Артур Дойл - История спиритуализма
На сеансе 28 июня 1880 г., в присутствии господина Аксакова и профессора Бутлерова из Санкт-Петербурга, была материализована золотая лилия высотой 2,13 м. Она сохранялась в течение недели и за это время была шесть раз сфотографирована, после чего растаяла и исчезла. Ее фотография напечатана в книге «Страна теней»{181}.
Материализованная женская фигура, несколько более высокого, чем медиум, роста, носившая имя И-Эй-Али, вызвала всеобщее восхищение. Мистер Оксли пишет: «Я видел множество материализованных духов, однако никто из них не мог сравниться с нею красотой лица и пропорциями тела». Фигура подала ему цветок и, откинув свою вуаль, запечатлела поцелуй на его руке. Затем она протянула ему свою руку, которую он также поцеловал.
Она была освещена лучами света, и я мог разглядеть ее лицо и руки. Лицо было очень красивым, а руки мягкими и теплыми, и выглядели они очень натурально. Если бы не последующие события, я бы поверил, что держу за руку живую леди, самую настоящую, необычайно красивую и целомудренную».
Далее он сообщает, что фигура отошла за «шкаф» медиума и, встав в двух шагах от него, на глазах у всех «постепенно дематериализовалась: сначала растаяли ее ноги, потом все тело, так что на полу некоторое время виднелась только голова, затем и она постепенно уменьшилась и вовсе исчезла, оставив лишь маленькое пятно, которое через пару секунд также испарилось».
На том же сеансе материализовалась детская фигура. Она просунула три пальчика своей маленькой ручки в руку мистера Оксли. Тот сжал ручку ребенка и поцеловал. Происходило это в августе 1880 г.
Мистер Оксли сообщает очень интересный и необычайно важный факт. В один из моментов, когда арабская девушка Иоланда беседовала с одной из дам, присутствовавших на сеансе, «верхняя часть ее белого покрывала откинулась, и стали видны очертания ее фигуры. Я заметил, что ее телосложение непропорционально: она имела неразвитую грудь и слишком широкую талию. Это доказывает, что перед нами находилась материализованная форма, а не фигура некоего подставного лица». Он мог бы добавить: и не фигура медиума.
В главе «Ощущения медиума в момент материализации» мадам д’Эсперанс проливает некоторый свет на поразительную симпатию, похоже, постоянно возникающую между медиумом и материализованным духом. Вот как она описывает сеанс, в ходе которого находилась вне «шкафа»:
«Потом появилась другая, маленькая и аккуратненькая материализованная форма. Ее руки были вытянуты в стороны. Кто-то из сидящих на противоположной стороне кружка поднялся и устремился к фигуре. Они обнялись. Я слышу неясные возгласы: «Анна, Анна, дитя мое, мое дорогое дитя!» Потом кто-то еще встает и обнимает этого духа. Снова раздаются восклицания и сдержанный плач, вперемешку со словами благодарности. Я ощущаю, как мое тело раскачивается из стороны в сторону, все темнеет перед глазами. Я чувствую, как кто-то обнимает меня за плечи; чье-то сердце бьется возле моей груди. Я чувствую, что происходит нечто поразительное. Возле меня никого нет, никто не обращает на меня внимания. Все взоры устремлены на маленькую фигурку, белую и стройную, находящуюся в объятиях двух других плачущих женщин.
Должно быть, я слышу стук собственного сердца, однако я совершенно явственно ощущаю, что меня кто-то обнимает. Удивительно. Кто же я? Я та, что закутана в белое, или та, что сидит на этом стуле? Не мои ли руки обвивают шею той женщины, что постарше? Или мои руки – те, что лежат у меня на коленях? Если я – призрак, то кем же следует считать существо, оставшееся сидеть на стуле?
Несомненно, кто-то целует мои губы, мои щеки мокры от слез, что обильно текут из глаз этих двух женщин. Но как все это возможно? Сомнения по поводу реальности собственной личности пугают меня. Я пытаюсь вытянуть руку, лежащую на колене. Не получается. Я хочу дотронуться до кого-нибудь, чтобы убедиться в том, что это я, а не продукт собственного воображения. А может быть, я стала Анной, перестав в какой-то мере быть собой?»
В тот самый момент, когда медиума обуревали такого рода размышления, материализовался другой маленький дух. Он подошел к мадам д’Эсперанс и взял ее за руки.
«Как отрадно было ощутить чье-то прикосновение, пусть даже маленького ребенка. Мои сомнения по поводу того, где я и кто я, рассеялись. В этот самый момент белая фигура Анны исчезает внутри «шкафа», а две женщины возвращаются на свои места заплаканные, потрясенные переполняющими их эмоциями, но бесконечно счастливые».
Нет ничего удивительного в том, что некто, прикоснувшийся к материализованному духу на сеансе мадам д’Эсперанс, заявил, что это был живой медиум.
Господин Аксаков в предисловии к книге мадам д’Эсперанс «Страна теней» дает ей высокую оценку как медиуму и как человеку. Он говорит, что она была заинтересована в поисках истины не меньше, чем он сам, с готовностью подвергаясь любым испытаниям, которые он ей предлагал.
В ее карьере был интересный эпизод, когда она способствовала примирению между профессором Фризом из Бреслау{182} и профессором Цельнером из Лейпцига. Дружба этих профессоров была прервана после того, как Цельнер углубился в спиритические исследования. Однако эта англичанка-медиум смогла предъявить Фризу столь убедительные аргументы, что он перестал отрицать точку зрения своего друга.
Следует упомянуть, что в ходе экспериментов, проведенных мистером Оксли с мадам д’Эсперанс, были сделаны слепки с ног и рук материализованных фигур, причем отверстия в формах оказались настолько узкими, что вынуть ладони или ступни из форм было возможно лишь путем дематериализации. Принимая во внимание тот ажиотаж, который поднялся в 1922 г. в Париже, когда с помощью медиума Клуски удалось изготовить аналогичные парафиновые отливки, удивительно, что подобный эксперимент, успешно проведенный еще в 1876 г. исследователями из Манчестера, не получил никакой огласки и был освещен лишь в изданиях, связанных с психическими исследованиями.
Остаток жизни мадам д’Эсперанс провела в Скандинавии. Ее здоровье изрядно пошатнулось после шока, перенесенного в результате так называемого «разоблачения», когда один незадачливый исследователь напал на Иоланду на сеансе в Гельсингфорсе{183} в 1893 г. Никто яснее ее не дал понять, какие страдания причиняют невежественные люди тем, кто обладает повышенным чувственным восприятием. Последняя глава ее интереснейшей книги посвящена именно этому вопросу. Она приходит к следующему выводу: «Те, кому предстоит заменить меня, также, возможно, будут страдать от незнания законов Божьих. Но мир все же становится мудрее, и, наверное, будущим поколениям не придется, подобно мне, сражаться с узколобым догматизмом и безапелляционными суждениями необразованной толпы».
* * *Обо всех медиумах, которым посвящена эта глава, были написаны книги. О Вильяме Иглинтоне и значительной части его карьеры повествует замечательная работа Дж. С. Фармера «Между двух миров».
Иглинтон родился в Айлингтоне 10 июля 1857 г. После непродолжительного обучения он начал работать в издательско-типографской компании, принадлежавшей одному из его родственников. В детстве он отличался необычайно живым воображением, был мечтательным и чувствительным, однако, в отличие от других великих медиумов, не проявлял никаких психических способностей. В 1874 г., когда ему исполнилось семнадцать, Иглинтон принял участие в очередном собрании родственников, устроенном его отцом с целью изучения спиритических явлений. До сих пор заседания этого кружка ни разу не принесли никаких видимых результатов. Однако стоило появиться юноше, как стол поднялся в воздух и сидевшим вокруг него пришлось встать, чтобы удержать на нем руки.
Все присутствовавшие на семейном сеансе получили удовлетворительные ответы на свои вопросы. На следующем заседании, происходившем в тот же вечер, юноша впал в состояние транса, пребывая в котором, установил контакт с умершей матерью. В течение последующих месяцев его способности медиума бурно развивались, что привело к более серьезным проявлениям потусторонних сил. Его слава росла, он получал множество предложений о проведении сеансов, однако всячески старался уклониться от карьеры профессионального медиума. В 1875 г., однако, ему все-таки пришлось вступить на этот путь.
Вот как описывает Иглинтон свои ощущения перед первым сеансом и те изменения, что произошли с ним:
«Сначала я вел себя как мальчишка в предвкушении развлечения, однако, оказавшись лицом к лицу с группой «исследователей», ощутил сильное и загадочное чувство, от которого так и не смог избавиться. Я сел у стола и решил, что готов к любым неожиданностям. И когда это произошло, я не смог оказать противодействие. Стол вдруг начал проявлять признаки жизни, оторвался от земли и взлетел в воздух. Нам пришлось встать, чтобы не потерять контакт с ним. Это происходило при ярком газовом освещении. Потом стол принялся разумно отвечать на вопросы, связав, ко всеобщему удовлетворению, присутствовавших на сеансе с загробным миром.
