Дион Форчун - Источник силы
Он остановился, но по напряженной работе его лица я видел, что он еще многое хочет рассказать мне. Поэтому я хранил молчание.
Он нагнулся и взял лежавший у камина предмет, который передал мне. Это был маленький тигелек, использовавшийся, по-видимому, для плавления серебра.
— Вы будете смеяться, когда я вам скажу, для чего я это использовал. Чтобы делать серебряные пули — серебряные пули, чтобы ими стрелять. — Он закрыл лицо руками. — О, мой Бог, я пытался убить ее! — Шлюзы, сдерживавшие его чувства, открылись, и я видел, как поднимались и опускались его плечи под их напором.
— Я видел ее плывущей в лунном свете, и, когда ее плечо поднялось при взмахе руки, я выстрелил в эти круглые белые очертания, белые, как пена на фоне черной воды. И она исчезла. Тогда я подумал, что убил то, что я любил. Я молил небо и землю, чтобы она вернулась, и готов был плыть к ней в набегающие волны и утонуть вместе с ней. Я был похож на сумасшедшего, я днями бродил по берегу, не мог ни есть, ни спать. И тогда она явилась опять, но я знал, что буду жить или я, или она, и я, будучи земным и цепляясь за жизнь, выстрелил в нее опять. А теперь я страдаю. Я люблю ее, я стремлюсь к ней, я зову ее вернуться из невидимого мира, а когда она приходит ко мне, я жду ее с ружьем.
Он резко оборвал свою речь и неподвижно уставился на угасающий камин, с пустой трубкой в руке. Я тайком взглянул на часы и увидел, что стрелки показывают одиннадцать. Его час наступил.
Он встал, пересек комнату, в дальнем конце отодвинул штору и открыл окно. Устремившись в образовавшийся проем, он уселся на подоконнике и неподвижно уставился в ночную тьму. Тихо ступая, я занял место позади него, откуда мог видеть, что происходит снаружи, и был готов в случае необходимости схватить его, чтобы удержать.
Какое-то время мы ждали; облака стремительно проносились по небу, временами пропуская серебряные потоки лунного света, но чаще они закрывали луну и оставляли нас в ревущем грохочущем мраке этого истерзанного прибоем берега. Это и впрямь было похоже на «таинственное окно, зовущее в опасные пенящиеся морские просторы волшебных покинутых земель». Я никогда не забуду этого бдения. Насколько мог видеть глаз, ничего, кроме вздымающейся воды, испещренной пеной, сверкающей в лунном свете, где набегающие волны скрывают рифы и кружат в водовороте, подобно мельничному потоку.
Точеные черты лица моего компаньона приобрели отчетливость и неподвижность статуи римского императора, силуэт которого вырисовывался на серебряном фоне водной поверхности.
Он ни разу не шелохнулся, как будто был высечен из камня, пока я не заметил пробежавшего по нему трепета, и я понял, что он увидел то, что ожидал. Я напряг глаза, пытаясь рассмотреть, что привлекло его внимание, и действительно увидел, как прямо по лунной дорожке кто-то плывет. Уверенно направляясь к нам сквозь рифы, белое плечо поднималось при взмахе, точно как он описал, все ближе и ближе, в диком прибое, где не могла бы плыть ни одна живая душа, пока, не более чем в тридцати ярдах от основания утеса, я смог различить очертания женщины с волосами, струящимися подобно морским водорослям.
Человек у окна прямо вывалился наружу, протягивая руки к пловчихе, и я, опасаясь, что он потеряет равновесие, осторожно обхватил его руками и втащил в комнату. Казалось, он забыл о моем присутствии и, как во сне, уступил давлению. Я осторожно опустил его на пол, где он лежал неподвижно, находясь в трансе. Я нагнулся, чтобы прощупать его пульс, и, когда я считал его замедленные удары, я услышал звук, который заставил меня затаить дыхание и прислушаться. Казалось, будто море поднялось и заполнило комнату, но не материальное море, а его душа; неосязаемый призрак морской воды волнами поднимался до самого потолка, и морские твари выглядывали из нее.
Затем я увидел в окне очертания женщины. Светящаяся своим собственным светом, она была ясно видна в зеленом мраке, похожем на морское дно. Волосы всплывали, подобно морским водорослям, мерцающие плечи казались высеченными из мрамора, лицо было лицом Беаты Беатрикс, пробудившейся от сна, а глаза были цвета морской воды, когда в нее смотришь с высокой скалы, и, конечно, были видны следы от серебряных пуль, ранивших ее.
Мы посмотрели друг другу в глаза, и, я уверен, она видела меня так же ясно, как я ее, и она узнала меня, о чем свидетельствовала слабая улыбка, застывшая на ее губах. Я заговорил, как будто обращаясь к разумному существу:
— Не старайся завладеть им таким образом, — сказал я, — или ты убьешь его. Верь мне, я все поставлю на свои места. Я все объясню.
Она смотрела на меня своими странными, зелеными, как море, глазами, проникая в самую душу; потом улыбнулась опять, по-видимому, удовлетворенная, медленно повернулась, как будто уплывая, и удалилась, а вслед за нею потек призрак морской воды, пока комната не. опустел а.
Я пришел в себя, почувствовав насмешливый взгляд моего хозяина, сидящего на стуле и курящего трубку.
— Врачу, исцелися! — сказал он.
Я с трудом поднялся со своего места и рухнул на стул, зажигая сигарету негнущимися пальцами. Несколько выпущенных клубков дыма успокоили мои нервы и вернули способность думать.
— Итак, доктор, — донесся слегка насмешливый голос, — каков ваш диагноз?
Я немного помедлил с ответом, сознавая важность того, что собирался сделать.
— Если я вам сообщу, что прошлой ночью я находился у постели девушки, которую мы видели плывущей здесь, и что у нее было две пулевых раны в плече, что вы на это скажете?
Он подался вперед, его губы раскрылись, но из них не вылетело ни звука.
— Если я скажу вам, что пулевые раны появились самопроизвольно, без какого-либо внешнего воздействия и что доктор считает их истерическими стигматами, как вы это объясните?
— Клянусь Юпитером, — воскликнул он, — это похоже на возмездие! Я встретился с несколькими его проявлениями, когда изучал в шотландских журналах статьи о судах над ведьмами в шестнадцатом веке. Подобные вещи часто бывают связаны с ведьмами, когда они могут воплощать своего астрального двойника вне физического тела и таким образом появляться на расстоянии. В глубине души я подозревал нечто подобное, когда делал свои серебряные пули. Старые сельские жители верят, что только серебряной пулей можно попасть в ведьму. Свинец на них не действует. Но вы хотите сказать, что вы действительно видели… видели во плоти женщину, астральное тело которой мы наблюдали здесь в воде? Бог мой, доктор, это выше моего понимания! В глубине души я никогда не верил, что то, что я изучал, реально, я думал, это относится только к состоянию сознания.
— Но разве состояния сознания не реальны?
— Да, конечно, реальны, на своем уровне. Всему этому учат оккультные науки. Но я всегда думал, что они полностью субъективны, что это лишь мыслеобразы. Никогда не случалось, чтобы их мог разделить со мной кто-нибудь еще.
— Похоже, что вы — мы оба — разделили сны этой девушки, так как она убегала от своей мрачной действительности, представляя себя плывущей по морю.
— Расскажите мне о ней. На кого она похожа? Где вы ее встретили?
— Прежде чем я отвечу на этот вопрос, вы должны мне сказать, почему вы просите об этом. Вы хотите избавиться от нее? Если это так, я, возможно, уговорю ее оставить вас в покое.
— Я хочу познакомиться с нею, — последовал неохотный ответ. — Я был однажды довольно сильно обманут и много лет не разговаривал с женщинами, но это, кажется, что-то другое. Да, мне было бы приятно с ней познакомиться. Скажите мне, кто она? Как ее зовут? Кто ее родные?
— Она такая, как вы видели. Выглядит очень необычно. Многие не сочли бы ее красивой, другие были бы восхищены. Ей около двадцати. Разумная, с благородными манерами, ее речь выдает образованную женщину. Имени ее я не знаю, так как она лежит на больничной койке и поэтому имеет только номер. Не знаю также, кто ее родные. Я не могу себе представить, чтобы они у нее были, так как, насколько я заметил, она лишена всего. Она работает продавщицей в магазине, если быть точным, в магазине одежды.
Во время этого рассказа лицо моего хозяина изменилось необъяснимым образом. Щеки ввалились, глаза утратили свой блеск и стали запавшими, сеть морщин избороздила его кожу. Он сразу превратился в старого, усталого, потерявшего веру в себя человека. Я был в полном замешательстве от вида этой ужасающей перемены, пока его слова не дали мне ключ к разгадке.
— Я думаю, — произнес он голосом, лишенным всякого выражения, — что мне лучше это оставить. Продавщица, вы говорите? Нет, это было бы самое неподходящее, самое неблагоразумное. Никогда нельзя жениться ни на ком вне своего класса. Я… э-э… Нет, не будем больше об этом говорить. Я должен взять себя в руки. Сейчас, когда я понимаю, в чем дело, я уверен, что у меня хватит силы воли вернуться к нормальному состоянию. Я и в самом деле чувствую, что вы меня уже вылечили. Я уверен, что больше никогда не вернусь к своим видениям, их власть надо мной уничтожена. Если вы не откажете мне в своем обществе еще несколько дней, пока я почувствую, что мое здоровье восстановилось, я буду в полном порядке. Я прошу вас, доктор, не возвращаться к этому, я хочу изгнать все пережитое из своей памяти.
