Николай Норд - Азбука мага
«Однажды ко мне на прием пришла одна особа средних лет, телосложения борца сумо супертяжелой весовой категории, единственным достоинством которой была ее пучеглазостъ. Назвалась посетительница Мариной. И обратилась она ко мне за помощью по изгнанию из ее квартиры недавно поселившегося в ней некоего духа. Причем, по ее словам, особо он там не пакостил, вел себя тихо, скромно, лишь иногда можно было слышать его сопение или храп, но вот холодильник полтергейст опустошал лихо, продукты не успевала закупать, причем все это делалось исключительно в отсутствие хозяйки. Правда, коровья пучеглазость Марины непроизвольно навела на сомнения – а здорова ли психически она сама? Но плотнее пообщавшись с ней, понял – здорова, мало того, сама работает, старшей медсестрой в нашем городском психодиспансере.
В общем, мы уговорились о дате и времени встречи, и Марина дала мне свой адрес. Для большего толка я пригласил с собой известную в нашем городе ведьму – Наталью Н., в паре с которой мне не раз приходилось работать ранее и слывшую большим специалистом по общению с подобными духами.
Явившись с Натальей к Марине в гости, мы еще раз подробно поговорили с ней о ее проблеме, поинтересовались: нет ли у нее родственников, друзей, кому бы она могла оставлять ключ от квартиры и кто бы мог сюда приходить в ее отсутствие. Однако и тут зацепок не выявилось. Оказалось, что вела хозяйка довольно замкнутую жизнь, с соседями не общалась, детей ни имела, муж пару лет назад ушел к единственной подруге, и по этой причине она с тех пор и ее не желала знать. Получалось, что жизнь Марины до сих пор протекала размеренно и довольно тихо – днем больница, вечером телевизор и вязание, в выходные – отдых на диване и заоблачные мечты о принце или, на худой конец, враче-окулисте – теперь, наверное, уже несбыточные.
Выслушав внимательно Марину, мы с Натальей составили план действий по выявлению незваного духа, который, правда, ничем при нас себя не проявил.
А непосредственно перед действом я вышел на балкон перекурить и там вдруг увидел в самом углу сидящего на корточках сухонького чернявого мужичонку небольшого росточку в несвежей зеленой рубашке и с крайне испуганным лицом. Мужичок занимался непонятными мне вещами: дрожащими руками он из одного цветочного ящика пересаживал растения в другой и обратно. Я поздоровался, а в ответ услышал, как он что-то глухо и невнятно пробормотал себе под нос и улыбнулся жалкой улыбкой пионера, застигнутого поваром врасплох в лагерной столовой с украденной там из котла недоваренной сосиской.
Однако меня, в этом деле удивило даже не то, чем мужичок тут занимался, а то, что Марина, с ее слов, совершенно одичавшая без мужского общества особа, утаила присутствие здесь своего дружка. А я-то на самом деле подумал, будто она святоша. Впрочем, причиной ее застенчивости могло быть серьезное отличие их весовых категорий – я представил их в постели, и мужичонка показался мне почтовой маркой на животе слона.
В этот момент на балкон с сигаретой вырулила и Наталья. В ее присутствии мужичок с деловитостью старого стряпчего снова взялся за свои манипуляции с цветами. Повторилась все та же сцена с приветствием, после чего Наталья понимающе мне подмигнула. Затем, вернувшись в комнату, моя спутница доверительно осведомилась у хозяйки о балконном цветоводе.
– Кто? Где? – с неподдельным изумлением возопила Марина и с решительностью носорога ринулась на балкон.
Далее все происходило со скоростью действия героев Чаплинских фильмов.
Мужичок пулей вылетел с балкона, каким-то чудом, словно кусок сала в глотке, проскользнув между Мариной и балконным ограждением. Он мгновенно оказался у входной двери, которую, несмотря на мгновенные манипуляции с замком, все же отворить сразу не смог, и был настигнут разъяренной хозяйкой, ухватившей его за шиворот, словно нашкодившего кота.
– Ах ты негодяй, паршивец, скотина! – негодующе трясла Марина мужичка за ворот так, словно собиралась натрясти с него пару ведер яблок.
– Отдавай, сучий хвост, ключи немедленно!
Воротник мужичка затрещал по швам. Задыхаясь, как Буратино в мертвой хватке Карабаса-Барабаса, он не мог даже говорить, а только мычал и вращал обезумевшими от страха глазами. Из последних сил он вывернул карманы брюк, и выпавшие из них ключи глухо брякнули о пол. После этого он кубарем полетел вниз по лестнице, поддетый под зад мощной ногой Марины, словно футбольный мяч при заправском угловом, поданном в стиле Лобановского – «а-ля сухой лист».
– Подлец, какой подлец! – еще долго не успокаивалась Марина, теребя в руках оторванный грязный ворот.
Наконец, несколько успокоившись, она смогла поговорить и с нами. Выяснилось, что это и был ее бывший муженек – Василий. Однако его присутствие в квартире она никак не могла объяснить. Предположение Натальи о том, что тот мог пробраться сюда ночью или утром, пока хозяйка спала, было Мариной категорически отвергнуто, ибо внутренние дверные запоры не могли быть открытыми снаружи никакими ключами, а на балкон на четвертый этаж влезать – у Васи кишка тонка.
Что касается вторых ключей, то и вправду, при разводе они у мужа остались, поскольку тот еще некоторое время перевозил свои вещи. А идти к бывшей подруге, чтобы вернуть ключи, Марине казалось ниже собственного достоинства. А теперь, через два года, Марина и вовсе забыла об их существовании.
– Вот вам, милая Марина, и вся разгадка вашего «полтергейста»! – засмеялась Наталья.
– Да нет же, говорю вам, никакого Василия у меня в доме до этого не было! Не знаю, как он сюда прокрался, может, пока я утром за коньяком ходила, чтобы вас угостить, – парировала это замечание хозяйка.
– Ну что ж, коньячок как раз к месту! – потер я руки. – Приглашайте за стол.
– А как же злой дух? – с некоторым разочарованием воззрилась на нас Марина. – Изгонять-то будете?
– Не появится он здесь никогда больше. Гарантирую! – без тени сомнения ответила ей Наталья.
Марина недоверчиво скосила глаза на меня.
– Стопудово! – подтвердил я, внутренне целиком полагаясь на ощущения Натальи.
Впоследствии так и вышло…
На этом, однако, история не закончилась.
Примерно через полгода после этого я снова встретил Василия во дворе деревянного барака еще военной постройки где-то на городской окраине. За некрашеным столом он лениво гонял в шашки с каким-то инвалидом, у которого вместо рук были прицеплены биопротезы в черных перчатках. Лицом Вася был синюшен, в потухших глазах – похмельное страдание. Меня узнал и с напускной независимостью проворчал:
– Что вы ко мне привязались? Мы тут в шашки играем, никого не трогаем…
– Да ты не думай, Вася, я не из милиции. Просто поговорить хотел, – как можно дружелюбнее ответил я, решив окончательно разобраться в старом деле.
Василий вполоборота повернулся ко мне и замер, словно задумчивый щегол.
– Скороварка моя не варит совсем, не могу я вести в таком состоянии разговор приватный, – после некоторого молчания выдал он.
– О чем речь? Сейчас сделаем!
Я отправился в ближайший магазин и через пятнадцать минут мы уже сидели с Василием в расположенном за забором садика ресторана «Пеньки», как назвал это излюбленное местными алкашами местечко Василий, где я то и дело подливал ему в пластмассовый стаканчик «Империал», который он закусывал чебуреком. По ходу этого увеселительного мероприятия Василий поведал мне довольно необычную историю.
Из нее подтвердилось, что Василий, разойдясь с женой, стал сожительствовать с ее единственной подругой Александрой. Та держала продовольственный магазин и, по роду своей работы, любила заложить за воротник, правда блюла меру, не в ущерб делу. Приучила к сему и сожителя Васю, но тот не обладал должной стойкостью характера – победила водка! – и он покатился под гору: потерял работу, дальше больше – стал вещи из дома таскать, за что был не раз нещадно бит Александрой и выдворен с жилплощади. В такие времена Василий жил и питался то с бомжами, то на кладбище с могил, пока у сожительницы не взыгрывало ретивое, и она снова запускала его в дом.
Но вот как-то раз, после очередного избиения, когда Василий лишился двух передних зубов, он вспомнил про ключи, которые остались у него от прежнего места жительства, и стал тайком, тщательно хоронясь бывших соседей, пробираться к Марине в дом, когда та была на работе, и пользоваться ее съестными припасами. Правда, много не потреблял, чтобы не вызвать лишних подозрений.
