Александр Рей - Сочинение на свободную тему (сборник)
– Видишь ли, Лёша… Я уже много лет живу одна. Очень давно, чтобы об этом вспоминать. Для меня это так же само собой разумеющееся, как для тебя жить бок обок с любимым человеком, – и она указала на мою правую руку, на безымянном пальце которой сверкало простенькое золотое кольцо.
– Ах, Вы об этом, – сам не знаю почему, смутившись, проговорил я, – если честно, то вы, Александра, подобрали не очень удачное сравнение. Потому что для меня «жить бок обок с любимым человеком» не само собой разумеющееся.
Я автоматически взял левой рукой кольцо и покрутил его вокруг пальца, повинуюсь недавно появившейся у меня привычке.
– Я всего лишь месяц как «живу бок обок» и только-только привыкаю к совместным мыслям и быту.
– Да уж… Действительно, неудачное сравнение, – сказала Александра Васильевна. – Но, надеюсь, Вы поняли, что я хотела сказать?
Я лишь кивнул, предоставляя ей возможность продолжить рассказ.
– Мужа, как такового, у меня никогда не было. Мы прожили вместе всего несколько месяцев, после чего он просто исчез. Просто для него, но тяжело для меня. Не знаю, убежал ли он от своей сложной жизни, от больших долгов или от беременной меня. Я считаю, что он спасал свою жизнь. Так мне было легче примириться с его поступком…
Александра Васильевна замолчала на полминуты, а я лишь мог ждать.
– Сына звали так же, как и вас – Лёша. Я его всегда называла Алёшенькой. Так, мне казалось, ему больше шло. Его чрезвычайная чувствительность и оптимизм заражали нежностью всех окружающих. Поэтому Алёшкой-Лёшенькой он был для всех: соседей, друзей, учителей…
Ещё с минуту молчания, будто моя собеседница ждала, пока наполнится сосуд воспоминаний, чтобы его можно было, опрокинув, превратить в слова. Напротив сидела женщина, смотрящая глубоко внутрь себя, как в пустой бездонный колодец.
– Впервые тишина поселилась в этой квартире за три дня до его девятого дня рождения… – глотая боль, но все же спокойно, продолжала она рассказывать.
«… И живёт здесь на пару с одиночеством до сих пор», – хотелось мне добавить, чего я, конечно же, не стал делать.
– Честно говоря, Лёша, я попросила тебя приехать совсем не поэтому, – явно искусственно, с принуждением, улыбнулась она. – Моя жизнь была достаточно тяжела. И боли в ней тоже хватало, чтобы можно было позволить себе стать сумасшедшей. Но, как надеюсь, ты уже успел заметить, я самая обычная старушка, со свойственной для людей моего возраста ностальгической сентиментальностью.
Говоря все это, Александра Васильевна делала явно заметные ударения на словах о своем возрасте. Слово «старушка» она произнесла так, что мне тут же захотелось убедить её в обратном.
– Не прибедняйтесь, Александра. О какой «старушке» вообще идет речь?! Большего наговаривания на себя я не слыхал за всю свою жизнь.
Александра Васильевна довольно улыбнулась, видимо получив именно то, на что так не умело напрашивалась. Дальше тему подхалимажа мне продолжать не хотелось, и я решил сразу перейти к делу.
– Итак, для чего же Вы всё-таки попросили меня прийти? Сгораю от любопытства…
Александра Васильевна кивнула, как бы подобралась всем телом, и сделала серьёзное лицо, как и полагается при разговорах на серьёзные темы.
Если честно, то я совершенно не лгал о своём любопытстве к проблеме, побудившую эту «самую обычную старушку» обратиться за помощью к психологу. В моей практике консультации с подобными клиентами достаточно редки. А если быть ещё точнее, то вообще «из ряда вон». Женщине между пятьюдесятью пятью и шестьюдесятью, да ещё и одинокой, я пытаюсь помочь впервые. И дело совсем не в том, что она мне в матери годится. Нет. Я уже давно для себя решил, что младше – не значит глупее. Ведь неважно, сколько человек прожил на земле, а важно, как он это делал. Люди могут быть несчастны, как в тридцать один, так и в шестьдесят. То же самое относится и к успеху. Если ко мне успех пришел к тридцати с небольшим, то я им могу поделиться как с подростком, так и со стариком. Всё равно.
Так почему же в этом возрасте редко кто обращается к специалистам-мозгоправам? Наверное, потому, что у её ровесниц кризис среднего возраста давно прошёл, с выходом на пенсию смирились, осталась после всего этого только философия «доживальца» – «жизнь уже прошла, осталось только дожидаться смерти, зачем мне психолог». Аминь!
А тут на тебе – никакого человека, ради которого Александре Васильевне стоило бы жить, нет и это её совсем не беспокоит. А есть какая-то другая загадочная причина, требующая моего вмешательства. Разве не любопытно?!
– Я не могу справлять нужду, если в туалете двери закрыты… – на полном серьезе, с чрезвычайно сосредоточенным лицом, сказала Александра Васильевна. Было видно, насколько тяжело далось ей это откровение – тело напряглось, словно готовилось принять ответный удар или насмешку.
Не бить, не смеяться я не хотел. Даже, наоборот, меня самого сейчас пни, я б даже ничего не заметил – настолько произнесенные только что слова меня ошарашили своей неожиданностью. Что уж тут говорить, я явно растерялся.
– А-а… Хм-м-м… – только это и смог я выдавить из себя, не зная, что сказать.
Александра Васильевна пристально всмотрелась меня и, чутко уловив мою растерянность, с лёгкостью выдохнула своё напряжение, поняв, что никто над ней смеяться не собирается.
– Неожиданно я?! Надо было Вас немножко подготовить, – сказала она, виновато улыбнувшись.
– Да уж… Как-то не ожидал, – ответил я ей такой же виноватой улыбкой.
– В общем… Именно по этой причине я решила обратиться к специалисту, то есть к вам, Лёша.
– Мне не совсем поня… – начал, было, я, но Александра Васильевна перебила меня, быстро догадавшись, о чём мне хотелось узнать.
– Сейчас поясню. Когда я захожу в туалет, чтобы справить естественную нужду, я не закрываю за собой дверь. Просто потому, что мне хочется, чтобы она была открыта. Вот так, мне приятно сидеть в туалете, когда дверь открыта.
Я нахмурился – таким образом, у меня на лице отображается процесс активного «думанья».
– Поверьте, Лёша, за всю свою жизнь я привыкла справляться с проблемами сама. И здесь, соответственно, я попыталась найти какой-то смысл, прежде чем обратиться к Вам.
– Но, как я понял, раз я сижу здесь, Ваши поиски не дали результата… – я потихоньку начал приходить в себя и возвращался к роли, за которую получал деньги.
– Вы совершенно правы, Алексей. Я не нашла информацию, походящую под мой случай, – почему-то Александра Васильевна опять перешла со мной «на Вы», даже не заметив этого.
– Если не секрет, где Вы искали ответ? – поинтересовался я.
– В учебниках психиатрии и психологии неврозов. Мне довелось «перелопатить» целую гору специализированной литературы. Но, увы… Или, наоборот, к счастью, ничего подходящего. Есть, конечно, что-то похожее. Вот, например, клаустрофобия…
– Честно говоря, эта мысль тоже пришла мне в голову, и я как раз собирался задать Вам пару наводящих вопросов.
– Нет-нет, Лёша. У меня точно этого заболевания нет, это не оно. Я думала и так, и эдак. Нет! Вам нужно подтверждение? Получите… Во-первых, я спокойно езжу в лифтах и ковыряюсь в своем маленьком, тесном чулане…
Я довольно хмыкнул, одобряя гладкость рассуждений Александры Васильевны, и наслаждаясь её умением красиво говорить.
– …Во-вторых, – продолжила она линию доказательств, – сидя в туалете с закрытой дверью, я не чувствую ни паники, ни что воздух заканчивается, мне не кажется что стены меня раздавят. Ничего такого у меня нет.
– Тогда в чём же дело? Что же вам мешает сидеть в туалете, закрыв двери!? – недоумённо воскликнул я.
– А чёрт его знает! – в такт мне пожала плечами Александра Васильевна. – Я понимаю, сидя в туалете, что не получу… М-м-м… Удовольствия от процесса (ради Бога, извините за подробности), пока двери туалета не будут распахнуты. То есть я в самом начале нашего разговора не совсем верно выразилась. Я могу сидеть в туалете с закрытой дверью и вполне удачно выполнять свою туалетную функцию. Однако мне это совсем не по душе. Вот такая идея фикс. Ну, доктор, что Вы на это скажете?
Нет, ну а что я на это могу сказать?!
– Вы кому-нибудь мешаете открытой дверью? – спросил я её.
– Нет. Как я уже говорила, в этой квартире не́кому возмущаться моей… М-м-м… странностью, – ответила Александра Васильевна, видимо еще не до конца поняв, к чему я веду.
– Может быть, Вам самой это чем-то мешает?
– Тоже нет… Как говорится «своё не пахнет», – улыбнулась она.
– Так почему же Вы тогда хотите избавиться от этой… Скажем… особенности вашего характера?
Александра Васильевна громко рассмеялась.
– Лёша-Лёша, ну Вы даёте! Никогда не думала назвать это «особенностью моего характера». Уморили Вы меня…
Я, довольный, разделил с Александрой Васильевной её веселье.
