоний Тианский в послании к Гермесу Трисмегисту сказал: «Что НАВЕРХУ, то и ВНИЗУ». Он имел в виду, что наша вселенная – голограмма, просто не знал термина.
11. Великая тайна, которую разгадали Аполлоний Тианский, Павел из Тарса, Симон Волхв, Парацельс, Бёме и Бруно, состоит в том, что все мы перемещаемся назад во времени. Вселенная сжимается в единую сущность, которая становится совершенной. Нашему восприятию, напротив, кажется, что нарастают беспорядок и хаос. Эти целители научились передвигаться во времени вперед, то есть в сторону, противоположную той, куда движемся мы.
12. Бессмертного греки знали как Диониса, евреи – как Элию, христиане – как Иисуса. Когда его человеческое вместилище умирает, Бессмертный переходит в другое и таким образом живет вечно. На кресте Иисус сказал: «Eli, Eli, lama sabachthani», на что присутствующие совершенно резонно заметили: «Этот человек зовет Элию». Элия оставил его, и Иисус умер в одиночестве.
