Идрис Шах - Знать как знать. Практическая философия суфийской традиции.
Вопрос:В таком случае, как же вы решаете вопрос одиозности, не избегая эксцентричных людей?
Ответ: Просто у нас есть «отдел», занимающийся выявлением одиозности. Это, однако, не составляет части духовного учения — скорее относится к человеческому долгу. Ведь всякий, кто в здравом уме, каждый по-своему, укажет на одиозность, так что наш особый «отдел» помогает укреплять здоровых людей.
ОплеухиВопрос:Я видел, как суфии явно выказывали свое раздражение или жестко говорили с теми, кто даже словом с ними не обмолвился. Их гнев ничем не был спровоцирован, зачем же они так себя вели?
Ответ: Суфий не может впасть в ярость. Он, скорее, подобен человеку, который шлепает ребенка до того, как тот разобьет чашку; делая это безо всякого гнева, он просто хочет помешать ребенку набедокурить. Это отличает суфия от человека, который в гневе наказывает ребенка за уже разбитую чашку.
Когда суфий знает, каков человек, тому нет нужды «и словом с ним обмолвиться». Суфий видит внутреннее состояние индивида и, если необходимо, даст ему знать о своем неодобрении, разыграв сцену осуждения. Он обращается не к внешней личности человека, и потому ему не надо искать повод. Таким образом, он посылает внутренней, незрелой части человека сигнал, фактически сообщая: «Я знаю, каков ты». Именно эта способность и то, насколько она полезна, указывают на настоящего суфия. А человек, с кем он имеет дело, подобен слепому из пословицы: «Мусорит на тротуаре, думая, что его никто не видит».
Учителя и ученикиВопрос: Многие люди утверждают, будто учились у вас и теперь стали «суфийскими учителями» на Востоке и, к примеру, в США. Как узнать, являются ли они настоящими учителями?
Ответ: Количество людей, уверяющих, что учились у меня и теперь обучают тому, что я им передал, скоро, думаю, сравняется с количеством тех, кто говорит, что учил меня. Они, в свою очередь, столь же многочисленны, как и те, кто утверждает, что они усовершенствовали мое дело, или возвещает, что никогда и ни за что не будет иметь с нами ничего общего. Это социологический феномен, он объединяет многих людей, плохо осведомленных о том или ином предмете, но воображающих себя знающими; они принадлежат к особой категории личностей с «торговой» ментально-стью: принимают, отвергают, «улучшают», избегают чего-то, за все хватаются — от кукурузных хлопьев до суфийского знания, и занимаются всем на неизменно низком уровне при полном отсутствии восприятий.
Вопрос: К кому из них в таком случае следует отнестись со вниманием?
Ответ: Вы узнаете это, как только сами освободитесь от коммерческой ментальности. Не освободившись от этого, вы не можете знать наверняка, и вам приходится полагаться на свою или чью-то еще оценку сказанного. Вот почему у нас есть организации, обеспечивающие подобной информацией. Фактически, такие организации должны быть в любой профессиональной области. Так, например, есть Ассоциация автомобилистов, в ее функции входит сообщать вам, связана ли с ней та или иная автомастерская. Вам могут так ответить на ваш запрос: «Данная мастерская соответствует нашим стандартам профессионализма». Если вы сомневаетесь в какой-то организации, запросите сведения о ней в ассоциации.
Овечье ушкоВопрос:Что означает суфийское высказывание: «Ученик выбирает овечье ушко»?
Ответ: Человек, не имеющий представления о том, что ценного, скажем, в овце, захочет заполучить ухо, одну из наиболее привлекательных, но наименее полезных частей.
Когда человек не знает, что принесет ему пользу, он может принять что-то пустяковое за необходимое.
Случайные, так называемые «духовные» упражнения, самопогружения, неуместные вопросы — все это относится к явлению, которое суфии называют «овечье ушко».
Любовь и страхВопрос:Суфии иногда жестко обращаются с духовно ориентированными вопрошателями, что разочаровывает последних и даже настраивает против суфиев. Разумеется, это не может быть продуктивным, потому что не только замедляет вербовку новых учеников, но и способствует появлению врагов.
Ответ: Если суфии и ведут себя так, то только потому, что люди, с которыми они имеют дело, вовсе не являются духовно ориентированными, в чем и были уличены.
Если же эти люди на самом деле стремятся к духовности, тогда те, на кого вы ссылаетесь как на суфиев, настоящими суфиями не являются.
Однако чаще всего мы имеем дело не с духовными, а с эмоциональными натурами, которые приходят из среды, где различие между названными явлениями предано забвению.
Именно эти люди упомянуты в следующей аналогии:
«Любят войну, но очень боятся сражения».
Что касается «вербовки» таких людей, то она, конечно, не должна замедляться, поскольку ее не должно быть вовсе.
Признак МастераВопрос:Как определить, является ли благочестивый человек мастером в суфийском смысле? Если человек глубоко религиозен и полностью или почти полностью погружен в духовную практику, вероятнее всего, именно такой и окажется Мастером?
Ответ: Поначалу это может показаться сложным вопросом. Помните, однако, что, если однажды уже был получен ответ на вопрос, причем из неоспоримо авторитетного источника, все, что необходимо, — это процитировать его. Точно так же нет необходимости заново изобретать колесо, если можно просто предъявить уже существующее. Итак, обратимся теперь к самому вопросу и ответу на него, который был дан таким выдающимся суфием, как Баязид Вистами.
Как рассказывается в книге «Рисалат-и-Маламатийа», Баязида спросили, что могло бы служить наиболее важным признаком Мастера, знающего секреты суфийского Пути.
Он ответил:
«Когда с вами ест и пьет, покупает и продает, а также шутит тот, чье сердце пребывает в сокровенном, — вот важнейший признак того, что он Мастер».
Те, на кого ссылаетесь вы, — на благочестивых, религиозных и погруженных людей, — если они не способны отвлечься от всего перечисленного и за этими характеристиками фактически стоит одержимость, — они не могут быть учителями Пути.
Вот то основное, что, согласно суфиям, отличает идейно-одержимого человека от духовного.
В самом деле, очень странно, что подобный вопрос все еще задают сегодня, спустя более тысячи лет после того, как Баязид ответил на него. Этот факт должен нам помочь осознать, как много времени требуется знанию, чтобы перейти от специфического случая в раздел общепринятого понимания.
ЗащитникВопрос: Почему многие религиозные люди и организации так бессердечны? Почему за догмами так часто стоит предположение, будто люди должны страдать или, по крайней мере, подчиняться тому, что, со всей очевидностью, приносит им вред? В этом принято винить сектантские меньшинства, но мы и среди некоторых респектабельных религий видим столь же дурное отношение к человечеству.
Ответ: Упомянутые вами индивиды и организации действуют, опираясь на правила, а не на знание и понимание. В результате они вынуждены создавать проблемы и творить несправедливость.
До той поры, пока вы не поймете людей, вы всегда в подобных случаях будете ставить «на охрану курятника лисичку-сестричку», и, соответственно, как отдельные личности, так и общество в целом в чем-то окажутся ограблены.
Безумный кроликВопрос: Пастырь существует, чтобы оберегать овец: его любовь хранит их от волков. Разве суфийский учитель не является именно таким пастырем, о котором говорится во всех милосердных духовных традициях?
Ответ: На подобный вопрос можно ответить с помощью простого повторения банальностей, и это, совершенно очевидно, порадовало бы вопрошающего, потому что вопрос именно для того и был задан. С другой стороны, если ответить на вопрос иначе, это поможет нам увидеть ограниченность аналогии, а также подчеркнет банальность некоторых неисследованных избитых истин.
Например, рассматривали ли вы вашего «пастыря» в более широком контексте? Разве вам не известно, что пастырь, как правило, — наемный работник и, следовательно, агент мясника? Для чего он заботится о «своих» овцах?
Здесь неприменимы сентиментальные сверхупрощения, как бы полезна ни была простота на низком уровне. Человек должен научиться воспринимать ценность доброты и, заглянув за пределы примитивного и неосмысленного наблюдения непосредственных действий пастыря, видеть абсурдность его роли.
Человеческая способность понимать милосердие не должна быть ограничена столь фальшивой аналогией, если, конечно, вы не имеете дело с дураками или маленькими детьми.
