Максимиллиан де Лафайет - На пути к посвящению. Тайная духовная традиция ануннаков
Само собой, им не позволят убивать друг друга. К тому же там не будет животных, которых они могли бы мучить и есть. В целом им предстоит вести обычную жизнь, вот только потомство производить они не смогут и род их со временем полностью вымрет. Мы не собираемся убивать таких людей, поскольку они не привержены злу, как те, кто претерпел серьезное загрязнение. Однако мы не можем позволить им воспроизводить испорченную ДНК. Все это должно показаться вам не слишком приятным, однако нужно понимать, что мы не можем погрязнуть в сентиментальной жалости. Зло, в любой его форме, должно исчезнуть с этой планеты.
Я знаю, вам нелегко осознать это и принять. Нам самим подобное решение далось с большим трудом. Быть может, те усилия, которые намерены предпринять мы, ануннаки, и вы, наши ученики, еще позволят спасти человечество. Возможно, еще не поздно изменить все к лучшему.
Однако я в этом сомневаюсь. Алчность и жестокость стали частью человеческой природы. Лишь время покажет, как все сложится в конце концов.
* * *Мы сидели подавленные, в полном молчании. Что и говорить, это было ошеломляющее сообщение. И все же я мог понять их точку зрения: люди наверняка стали большим разочарованием для ануннаков. Никто из нас не промолвил ни слова, никто не попытался задать вопроса.
После этого лектор заговорил о других вещах, но я не могу рассказать вам, о чем именно, поскольку пообещал хранить все в тайне. Во время лекции я заметил нечто необычное. Лектор говорил две минуты, и мы неотрывно внимали его словам. Затем он замолкал, и в течение следующих трех минут беседовал с нами телепатически. И так по очереди: то две минуты, то три. Очевидно, его задачей было не просто прочесть нам лекцию. Помимо этого, ему удалось значительно развить наши телепатические способности.
Когда лекция подошла к концу, он произнес:
— Я хочу, чтобы у вас не осталось никаких сомнений в том, что вы встретились с настоящим ануннаком, а не стали жертвой мошенничества. Пройдите по очереди мимо стола, когда будете покидать эту комнату.
Мы выстроились в цепочку, и каждый ненадолго замирал перед ним. Я стоял в самом конце, поджидая своей очереди. Ануннак указывал на каждого пальцем и называл имя и возраст человека. Никогда прежде не встречался он ни с кем из нас, однако я чувствовал, что ему ничего не стоит поведать каждому историю его жизни. Но было и еще одно послание — на этот раз, невербальное. Когда подошел мой черед и я оказался перед нашим лектором, прекрасное лицо Баалшамрута стало неожиданно меняться и преображаться. Как завороженный, наблюдал я за этим причудливым феноменом. К величайшему моему изумлению, инопланетянин преобразился в инопланетянку — женщину столь поразительной красоты, что у меня перехватило дыхание.
— Все верно, мы умеем менять облик, — сказала она с улыбкой, глядя на меня своими огромными, неподвижными глазами. — Но я сделала это не просто для забавы. Вы должны понимать, что все мы суть одно. Женщины, мужчины, ануннаки, люди, животные — все мы являемся единым целым. Помните об этом. И не забывайте меня. До свидания!
И в мгновение ока Баалшамрут исчезла. Я ощутил глубокую печаль. Словно бездна разверзлась передо мной при мысли о том, что я никогда больше ее не увижу. Однако я понимал, что так оно должно быть и мне ничего не остается, как только принять неизбежное.
В глубокой задумчивости направился я в кабинет доктора Фарида, размышляя над тем, что произошло со мной за последние несколько дней. Сознанию было не так-то просто переварить это. Пока же я собирался узнать, где и когда мне будет позволено прочесть Книгу Рамадош — еще одно чудо, которое должно было вот-вот случиться в моей жизни.
Доктор Фарид сообщил, что все уже подготовлено и завтра он заедет за мной с утра пораньше. Нам предстояло отправиться в Баальбек, в гости к моему давнему знакомому, Шейху Аль-Хусейни. Именно там, в подземном городе Баальбека, я наблюдал за тем, как печатается Книга Рамадош. Как сказал доктор Фарид, кроме Шейха там будет улем Гандахар, эксперт по Книге Рамадош.
Шейх, неизменно приветливый и радушный, был искренне рад меня видеть.
— Я знал, что из тебя получится замечательный улем, Жермен! — сказал он, выпуская меня из объятий и разглядывая с неподдельной любовью. — Еще юношей тебе было не занимать внимания. А уж при встрече с афритами ты проявил такое бесстрашие, что все мы были просто восхищены.
— Жаль, что вы не сказали мне этого тогда! — рассмеялся я. — Сам я чувствовал себя настоящим глупцом, да и Тадж вовсю позабавился надо мной.
— Ну что с него взять, — пожал плечами Шейх. — Он у нас все равно что большой ребенок… Впрочем, это не мешает нам любить его. Дела у него, кстати, идут весьма неплохо — и все благодаря тому золоту из подземного города.
— Он тогда получил хорошую взбучку от афритов, — напомнил я.
— Что ж, за все в этом мире нужно платить, — с философской невозмутимостью заметил Шейх. — Однако в итоге все получается так, как и должно быть. Мактуб! — как говорим мы, арабы. Но входи же, входи! Улем Гандахар уже ожидает нас в библиотеке.
Я испытал невероятное волнение при мысли о том, что мне удастся наконец прочесть Книгу Рамадош.
Мы вошли в дом и прямиком направились в библиотеку. По размеру она оказалась куда меньше, чем я ожидал, а в застекленных шкафах стояли хоть и научные, но совершенно обычные на вид книги — вроде тех, какие можно найти в библиотеке любого ученого. Стоит ли говорить, как я был удивлен: ведь мне казалось, что у Шейха должна быть гораздо более обширная коллекция книг. Тогда я еще не знал, что в скором времени все станет на свои места…
Шейх познакомил меня с улемом Гандахаром. Тот сердечно пожал мне руку и заявил, что будет счастлив помочь мне в изучении книги, важнее которой нет во всем мире.
Вслед за этим Шейх Аль-Хусейни подошел к одному шкафчику и нажал на кнопку, которая была искусно замаскирована среди резных узоров. Шкаф отъехал в сторону, и за ним открылся тайный проход. В дальнем конце его находилась деревянная дверь, а за ней — необъятных размеров библиотека. Это был просторный зал, высота потолков которого составляла, по моим оценкам, около четырех метров. Вдоль стен, от пола до потолка, тянулись книжные полки. На столах также высились стопки книг. Судя по переплетам, изготовленным из кожи и ткани, это были очень древние тома. Но в комнате находились не только книги. Сквозь стеклянные дверки шкафчиков я мог видеть обширную коллекцию старинных свитков. У одной из стен стояли диван и несколько стульев, выполненных в роскошном арабском стиле. Сквозь полуприкрытые окна в комнату сочился рассеянный свет. Именно так я и представлял себе библиотеку Шейха Аль-Хусейни. Понятно также, что он держал ее в секрете: некоторые вещи следует таить от глаз непосвященных.
Подойдя к одному из книжных шкафов, Шейх принялся высматривать что-то на его полках.
— Прошу вас, угощайтесь! — обронил он, даже не повернув головы.
Я взглянул на столик, на котором из ниоткуда материализовались три чашки с чаем. Рядом лежали сладости, которых секундой раньше здесь тоже не было.
Я улыбнулся и молча указал доктору Фариду на чашки с чаем.
— Это лишь начало, — загадочно шепнул он.
Мое волнение возросло еще больше. Я не мог дождаться, когда же наконец увижу Книгу Рамадош. Интересно, не ее ли искал сейчас Шейх? В ожидании, я отхлебнул чаю и потянулся за конфетой.
Забавно, думал я, насколько ближневосточные улемы отличаются от своих западных и китайских коллег, хотя разделяют с ними общие цели и нравственные принципы. Рабби Мордехай, к примеру, любил повторять: «Если можно сделать что-то естественным образом, нет никакой необходимости прибегать к помощи так называемых сверхъестественных сил». Так же полагал и Мастер Ли. Меня учили техникам, опиравшимся на силу разума, в которых не было и грамма волшебства. Иное дело ближневосточные улемы. Они свободно пользовались теми магическими техниками, которые имелись в их распоряжении, а еще поддерживали контакт с нечеловеческими существами, которые жили рядом с ними и работали на них. Судя по всему, обитателям Ближнего Востока нравилось подражать пышному образу жизни царя Соломона с его несметными богатствами, афритами, говорящими животными, летающими коврами и винными реками. Западные улемы, рассматривавшие себя скорее как ученых, предпочитали скромный и простой образ жизни. Полагаю, что различия здесь были продиктованы личными свойствами и особенностями культур, поскольку все улемы стремились к одним и тем же целям, однако шли к ним разными путями.
Внезапно Шейх развернулся и немного отошел от шкафа. Должно быть, он так и не нашел книгу, которую искал, решил я. Неужели она потерялась и мне так и не удастся в нее заглянуть? Я ощутил глубокое разочарование, но внезапно заметил, что Шейх ведет себя как-то странно. Он вновь повернулся лицом к шкафу, вытянул вперед руку и замер. Практически сразу с полки соскользнула книга и повисла в воздухе, между шкафом и человеком. Шейх сел и произнес несколько слов на незнакомом мне языке. Судя по всему, это было что-то вроде кодовой фразы.
