Ольга Бузиновская - Тайна Воланда
…Скульптура Веры Мухиной «Рабочий и колхозница» всемирно прославилась на Парижской выставке 1937 года. Чуть позже она появилась на мосфильмовской заставке: стальные гиганты возникают из тьмы, разворачиваются, — и всякий раз зрители испытывают какое-то непонятное волнение.
Известно, что Вера Ивановна Мухина трудилась над знаменитым монументом вместе с авиационными инженерами-технологами. В их числе был и С.Попов, работавший над стальными самолетами Бартини. Пустотелые фигуры, сваренные из выколоченных по модели миллиметровых листов «нержавейки», изнутри держит мощный каркас из хромомолибденовой стали — технология, впервые отработанная на бартиниевской «Сталь-6». Бартинн изобрел для этого специальный сварочный станок. А советский павильон, послуживший постаментом для нержавеющей пары, проектировал уже знакомый нам архитектор Б.Иофан. Он нашел очень интересное решение: здание павильона выстроено в виде лестницы, по которой поднимаются стальные гиганты. Первые ступени — широкие и низкие, последние — узкие и крутые. Кривая, проведенная по касательной к уступам и острию серпа, точно накладывается на бартиниевский график ускорения.
В 1934 году Мухина предлагала построить сорокаметровый маяк в виде фигуры водолаза с огненными иллюминаторами шлема — в Балаклавской бухте. Через полгода после ареста Бартини она лепит «Икара» — крылатого юношу, падающего в море. А этот факт приводится во всех книгах о Мухиной: в 1912 году они с подругой путешествуют по Италии в сопровождении двух итальянцев, с которыми познакомились в Париже.
Не странно ли: спустя сорок лет Вера Ивановна в беседах со своими биографами неизменно вспоминает старого учителя физики и его сына-гимназиста! Фамилия у итальянских друзей очень интересная: Бертини. В другой книге — Бортини… Может быть, кто-то из биографов плохо расслышал? Но в третьей книге о творчестве Мухиной гимназист оказывается не сыном, а братом учителя, да и самому почтенному мэтру всего тридцать лет!
Нельзя ли предположить, что именно Бартини был истинным вдохновителем знаменитой скульптуры? Автором идеи и эскиза первого варианта Вера Мухина называла Иофана, но сам Борис Михайлович на этот счет загадочно отмалчивался. После смерти Бартини в его бумагах было обнаружено немало архитектурных набросков. Среди них есть эскиз башни, похожей на Останкинскую и полусферический зал с колонной-постаментом, на которой обнаженная женщина держит над головой большой блестящий шар.
Свой ли эскиз предложил Мухиной Иофан? Выполненная в гипсе модель несколько отличалась от окончательного варианта — главным образом, тем, что «пролетарий» не имел фартука и штанов. В таком странном виде скульптура была показана комиссии из ЦК. «Наденьте мужику штаны!» — приказал Молотов. В тот вечер художественная элита столицы давилась смешком: Молотов — молотобойцу!.. «Отметился» и Булгаков: «Штаны коту не полагаются, мессир, — с большим достоинством отвечал кот, — уж не прикажете ли вы мне надеть и сапоги?» А кто попрекает кота отсутствием штанов? Мессир Воланд, — сидевший, как вы помните, в одной ночной сорочке!..
Кому же на самом деле «не полагается» человеческая одежда? Вера Ивановна Мухина рассказывала своему биографу, что на цековских «смотринах» первого варианта скульптуры кто-то высказал странное предположение: это один из Сыновей Божьих и земная женщина из шестой главы Бытия! Но скорее всего никакого эрудита не было (тридцать шестой год все-таки!), — просто Мухина указала на две неравные части библейского человечества.
«Боги, боги мои!» — повторяет Булгаков, — с маленькой буквы и во множественном числе. Цепь инкарнаций тянется за каждым «исполином» — череда великих магов, царей, философов, поэтов, религиозных реформаторов, авантюристов, народных вождей, ученых и конструкторов.
22. ПАРИЖСКИЕ ТАЙНЫ
Особого внимания требуют мелкие, но запоминающиеся подробности, которые повторяются у разных авторов. Перед сеансом магии в Варьете мелькнул «бледный от пудры рассказчик», а Бегемот напудрил золотой пудрой усы. Тави Тум из «Блистающего мира» разыгрывает вокруг пудры целую сцену. «Пудра „Рашель“ золотистого цвета» появляется в первой главе «Двенадцати стульев», затем мы видим «девушек, осыпанных лиловой пудрой», в сцене отъезда на гастроли театра «Колумб» вспоминают пьесу со странным названием «Порошок идеологии», а в следующей главе мелькнул еще более загадочный «ракетный порошок». Даже Хоттабыч свел волькину бороду каким-то порошком серого цвета! Прибавьте сюда «Аэлиту» (яйцевидный космический аппарат приводится в движение взрывчатым порошком), повесть М.Булгакова «Роковые яйца», а также «нехорошую квартиру» в «Мастере…», которая принадлежит вдове ювелира Фужере — явный намек на Фаберже и его знаменитые пасхальные яйца. На двери ювелиршиной спальни, в которой поселился Воланд. мы видим «огромнейшую сургучную печать». Порошок, яйцо и печать.
Все объясняется просто: в большинстве трактатов Философский Камень назывался «пудрой проекции» и описывался как порошок серого или темно-красного цвета. Он вызревает в Философском Яйце, — особом сосуде, опечатанном так называемой «печатью Соломона». Неспроста упомянут и громадный камин: Философское Яйцо называли «фурнус секретус» — «тайная печь». Вот что говорит Бегемот о романе мастера: «Главная линия этого опуса ясна мне насквозь». Opus Magnus — «Великое Делание»!
А зачем летят на Венеру герои «Страны багровых туч»? Цель экспедиции — разведка богатейшего месторождения радиоактивных руд, названного Урановой Голкондой. Но «уранос» — «небо», Голконда — библейский город, в котором Соломон хранил свои драгоценные камни, а первооткрыватель венерианской Голконды почему-то заинтересовался порошком розовато-серого цвета, про который сказано, что на земле он «давно известен». По-видимому, это и есть главный секрет повести — Философский Камень, созревший на «Тайном Огне» венерианских вулканов под «печатью Соломона».
Герой «Улитки на склоне» видит статуэтку Венеры, читает запись «пудру Але» (алая пудра?) и становится директором Управления. Посыпан пудрой и парик Демиурга из «Отягощенных злом». Не идет ли речь о «пудре проекции»? А что еще может означать странная обязанность, возложенная на секретаря Демиурга: он должен тщательно собирать пыль, брикетировать ее и сдавать под расписку!
«Золотое Руно», полученное Бендером — символ окончания Великого Делания. Награда. Не означает ли это, что Бартини — человек, ставший прототипом тайного героя Ильфа и Петрова — владел Философским Камнем? Вспомните «Стальную птицу» Аксенова, полную намеков на Бартини: алхимики, получившие Камень, именовали себя Птицами, Адептами или Мастерами. МАСТЕР — прочитали мы, сложив буквенные индексы самолетов Бартини. Но оказалось, что в архиве Минавиапрома сохранился еще один бартиниевский проект — Ф-57.
Мастер Ф.?
А теперь вернемся в Париж 1912 года: юная Вера Мухина знакомится с отцом и сыном (или все-таки братья?) Бертини (Бортини?) и до самой смерти помнит об этой встрече. В 1937 году Мухина снова едет в Париж — для авторского надзора за монтажом гигантской статуи, — и виновником этого события оказывается Иофан — друг Бартини!
В середине августа 1937 года, в канун Дня Воздушного флота, Бартини шел со своим замом М. Бондарюком с Большой Ордынки. Возле ГУМа он раскланялся с какой-то женщиной. Когда отошли подальше, барон сказал: «Жена начальника военной разведки». Этот маленький эпизод подтверждает, что Бартини был хорошо знаком с комиссаром 2-го ранга Яном Берзиным. Известно также, что муж Мухиной — доктор Алексей Замков — был домашним врачом Берзиных. В тридцать пятом году именно ему доверили проводить медицинское освидетельствование всех нелегалов, отправляемых за границу Разведупром. Сам Берзин весной и летом тридцать седьмого года несколько раз посетил Париж, где руководил работой своих людей на Всемирной выставке и переброской в Испанию советских военных.
Для строительства павильона и монтажа гигантской статуи в Париж выезжала группа инженеров и рабочих. Возможно, конструктор был включен в нее стараниями Берзина — под другой фамилией. Казневский писал (со слов З.Б.Ценциппера), что летом 1937 года Бартини несколько недель отсутствовал в Москве, из-за чего срывался график работ по доводке самолета «Сталь-7». Время было тревожное, люди нервничали… А незадолго до ареста на столе главного конструктора видели бюллетень Парижской выставки.
Иофан построил для молодого барона виллу в окрестностях Рима — явочную квартиру коммунистов. Но членство Бартини в итальянской компартии — дело темное: «красный барон» не значился в списках ни под одним известным нам именем — Бартини, Орос, Орожди и Формах, — и мы вправе усомниться насчет конспиративной виллы под Римом. А вот у булгаковского иностранца вилла была, — правда, во Франции. Коровьев говорит управдому: «Если бы вы видели, какая у него вилла в Ницце! Да будущим летом, как поедете за границу, нарочно заезжайте посмотреть — ахнете!»
