Елена Коровина - 4 шага к богатству, или Храните деньги в мягких тапочках
Господа читатели, вы помните Сытина? Ну хоть кто-нибудь сегодня знает о том, какую цену пришлось заплатить книжнику за «плоды просвещения»?..
Царский портрет
20 мая 1882 года Москва бурлила, открывая Всероссийскую промышленно-художественную выставку. В час дня с помпой прибыл император Александр III. Академик Боткин, проводивший «экскурсию», ухитрился и подвел-таки государя к стендам с книгами. Император обвел скучающим взглядом вызолоченные фолианты, зевнул и вдруг уставился на тоненькие книжечки без обложек.
– Это дешевые книги для крестьянства! – начал объяснять Боткин.
Но император пожал плечами и зашагал прочь.
Иван Сытин скрипнул зубами: конечно, «некрасивые книжки» господам не интересны. Только такой чудак-романтик, как он, Ванька, мог подумать, что государь оценит издание книг для народа… Впрочем, еще не поздно блеснуть! Александр ведь зайдет в павильон промышленности. А там у Сытина стоит готовая к работе первая печатная машина, изготовленная в России. До того всю печатную технику-то из Европы возили.
Сытин влетел в павильон, крича рабочим:
– Запускай!
И вот едва император подошел к машине, прямо ему в руки вылез лист с изображением… его августейшей особы. Сытин крякнул – кто будет недоволен сам собой? Вот и императорское удовлетворение выразилось в присвоении продукции Сытина серебряной медали.
Мечта молодого книжника
«Крестьянская книга, ясно, «золота» не получит!» – с горечью думал Сытин, забирая награду. Но мечтал ли он вообще о каких-либо наградах 16 лет назад, когда впервые попал в Москву, не имея ни жилья, ни денег? Было ему тогда 15 лет, и он числил себя вполне «бывалым» – уже лет шесть странствовал по России. Родился Иван в 1851 году в деревне Гнездниково Костромской губернии в семье волостного писаря. По русской привычке папаша был подвержен «припадкам меланхолии», проще говоря, запоям. И потому, кое-как осилив в церковно-приходской школе счет-грамоту, Ваня сбежал от домашних побоев. Помогал купцам на Волге. Один знакомый дал ему рекомендательное письмо к московскому меховщику Шарапову. Да только в меховой лавке места оказались заняты. Но, на Ванино счастье, старый купец Шарапов имел и другую лавку – книжную. Туда и взял Ваню «мальчиком» – на самую черную работу. Но справился Ваня. Не перечил, не крал и так старался, что бездетный старик посчитал Сытина благоприобретенным сыном и все печатное дело в его руки передал. Правда, дело было не ахти – не уважал старообрядец Шарапов издания книг, только лубочные картинки для русской деревни печатал. Но Ваня Сытин мечтал именно о книгах. Чуть не каждую ночь снилась ему собственная типография: белые рулоны бумаги, подвешенные к потолку, машины, печатающие книги. Мечта начала сбываться после женитьбы. Дочь почтенного московского кондитера, Дуня Соколова, принесла жениху четыре тысячи приданого, и благодетель Шарапов дал на свадебное обзаведение три тысячи. Правда, на такие деньги большую типографию не откроешь, но сметливый Иван выписал из Франции современный литографский станок. Эта невиданная заморская диковинка сама красила листы в пять красок. А ведь до того лубки раскрашивались вручную всего-то в три краски – иначе замучаешься. Так Сытин первым в России перешел на современное литографское производство. И тиражи его лубков перевалили за миллион. Вот вам и деньги на настоящую типографию!
Изобретатель дайджеста
Никто в то время не верил, что книги в России можно издавать большими тиражами. «Читают только в городе! – убеждали почтенные издатели молодого. – Книга – предмет для избранных!» Но Сытин мечтал о книге для всех. Значит, из дорогого удовольствия книжка должна стать дешевой, чтобы все могли купить. Но где?! Книжных магазинов в деревнях нет. Правда, есть коробейники-офени, которые торгуют товаром вразнос. Вот их-то и нанял Сытин – торговать недорогими книжками по всей России. И в дождь, и в снег на непокрытых телегах, а чаще и вовсе пешком пошли офени Сытина из деревни в деревню с огромными мешками книг. Тяжело давалось просвещение…
Сытин, и сам читавший по слогам, прекрасно понимал: крестьяне не осилят толстых книг. Зато тонкие, в 16 страничек, прочтут с удовольствием. Он стал печатать брошюрки без переплета – рассказы, сказки и… пересказы классических романов. Поручал их гимназистам и студентам: им – заработок, ему – миллионные тиражи. Так что это он, предприимчивый Сытин, изобрел жанр «краткого содержания», дайджеста, который окажется столь популярен в ХХ веке.
«Товарищество на вере»
Впрочем, сам Сытин мечтал о том времени, когда, приохотив российскую глубинку к чтению, станет печатать романы в их настоящем объеме. Конечно, с помощью офеней романы не продашь – нужны магазины. Вот в этом и помогло императорское «серебро». Узнав о награде, московское начальство наконец-то выдало книжнику разрешение на торговлю в городе. Сытин организовал «Товарищество на вере «И.Д. Сытин и К0» и в феврале 1883 года открыл первую книжную лавочку на бойком месте у Ильинских ворот. Покупатель повалил валом. Вот тут-то русский книжник и развернулся. С бешеной энергией стал издавать книги чуть не по всем отраслям знаний – истории, философии, экономике, медицине, педагогике, географии, всем естественным наукам. Тиражи зашкаливали за миллионы. И Сытин открыл большие магазины по всей стране.
Особо старался он на ниве грамотности. Ежегодно издавал миллионными тиражами буквари для всех слоев общества. Всего выпустил их 14 миллионов. Потом к «крестьянской книге» по копейке добавил «городские собрания сочинений русских классиков»: например, Гоголя за 50 копеек, Пушкина – за 80. Но главной страстью Сытина стала современная литература. С февраля 1885 года он начал издавать народную серию «Посредник», в которой печатались книги Льва Толстого, Лескова, Чехова, Короленко и других русских литераторов. Это вам уже не «пересказы голодных студентов»! Конечно, Сытин прекрасно понимал, что со своим «малообразованием» не сможет формировать такую замечательную серию. Но он всегда умел находить нужных людей. Вот и редактором «Посредника» стал литератор Чертков, друг Толстого. А сам Сытин говорил:
– Я всего лишь скромный посредник между интеллигенцией и массовым читателем!
Дорвавшись до любимого дела, этот скромник стал ненасытен. Издавал 9 газет, включая ежедневный бестселлер «Русское слово», 20 журналов, среди них те, чьи идеи сохранили свою актуальность на столетия: журнал «Вестник школы» (помните его видоизмененного потомка «Вестника советской школы»?), альманах «На суше и на море» (он тоже издавался вплоть до советских времен). Но больше всего жизненных сил оказалось у журнала «Вокруг света» – он сохранил свою марку и название до сих пор. И заметьте, все эти журналы и книги, охватывающие самые передовые по тем временам отрасли знаний, издавал человек с образованием церковно-приходской школы. И главное, он умел с одного взгляда понять актуальность той или иной книги, того или иного открытия, талант того или иного автора. Сытин не просто научил Россию читать – он научил ее мыслить. Воистину – уникум!
Вклад на просвещение
В 1905 году в типографиях печатались революционные прокламации – Сытин верил в идею народной справедливости. Но справедливость все видели по-разному – рабочие решили разгромить типографию. Сытин к ним кинулся:
– Ежели разгромите, сами безработными станете! Печатники отвечают:
– Пусть станем, зато тебе покажем наш верх!
А тут вдруг сверху рулон бумаги и развернулся: тросы не выдержали – полтонны вниз полетело. Еле в страхе отскочить успели. Сытин и подытожил:
– Не будем делать свое дело – всех сомнет! Так погром и не состоялся. Снова Сытин, как всегда,
к шести утра на работу прибегал и только в полночь – домой. В голове одно – как бы увеличить тиражи да уменьшить цену, чтобы самые неимущие крестьяне и рабочие могли читать и просвещаться.
Юбилей
Издательское дело шло вперед. Исхитряясь где и как мог, рублями недоплачивая авторам и тысячами себе, Сытин держал главную планку – дешевизну книг и газет. В 1916 году тираж его любимого «Русского слова» достиг 700 тысяч. Его торговая сеть, некогда состоявшая из офеней, включала теперь магазины во всех крупных городах Российской империи и… киоски на железных дорогах страны. Это был его особый путь к покупателю – его ноу-хау. В Москве Сытин держал десяток мелких магазинчиков и четыре огромных: у Ильинских ворот, на Никольской, Маросейке и Тверской – в том же доме, где жил. Теперь он миллионщик – книжник-великан, создавший огромную империю российской печати.
Именно так называли Ивана Дмитриевича на торжественном вечере в честь 50-летия его издательской деятельности 19 февраля 1917 года. В тот день Москва, как и вся страна, была не спокойна. Поговаривали о разных революционных веяниях и всерьез опасались надвигавшейся нехватки хлеба и угля. Но большой зал Политехнического института был заполнен гостями в шикарных костюмах, а в курильнях вился дым от дорогих сигар. Читали поздравительные телеграммы, произносили речи. Говорили, что в России нет дома или избы, где не было бы изданий Сытина, что это он возглавляет великий поход просвещения народа. На это издатель скромно заметил, что тираж одних книг (не считая прессы) составил в 1913 году четверть миллиарда, но сегодня он мечтает о другом – построить для читателей Дом книги, а для рабочих – дом отдыха, естественно бесплатный. А когда после торжества возвращались домой, Сытин хмуро сказал своему другу, писателю Телешову:
