Григорий Кваша - Заповеди годовых знаков
Говоря о романтическом браке, мы должны помнить, что в нем отсутствует связь не только с какой бы то ни было эпохой, а стало быть, с определенными порядками, но и вообще связь с чем бы то ни было. У него нет социальной привязки, романтика часто поражает благородных людей, но столь же часто захаживает и к самым простецким гражданам.
Точно так же с возрастной привязкой: любовь поражает молодых, но не жалеет ни зрелых, ни даже старых людей. В равном браке все должно быть равным, в патриархальном браке также очень жесткие условия по соответствию супругов друг другу. И лишь романтический брак воистину демократичен, ибо для него не существует мезальянсов. Любая разница в возрасте, социальном и материальном положении, цвете кожи и так далее – все допустимо, лишь бы была любовь, причем желательно с первого взгляда и навсегда.
К любви можно относиться по-разному. Одни говорят, что любовь – это единственное, ради чего стоит жить, другие считают, что любовь зла и жестока. Одни проповедуют всеочищающую силу любви и советуют всем раствориться в любовном единении, другие, напротив, жалуются на эгоистичность любви, ее жажду самолюбования. Любви хотят, любви боятся, от любви бегут, опасаясь потерять покой. Психологи и социологи не устают повторять, что браки по любви непрочны и недолговечны.
Впрочем, находятся специалисты, которые вещают противоположное: мол, брак, заключенный без любви, изначально безнравствен. Такая разноголосица доказывает непостижимость романтического брака, его отстраненность от категорий реальной жизни, для него нужен особый тип людей. Человек чуть ли не с рождения несет на себе некую печать странности, как Ассоль в «Алых парусах» А. Грина, живущая в ожидании прекрасного принца (или принцессы). Наконец эти странные люди находят друг друга. Как же важно, чтобы их знаки соответствовали именно романтическому союзу.
В дальнейшем, если такой союз состоялся и он удачен, должна произойти дополнительная трансформация влюбленных супругов. Муж просто обязан освоить своеобразный кодекс рыцарской чести: не мельчить, не суетиться, не подличать, одним словом, стать настоящим рыцарем без страха и упрека. Женщина должна покорять своего избранника все более расцветающей женственностью, причем возраст тут не имеет значения. Надо щебетать, мурлыкать, а лучше молчать как рыба, все остальное скажет фигура, походка, глаза. На словах рецепт прост, но как на деле совместить жеманность и недоступность? Как оставаться недотрогой и быть при этом единственной для него?..
Романтический брак – это литература. Хороший брак – хорошая литература: роман, поэма, сказка. Плохой брак – басня, комедия, а то и драма. Главное же в том, что читателями, то есть наблюдателями романтического брака, является весь социум. Ни один другой брак не привлекает столько внимания, сколько романтический. И это понятно, ведь все остальные браки – о детях, о делах, о противостоянии, и лишь этот – о любви. Однако и романтические влюбленные нуждаются в зрителях, им невозможно любить друг друга так, чтобы об этом никто не знал, ведь артисты не могут играть на сцене при пустом зрительном зале. Зрители усиливают романтические чувства, поэтому настоящие влюбленные, как бы долго они ни таились, рано или поздно все-таки выйдут под свет прожекторов.
Самое страшное для романтического брака – если уходит любовь, тогда браку не на чем держаться, он повисает в воздухе. Но есть и другие враги романтики – это обычная проза жизни, приземленность, цинизм, грубость, тяжкий труд, трудный быт, ну и так далее. Если с ними справиться, то постепенное угасание любви не таит в себе страшных потрясений, достаточно, если место любви займет теплая, трогательная забота.
Среди приверженцев романтического брака популярны киношно-литературные фокусы: свидания, цветы, серенады под балконом, веревочные лестницы, прогулки по парку, песни у костра – у каждого программа своя. Даже разлуки и те помогают романтическому союзу, в них иллюзии только крепнут, да и быт не мешает. Поэтому так хорошо, когда романтический муж – моряк, летчик, космонавт, тот самый «простой романтик», о котором поется в песне.
И все же существует вид творчества, который без романтического брака был бы попросту невозможен. Это поэзия. Подавляющее большинство поэтов изнемогают без романтических встреч, они для них что вода для путника в пустыне. Остается признать, что поэзия очень сходна по своему языку с романтическими отношениями – то же пренебрежение к низким истинам и та же тяга к возвышающему обману.
Итак, романтический брак – это союз двух бесплотных образов, живущих по законам подлунного мира, мира теней. Но вот ведь парадокс – брачуются призраки, а дети от него получаются самые что ни на есть материальные, реальные, зримые.
Обычно дети романтических браков наследуют от своих родителей именно романтизм. Чуть ли не с пеленок они начинают парить в облаках. При этом они посещают обычный детский сад, обычную школу. Проблем здесь не миновать. Поэтому важно, с одной стороны, помогать им время от времени спускаться на грешную землю, а с другой – не паниковать и не бороться с отдельными странностями. Теория вполне допускает некоторую необычность детей романтических браков.
Что касается модели воспитания романтических детей, то она все та же, что и для всех остальных детей, взятая из канонов патриархального брака. Сопоставимы ли, совместимы ли романтический брак и патриархальная схема воспитания? В общем-то да. Подвижки нужны совсем небольшие. Так, вместо отца-добытчика зримо вырастает образ отца-героя, а мать – хранительница очага чуть сдвигается в сторону образа матери – прекрасной феи. Во всем остальном различия несущественны – порядок, стабильность, женский и мужской миры, простота, ясность, а главное – покой.
Другое дело, что результат будет все же не так надежен, как в патриархальном союзе. Все-таки между крепким крестьянским патриархальным браком и таким эфемерным романтическим велика разница именно по устойчивости психических процессов.
Вычислить романтический брак очень легко арифметически. Разница между годами рождения супругов 2, 6, 10, 14 и так далее и тому подобное, то есть кратна двум, но не кратна четырем. Таким образом, в романтическом браке как бы сталкиваются оппозиционные стихии, но только на уровне образа жизни. Представить это можно так, что в одном союзе встречаются зима и лето, ночь и день. Или, если хотите, другой вариант – весна и осень, утро и вечер. Так отчего же возникает романтизация? Она как раз и происходит из отдаленности, малопредставимости. Ну кто из нас не мечтает в январскую стужу о жарком лете или душным летом о снежных зимних забавах и свежем морозном воздухе. Аналогичная ситуация с весной, когда мы проводим посевную с мечтой о фантастическом осеннем урожае, а осенью, подготавливая сад к зимовке, мы уже начинаем думать о грядущем пробуждении природы.
А вот осенью мечтать о зиме трудно, что о ней мечтать, сама придет, еще труднее мечтать зимой об осени.
Романтическое кино
Классический вариант верно угаданных артистов фильм «Алые паруса», где Ассоль играет юная Анастасия Вертинская (Обезьяна), а
Грея – Василий Лановой (Собака). За все время фильма наберется всего лишь несколько минут, когда герои пребывают в одном кадре, однако удивительный фокус романтического союза состоит в том, что он бестелесен, бесконтактен и даже сильнее, когда влюбленные не вместе, а порознь. Зритель как бы заранее предвкушает их встречу, и, когда встреча наконец происходит, очень важно не переборщить, не сделать контакт слишком мощным: два-три нежных прикосновения, надетое на палец колечко, алые паруса, наполненные ветром, а главное – большое количество умиленно наблюдающих эту идиллию зрителей на берегу моря.
Неожиданный пример – два героя Александра Демьяненко (Бык): финансовый работник Дима Горин и знаменитый Шурик из «Кавказской пленницы». Увидеть романтического героя в неуклюжих интеллигентиках Демьяненко было непросто. Однако внутренний пафос, чистота, наивность в романтическом кино важнее широких плеч и накачанных бицепсов. Сюжет «Карьеры Димы Горина» проработан в классическом варианте романтической любви. Сначала герой создает коллаж из огоньковских обложек и получает портрет возлюбленной до знакомства с ней. Это практически то же, что и в «Алых парусах». Далее следует нелепая случайность, и герои знакомятся. Героиня Татьяны Конюховой (Коза) носит романтическую фамилию Березка, но на деле очень мужественна и сурова, ведь она возглавляет бригаду на прорубке просеки в глухой тайге, девушки наравне с мужчинами прокладывают ЛЭП. Дима Горин, напротив, лишен каких-либо мужских признаков: нелеп, неловок, изнежен, избалован, к тому же катастрофически близорук. Фактически главной линией фильма стало гениальное преобразование романтического союза, делающего из грубой материи тончайшую женщину, а из киселя – крутого мужчину. В этом весь пафос фильма и вся его прелесть: наблюдать, как Горин становится все мужественнее, а Березка все женственнее. Все сделано в классическом варианте – драка за честь девушки, платоническая сцена в снегу под звездами, не подарившая зрителю даже элементарного поцелуя, сцена первой рюмки в жизни трезвенника со стоянием на коленях перед дамой сердца и так далее и тому подобное. Ну и наконец, финально-гениальная сцена, когда влюбленные буквально парят в небе, восседая на линиях электропередачи, такой сцены нет в мировом кино, ведь только тем, кто прокладывает высоковольтные линии, под силу не включать напряжение раньше времени. Гениальный комедиограф Леонид Гайдай в плане развития романтического сюжета почти ничего нового не придумал. Шурик – Демьяненко на горной дороге в достаточно романтической обстановке встречает прекрасную незнакомку Нину – Барлей (Кабан), и вновь из неумехи и растяпы, каким предстает в начале фильма Шурик, рождается рыцарь, борец, почти супермен. Нина – суровая туристка-альпинистка, бегающая по кустам и лазящая по скалам, напротив, с каждым кадром становится все женственнее и нежнее. И вновь, как и в «Карьере Димы Горина», почти ничего контактного, единственный поцелуй почти что под наркозом.
