Ж. Славинский - Заря Айваза. Путь к осознанности
Рассмеявшись, она сказала:
— Говорят, что ты — великий последователь учения Кроули.
— Такие слухи невозможно остановить. Раньше, как все начинающие, я полагал, что люди нашей сферы интересов нравственно более совершенны, чем так называемые простолюдины. Однако это было ошибочное предположение. За нашими спинами говорят намного чаще, чем за спинами художников, актеров и поэтов... Нет большей зависти, чем духовная. Поскольку я затрагиваю в моей будущей книге самого Кроули, я постараюсь отделить его учение о свободе воли от его психопатической личности... Видишь ли, он все время говорит о любви, однако в его дневнике о ней ничегошеньки не написано. Он был чрезвычайно эгоистичным и надменным человеком. Несмотря на все это, его последователи, особенно юное поколение, слепо принимают все его учения, как бы доказывая этим его принадлежность к Логосу нового эона, который возвысился над пошлостями мира.
— Он заслужил репутацию самого ужасного человека, его сравнивают со слугой Сатаны! — заявил Милорад Прля, один из членов группы антропософов. Находясь по левую сторону от меня, он, очевидно, услышал какую-то часть нашего разговора. В пятьдесят лет он ходил с жалостливым выражением лица и водянистыми глазами. Обладающий довольно тощим телосложением, он склонился к нам, чтобы лучше слышать, и в тот же момент стал похож на горбуна.
— Эх, журналистские преувеличения да слухи! Среди стольких преступных нацистов — как он может оказаться самым худшим?! Говорили ведь, что Рудольф Штайнер изнасиловал свою племянницу, не так ли? Вы в это верите? За пределами теософского общества бытовало мнение, что Блаватская курила как турок, ругалась как моряк и занималась любовью как Клеопатра. Поначалу такие слухи только раздражают, но умный человек примет это как нечто глупое и в то же время неизбежное.
— Дурные слухи преследуют великих людей, однако чудовищные люди и сатанисты все же существуют. Этого нельзя отрицать, — сказала Ванда, которая, задев Прлю своим плечом, неспешно подходила к нам. Вокруг нас образовался круг слушателей, и новая дискуссия по поводу черной магии, острых слухов и клеветы, скрывавшихся под плотной личиной заинтересованности к чистоте нашего направления, начинала разгораться. Я чувствовал, как у меня животе вспорхнул рой бабочек. Мне пора было удаляться.
— Это так, Ванда. Тем не менее, даже среди учеников великого Учителя можно услышать тайные разговоры про другого великого ученика и тому подобное. Такая проблема, между прочим, существует испокон веков, со времени создания первой духовной группы, и очень трудно определить причину ее возникновения. Единственное, что мы можем сделать, — не позволить ей поглотить нас самих. Это напоминает какую-то духовную болезнь — о чем ты думаешь, тем ты и становишься.
— Да полно, Богдан, конечно, нравственный человек мог бы выразить свое несогласие с черными оккультистами, и, конечно же, он обязан обвинять их в этом?
Было слышно только Ванду. Тем временем напряжение в комнате все росло, оно стало похоже на туго натянутую струну, которая вот-вот лопнет. Я ходил по лезвию бритвы, рискуя заработанной в обществе репутацией. Таким образом я ставил свой авторский гамбит, о котором, несмотря на его многократность, пожалел позднее. Я переминался с ноги на ногу перед костром, как будто кто-то другой решал за меня, должен ли я перепрыгнуть его или же обойти. Я выбрал второй вариант. Я досчитал до семи и затем медленно проговорил:
— Несомненно, именно так должен поступать нравственный человек. Тем не менее, игнорирование — лучший способ для выражения несогласия с дурными людьми, так как впоследствии мы все-таки будем в состоянии противостоять тому ужасному заболеванию, которое они разносят. Мы — творцы собственной кармы, и самое неприятное, даже ужасное последствие влияния этих ужасных людей заключается в том, что оно может поглотить нас, даже без нашего на это словесного согласия. Дело в том, — я быстро окинул взглядом внимательно слушающую меня группу, — что мудрецы учат мудрости метафорично... Возможно, вы слышали историю про двух волков, живших в сердце Древней Индии? — Я был уверен, что никто из присутствующих, кто проводил свое время за перелистыванием пыльных книжек, никогда не слышал об этой истории, которую мне поведал Джим в Стокгольме. — Один старый индиец учил жизненной мудрости своего внука, который верил в его безукоризненность, на что дедушка отвечал ему, что он не так безупречен, как о нем думают. Он говорил, что в его сердце враждуют два волка: один хороший, другой плохой. Внук спросил его: а кто же в итоге победит?..
На этом моменте я остановился и окинул взглядом сначала Ванду, а затем и всех остальных членов группы. Я чувствовал себя в роли первоклассного актера, который полностью владеет ситуацией, вводящей всех предполагающих финал в заблуждение. И наконец произнес:
— «Выиграет тот, кого я кормлю», — ответил старый индиец.
Воспользовавшись создавшимся коротким молчанием, я быстро добавил:
— Прошу извинить меня, но мне нужно идти.
– 6 –
— Я бы хотела поговорить с тобой наедине. Разговор не отнимет много времени, — заявила мне Елена Слапсек после того, как прочитала у Паулины лекцию, посвященную ее впечатлениям от Индии. Она вместе с группой туристов провела в Индии пятнадцать дней и едва решалась поведать всем об этом коротком пребывании. Ее лекция навевала скуку, в ней не было никаких поворотов, как и необычайных переживаний. Она упоминала про свои походы в ашрамы Саи Бабы и Свами Джнанананды, однако все ее попытки придать словам оттенок энтузиазма заканчивались неудачей. У нас создалось впечатление, что ее переживания пришли не из Индии, а из газетной статьи. В ответ на банальный вопрос о том, встречала ли она людей со сверхъестественными способностями, она покачала головой и сказала: «Нет, мне это было не интересно. Я сосредоточила свое внимание на духовных Учителях, чьи практики меняют сознание человечества».
— Мы могли бы поговорить об этом у меня, — продолжила она, — я живу неподалеку.
Мы направились к ней домой, но так и не дошли до него. Она отстреляла историю за пару минут:
— Я должна признаться, Богдан, что очень разочарована. Я не решилась рассказать об этом у Паулины, это могло бы повергнуть в шок некоторых из членов общества, или же создать впечатление, что я даю выход своим личным разочарованиям.
— Пожалуйста, продолжай, я повидал много необычных вещей на нашей работе.
— Я даже не знаю, с чего начать... Дело в том, что Индия оказалась совершенно не той, какой мы себе ее представляли, йога не оправдала наших ожиданий, а Учителя — наших надежд.
— Дорогая Елена, как говаривал Томас Манн, «очарование горы видно только издалека»...
— Я не ожидала очарования от встречи с Индией, однако то, что я увидела... Даже не знаю, возможно, было бы лучше, если бы я вообще туда не ездила. Поэтически мы все понимаем Индию. Один из греческих мудрецов, не помню точно его имени, как-то сказал, что настоящий поэт должен воспевать мифы, а не реальную жизнь. Для людей, разделяющих наши ожидания, Индия должна оставаться сказкой, а не грязной, тяжелой и мерзкой реальностью. — Она покачала головой и скорчила такую гримасу, будто перед ней появились прокаженные. — Ты себе не представляешь, в какой грязи, бедности и отчаянии живут эти люди. Мы погрузились в истории о спокойном принятии действительности, несмотря на все ее ужасы. Но в Индии все совсем не так. Сотни нищих и калек допекают тебя отовсюду, прося милостыню или пытаясь ограбить тебя... пыль, грязь, слепые дети, никаких признаков духовной жизни.
— Ну, ты же была не на Гавайях, ты должна была понимать, что Индия подразумевает бедноту.
— Самым огромным разочарованием оказалась не бедность, которую можно лицезреть повсюду, ею оказалась йога и Учителя... лучше даже не начинать об этом. Все эти легенды по поводу того, что Учитель появится тогда, когда ученик будет готов, — полный вымысел. Вокруг Саи Бабы собирается огромное количество людей, которые верят в то, что они готовы к решающей встрече, но о какой встрече с Учителем, которая изменит вашу жизнь, может идти речь, когда тысячи людей разделяют одни и те же надежды?
— Возможно, по этой причине Юнг, будучи в Индии, не посетил ни единого ашрама. Он знал, что его там поджидает.
— Я расскажу тебе, что для меня оказалось самым трудным для понимания. Только, пожалуйста, Богдан, держи это при себе. Как я уже говорила, я была в ашраме Свами Джнанананды. Перед моим отъездом мы переписывались какое-то время. Просто невероятно, сколько грязи в ашрамах. Везде грязь, негде помыться, даже индусы — и те не моются. А туалеты? Едва сдерживаешь тошноту, когда подходишь к ним, каждый раз приходится бороться с миллионами противных мошек, которые норовят попасть тебе в глаза, нос, рот... Фу! — Она резко отвела голову, закрыла рот рукой, чтобы сдержать чувство тошноты.
