Альберт Пайк - Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 1
Господь полагает одним из элементов Своей Славы то, что Он извлекает благо из зла; а потому нам следует полагать разумным и справедливым то, как Он управляет по Своему усмотрению Своим миром, и терпеливо и бестрепетно ожидать всего того, что суждено нам пережить на нашем веку, ибо пути Господни неисповедимы.
Уравновешенность масона ни в коем случае не должна превращаться в простую самоуверенность глупца, который совершенно счастлив тем, что все в порядке у него самого, и совершенно безразличен к горестям окружающих. В мире всегда будут несправедливость, которую следует простить, страдания, которые следует облегчить, горе, которому следует посочувствовать, нужды и потери, которые следует восполнить, и всегда есть место милосердию и творению блага. А тот, кто совершенно безразличен ко всему этому и даже, может быть, от этого еще больше наслаждается своими спокойствием и процветанием, которые так не похожи на ужасающую нищету, голод и дикое неравноправие, от которых страдают другие люди, – не уравновешен, а просто самовлюблен и равнодушен.
Грустнее всего на земле вид человека ленивого и процветающего или грубого и безжалостного, к которому впустую вопиет нужда и с которым страдание говорит на неизвестном ему языке. Человек, которого голод толкает на насилие и преступление, и вполовину так не грешен, как такой человек. Бесчестным распорядителем, растратчиком видится нам тот, кто впустую разбрасывает все то, что Господь даровал ему для вспомоществования окружающим его сирым и убогим собратьям. Истинный масон должен быть и имеет право быть удовлетворен сам собой; но в действительности может он таковым быть только в том случае, если живет не только ради и во имя себя самого, но также ради и во имя других, тех, кто нуждается в его помощи и взывает к его милосердию.
Вот отличные слова: «Милосердие есть великий путеводный канал, по которому Бог передает человечеству Свои милости. Ибо наши грехи отпускаются той же мерой, какой мы способны прощать ближнего своего. Это правило наших надежд и мерило наших устремлений в этом мире; и в день Страшного суда великое суждение обо всем роде человеческом будет вынесено в соответствии с нашими дарами, которые суть оборотная сторона милосердия. Бог есть Любовь; и любое проявление милосердия в нас является нашим соучастием в проявлении Божественной Природы».
Масонство же всегда претворяет свои принципы в жизнь. Оно ожидает, что этими принципами ты будешь руководствоваться впредь. Особенно же оно налагает обязанность следовать этим принципам на тех, кто использует чужой т руд, запрещая ему увольнять работников, если он знает, что для них это означает голодную смерть, или нанимать их на работу за столь низкую плату, что вместе со своим временем и трудом им приходилось бы отдавать работодателю также и кровь, и саму жизнь свою каплю за каплей.
Эти градусы учат также большему, чем просто нравственность. Символы и церемонии масонства обладают более чем одним значением. Они скорее скрывают, чем раскрывают Истину. В лучшем случае они лишь намекают на ее присутствие где-то рядом, и их разнообразные потаенные значения постигаются лишь в ходе трудов и раздумий. Истину символизирует не только Свет как таковой, но как свет распадается на лучи спектра, так и Истина распадается на значения и смыслы. Масонство способно и стремится обучить всем истинам: не только нравственной истине, но также истине политической и философской, даже религиозной истине, в общих и наиболее принципиальных аспектах каждой их них. Символом был и сфинкс. Кому он открыл свое потаенное значение во всей полноте? Кому ведомо символическое значение пирамид?
Впоследствии ты узнаешь, кто является величайшими врагами свободы человека, воплощенными в убийцах Мастера Хирама; и в их последующей судьбе увидишь предзнаменование того, что, как мы искренне надеемся, вскоре покарает врагов человечества, против которых так давно борется масонство.
u9
Elecof the Nine
Рыцарь Избранник Девяти
Изначально созданный для того, чтобы вознаградить верность, послушание и преданность, этот градус был освящен в честь отваги, лояльности к законно избранной власти и патриотизма; и принятое тобой торжественное обязательство открыло тебе обязанности, принятые на твои плечи. Они сводятся к простому императиву: «Защищай угнетенного от угнетателя и отдавай всего себя служению чести и интересам своей страны».
Масонство в действительности носит не «умозрительный» (спекулятивный), не теоретический, а экспериментальный характер; оно относится не к области чувств, а к области практики. Оно требует от своих посвященных самоотречения и самоконтроля. Оно не одобряет многие прегрешения человеческие и неизменно препятствует осуществлению многих наших начинаний и многих, как нам зачастую представляется, земных радостей. Оно проникает за пределы банального и абстрактного сочувствия; оно проникает далее тех областей, где моралисты и философы плетут тонкую ткань своих теорий и изрекают прекрасные и красноречивые максимы, – в самые глубины сердца; оно отвергает нашу низменность и нашу мелочность, опровергает наши предрассудки и страсти, ведет нескончаемую борьбу с нашими пороками.
Оно ведет борьбу со страстями, проистекающими из лона мира тонкого чувствования, мира благих слов и отвратительных дел, отличных максим и мерзкой практики, в котором темные страсти не только ограничены красивейшими обрядами и церемониями, но и сокрыты от окружающего мира и сами от себя пеленой красивейших чувств. Этот ужасный солиптический мир существовал во все времена. Романский сентиментализм часто покрывал порок и неверность; протестантизм со всей своей прямотой часто воспевает духовность и веру и презирает простые и вечные истины, правдивость и щедрость; а утонченность сверхлиберальных рационалистов иногда заставляет их воспарять своими мечтами к небесам, а своими делами продолжать питать самые грязные земные уделы.
Конечно, может существовать мир масонского чувствования, в котором, однако, совершенно не будет масонства. Во многих умах живет чрезвычайно общее и расплывчатое знание о масонских милосердии, щедрости и беспристрастности, но мало кто четко себе представляет масонские человечность, жертвенность и либерализм. Масонство сияет для них холодным и призрачным светом, подобным тому, который озаряет северное небо и тут же исчезает из виду. Иногда в их умах вспыхивают отблески щедрости и мужества, преходящие, временные сокровища, отражение Небесного сияния в их воображении; но в сердцах их нет извечного тепла; сердца их остаются холодными и пустыми, подобно Арктике или Антарктике. Эти люди ничего не делают; они не побеждают сами себя ежеминутно; они не двигаются вперед; они все еще пребывают в Северо-Восточном углу Храма, в котором они стояли при посвящении в Ученики; они не культивируют масонство в самих себе тщательно, уверенно и постоянно, как они культивируют в себе свое общественное положение, профессионализм, общечеловеческие чувства. Масонство для них состоит лишь в самых общих проявлениях ни к чему не приводящего и не могущего привести сочувствия, в словах, формулах и пустых обещаниях.
Большинст во л юдей обла дает ч у вс твами, а не при н ципа ми. К первым я отношу чувства временные, а ко вторым – неизменные основы знания о добре и добродетелях, управляющие поведением человека. Первые являются чересчур общими и непроизвольными, они никогда не возвышаются до уровня добродетели. Их испытывают все. Они внезапно вспыхивают время от времени в каждом сердце. Вторые же управляют действиями человека, формируют и определяют наше поведение; и именно на них старается воздействовать масонство.
Мы воспеваем правых и преследуем неправых. Это старая история о несовершенстве человеческой природы. Никто и никогда не воспевал и не проповедовал неправедность, несправедливость, ложь, жестокость, месть, зависть, скрытность или клевету, но сколько в мире тех, кто, в теории осуждая все эти пороки, на практике являются их активнейшими приверженцами. Это не редкость для того, например, кто исполняется гневом, узнавая о творимой вопиющей несправедливости, жестоком преследовании, низменной клевете или человеческом горе, вызванном всеобщим равнодушием; чей гнев бывает обычно вызван несчастиями и падением униженных и оскорбленных; и в таком случае он сам может стать в некотором смысле и злобен, и жесток, и завистлив, и распущен, и злоречив. Как удивительно зол бывает человек, стремящийся пробудить общественное сознание и человеколюбие в других!
Отлично сказано одним великим проповедником: «Нет тебе прощения, кто судит ближнего своего; ибо судя другого, осуждаешь себя, и то и делаешь, осуждая другого». Удивительно, насколько часто о чести и добродетели говорят именно те люди, сама жизнь которых является опровержением и того, и другого. Удивительно, как велики способности к цитированию Священного Писания именно у плохих людей. Кажется, их нечистой совести приносит облегчение произнесение ими чистых и благих слов; они вершат отвратительные дела и при этом усердно цитируют Писание, применяя его для оправдания своих низменных целей. Часто чем больше человек толкует о милосердии и терпимости, тем в меньшей степени он сам ими обладает; чем больше он говорит о добродетели, тем меньшими добродетелями он может похвастаться сам. Уста открываются от переполненности сердца, но часто слова, исходящие из них, противоречат всему, что человек делает в действительности. И самые порочные и подверженные страстям люди совершенно серьезно, от чистого сердца, на словах выражают глубокое презрение к пороку и страстям. Лицемерие гораздо шире распространено, чем можно было бы предположить.
