Дион Форчун - Источник силы
После этого мы приступим к делу. На любой вопрос, который будет вам задан, вы будете отвечать «да» или «нет», но ничего больше. И если вы потерпите неудачу… — и он с выражением угрозы приблизил свое лицо вплотную к моему, — вам придется положиться на Невидимые силы, которые вы вызывали. Ясно?
— Совершенно ясно, — сказал я, — только я не уверен, что смогу все это запомнить, и как я буду знать, отвечать «да» или «нет»?
— Вы сможете наблюдать за мной уголком глаз. Если я пошевелю правой ногой, вы ответите «да», если левой, вы ответите «нет». Мои движения будут почти незаметны, так что вы должны будете следить очень внимательно. А когда я сложу руки, вы должны встать и сказать: «Все кончено», и выйти. Вы спуститесь вниз и уберете все следы с пути, по которому шли, тщательно проверив, чтобы красная мантия была хорошо спрятана под диванными подушками, решетки поставлены на место и дверь в подвал для угля заперта.
Когда Джозефус закончил, он посмотрел мне прямо в глаза твердым пристальным взглядом, на который я ответил столь же твердо.
Прежде чем дать ответ, я с минуту помедлил, поскольку не хотел, чтобы казалось, что я слишком с большой готовностью выразил согласие.
— Я согласен, — сказал я.
В пытливых глазах Джозефуса промелькнуло удовлетворение; он был очень похож на сороку, прячущую свои безделушки.
Мы расстались самыми лучшими друзьями, и я вернулся на Харли-стрит, где Тавернер, закончив дневные встречи, поджидал меня.
Я пересказал ему разговор, который происходил между нами, и Тавернер казался крайне заинтересованным.
— Это говорит мне очень о многом, — сказал он. — Я согласен с вами, что Джозефус не является опытным оккультистом, но он очень много знает о скрытой стороне как в отношении полов, так и наркотиков, и он очень искусно манипулирует человеческой природой и любит затевать интриги ради своего собственного удовольствия, типа той махинации, которую он вам изобразил.
— Как вы полагаете, — спросил я. — К чему он клонит?
— Я должен сказать, что группа вызывает у него беспокойство, — сказал Тавернер. — Он явно им не доверяет, вспомните решетки на окнах. По-видимому, замышляется, что вы явитесь в качестве какого-то посланца высших сил, которого он призовет в поддержку своего авторитета. Похоже, он играет спектакль одного актера, и это, вместе с нашим предположением о его невежестве в вопросах ритуальной магии, наводит меня на мысль, что он никогда не был посвященным никакого ордена. Но, Бог мой, если был, чего он может натворить, если впридачу к своим природным способностям умеет вызывать высшие силы! Ордена хорошо защищены, Роудз, у нас не часто бывают предатели.
А теперь идемте, сейчас самое подходящее время перекусить перед вечерним представлением.
Мы отправились в ресторан в Сохо, где властзовал метафизический метрдотель, который, казалось, был не менее интересным субъектом, чем Тавернер. Конечно, нас ждал обычный теплый, хотя и почтительный прием. Нас провели к уединенному столику, и когда метафизический метрдотель снабдил нас прейскурантом вин, Тавернер подозвал его поближе и сказал:
— Джузеппе, сегодня вечером мы отправимся в дом номер семь на Мальвен-Сквер, рядом с Говер-стрит. Задний ход этого дома выходит на проходящую за ним аллею, а решетки на окнах, смотрящих на задний двор, могут отодвигаться, если на них надавить сверху вниз. Позвоните мне завтра в десять утра на Харли-стрит, и, если я не вернусь, примите соответствующие меры. Вы знаете, что делать.
Как только мы остались одни, Тавернер извлек маленький карманный серебряный флакончик и марлевый тампон и передал их мне под прикрытием скатерти, которой был накрыт стол.
— Это хлороформ, — сказал он. — Держите тампон наготове и наложите его ему на нос, как только он откроет дверь. В кармане у меня хороший кусок веревки. Джозефус не должен появиться в этом действе.
— Но что я должен буду делать, когда буду сидеть на почетном месте и Джозефуса там не будет, чтобы вертеть своими копытами, когда будут задаваться опасные вопросы? — спросил я с беспокойством.
— Ждите и смотрите, — сказал Тавернер. Я заметил позади его стула небольшой плоский чемодан.
Мы определили время прибытия на заднюю аллею очень удачно, и я услышал хруст угля, означающий появление Джозефуса, как раз тогда, когда смочил тампон хлороформом.
— Пора! — прошептал Тавернер, и я тихо постучал в покрытую сажей дверь.
Она слегка приоткрылась.
— Это вы, Роудз? — раздался шепот из темноты, — заходите тихонько, они все здесь, будь они прокляты. Суетятся с ужином. Почему женщины не могут оставить нас в покое? — в голосе звучало раздражение.
— Где вы, приятель? — сказал я, пытаясь нащупать его в темноте. — Моя рука коснулась его горла и мгновенно его сжала. Я быстро наложил тампон ему на лицо, прижал его изо всех сил, и он стал опускаться на уголь под тяжестью моего тела. Он был сильным человеком и боролся, как тигр, но я был значительно крупнее и шансов у него не было. Под действием хлороформа его усилия начали ослабевать, и, когда Тавернер, стороживший у двери, направил на нас спрятанный под колпаком фонарь, я уже стоял на коленях над безжизненным телом.
Тавернер связал его с умением, которое свидетельствовало о большом опыте, а потом стал раздумывать, куда бы его спрятать.
— Мне бы не хотелось, чтобы его нашли раньше времени, если кто-нибудь придет за ведром угля, — сказал он.
— Почему бы не вырыть яму и не похоронить его там? — предложил я, вполне проникнувшись духом этого места. — Здесь есть лопата. Сделаем яму, засунем его туда по шею и наденем, на голову эту старую бадью с выбитым дном.
Тавернер фыркнул, и через две минуты Джозефуса как не бывало. Оставив его погребенным столь неподобающим образом, мы осторожно направились на задний двор. Там было совсем темно, но мои знания географии этого места позволили мне найти окно, и скорее, чем можно было вообразить, мы опустили решетку, вошли внутрь, зажгли свет и заперли дверь изнутри.
— Вот ваше одеяние, — сказал Тавернер, вытаскивая из-под подушек софы падающую свободными складками пурпурную мантию и натягивая ее на меня с таким знанием дела, которое свидетельствовало о богатом предшествующем опыте.
Последовал тихий стук в дверь, и у меня перехватило дыхание.
— Вы готовы, дражайший? Уже все в сборе, — произнес женский голос.
— Идите и начинайте, — прорычал Тавернер голосом, настолько похожим на голос Джозефуса, что я невольно оглянулся.
Мы услышали звук удаляющихся шагов (очевидно, Джозефус научил их не возражать), и через несколько минут сверху донеслись звуки монотонного песнопения.
Тавернер открыл свой чемодан и вынул оттуда наиболее удивительную мантию, какую мне когда-либо в жизни приходилось видеть. Расшитое золотыми нитями, тугое и тяжелое, великолепное облачение при слабом освещении этой мрачной комнаты выглядело подобно сокровищам Офира. Тавернер надел его поверх изумруд- но-зеленой сутаны, и я застегнул украшенную драгоценными камнями пряжку на его груди. Затем он, не имея возможности поднять руки, вручил мне египетский головной убор, и я водрузил его на его голову. Я никогда не видел подобного зрелища. Худое удлиненное лицо Тавернера, обрамленное египетским убором, его высокая фигура, казавшаяся гигантской благодаря мантии, и драгоценный анк в его руке (который, как я с радостью отметил, был достаточно тяжелым, чтобы служить действенным оружием) — создавали картину, которую я буду помнить до конца своих дней. При каждом его движении фимиам множества ритуалов струился из складок его одеяния, шуршал шелк, позванивали золотые украшения; казалось, явился по волшебству верховный жрец погибшей Атлантиды, чтобы призвать к послушанию свою паству.
По узким ступенькам мы поднялись в затемненный холл, а оттуда на этаж, где находилась столовая и где запах благовоний возвестил нам, что мы на правильном пути. Тавернер постучал пять раз в дверь и мы услышали, как чей-то голос произнес: «Страж ворот, посмотри, кто жаждет войти».
Дверь открылась, и мы оказались лицом к лицу с плотной коренастой фигурой, одетой в черную мантию с надвинутым на голову капюшоном, которая быстро отскочила назад при виде Тавернера. Сбитый с толку моей пурпурной мантией, швейцар, по-видимому, принял меня за Джозефуса, так что нас впустили без возражений и мы оказались там, где был, по-видимому, Храм, в котором он совершал свой необычный обряд.
Согласно полученным инструкциям, я прошел прямо на помост и сел прежде, чем они могли заметить мой рост. Я был вполне убежден, что все они считают, что на стуле сидит их обычный маг. Как бы то ни было, Тавернер подошел к алтарю и, протягивая золотой анк к собравшимся, произнес звучным голосом:
— Мир всем живущим.
Очевидно, это было именно то начало, которого они ожидали, так как фигура, стоящая на высоком помосте в дальнем конце комнаты, по росту которой я решил, что это, должно быть та самая высокая женщина, ответила:
