Лобсанг Рампа - Главы Жизни
Из всего этого следует, что с вашей стороны было бы весьма неразумно допускать баловство с состоянием транса, не будучи под тщательным присмотром.
В некоторых храмах человек, проходящий подготовку, пребывает под надзором двух старших лам, которые способны поддерживать двухстороннюю связь со всеми мыслями ученика, и их ласковое, но твердое руководство предохраняет ученика от нанесения вреда самому себе либо иному человеку. Пройдя определенные испытания, ученик получает разрешение самостоятельно погружаться в глубокие трансы, и первым делом он обычно вводит себя в очень глубокий транс, который мы называем «визионерским трансом». Это действительно очень глубокий транс. Посвященный становится совершенно неподвижен и со стороны может показаться застывшим, с окостеневшими конечностями. И в этом состоянии он по-прежнему пребывает в собственном теле, но при этом очень похож на человека на вершине высокой башни, вооруженного мощным телескопом, с помощью которого все может видеть четко, ясно и как бы в увеличенном виде. Человек с телескопом может повернуться в любую сторону и видеть происходящее с поразительной четкостью.
В состоянии визионерского транса вы не покидаете своего тела. Прежде чем вы сможете его покинуть, хорошенько запаситесь терпением и начинайте практиковаться в трансе перенесения. При этом тело становится вялым, податливым, полностью лишено сознания и пребывает в каталептическом состоянии, находясь лишь под надзором так называемого смотрителя. Дыхание становится редким, замедляется сердцебиение, и жизнь в теле едва теплится.
Попадая в подобные трансы, вы прежде всего задаетесь вопросом, не является ли увиденное вами лишь плодом вашего воображения. Но с приобретением практического опыта вы научитесь отличать реальность от того, что является всего лишь отражением мыслей какой-либо иной сущности, бесплотной или наделенной плотью.
Приведу вам иллюстрацию. Вы сидите где-нибудь, пребывая в полном покое и погрузившись в глубокий транс медитации. Если вы позволите своему сознанию бесцельно блуждать без всякого контроля с вашей стороны, вы можете оказаться рядом с крепко подвыпившим типом и ужаснуться при виде извивающихся вокруг него странных зверей. Да, все эти полосатые слоны действительно существуют в мыслеформах! Хуже того, позволив себе бродить без руля и ветрил, вы можете натолкнуться на какого-нибудь озлобленного человека с замыслом убийства в душе. И если он действительно замышляет убийство, тогда вы, несчастный страдалец, увидите это злодеяние так отчетливо, словно оно происходит не в чьих-то мыслях, а наяву. И тогда вы так резко вернетесь в собственное тело, что в ближайшие двадцать четыре часа вас неотступно будут преследовать мысли о том, что вы были свидетелем убийства или чего-нибудь похуже!
Посвященный метафизик легко отличит реальное от воображаемого, но я снова хочу дать вам совет: если у вас нет по-настоящему серьезной причины, чтобы ввести себя в глубокий транс, – лучше этого не делать.
Если вы не прислушаетесь к этому совету, что ж, тогда прислушайтесь вот к чему. Если находясь в глубоком трансе или в астрале вы столкнетесь с какими-то отвратительными сущностями, которые станут корчить вам рожи или еще хуже, тогда просто направьте на них мощный поток мыслей о том, что вы их не боитесь, и как только вы это сделаете, весь этот народец тут же исчезнет. Они питаются только вашим страхом, и если вы не боитесь, это их отпугивает.
Из чувства искренней дружбы советую вам: не позволяйте себя гипнотизировать, если только за дело не берется квалифицированный медик. Советую вам также не подвергать себя трансу, не находясь под наблюдением знающего человека. Обычная медитация совершенно безопасна, с вами не может произойти ничего дурного, поскольку вы вполне владеете собой. Так что медитируйте себе на здоровье. Избегайте лишь гипнотизма и глубокого транса, ибо они ни на йоту не продвинут вашего развития.
ГЛАВА 9 ПО ПЛЕЧУ ЛИ ВАМ АСТРАЛЬНЫЕ ПУТЕШЕСТВИЯ?
Темный ночной туман понемногу начал сереть и медленно отступать под лучами восходящего солнца. Некоторое время его сырые щупальца еще тянулись вверх из высокой травы. Но вскоре из тумана стала вырисовываться средневековая деревушка Мач Нэттеринг (Много Сплетен), угнездившаяся в глубокой долине среди гор Котсуолд. По горным склонам раскинулся густой лес, словно грозя поглотить крохотное селение. Вдоль главной улицы с тихим журчанием струился ручеек, служивший заодно сточной канавой для всей деревни.
Мач Нэттеринг была типичной английской деревней с небольшими каменными домами и крышами из желтого камыша, нарезанного на соседних болотах. В дальнем конце деревни виднелся обширный выгон с утиным прудом. Туда, к слову сказать, окунали сварливых мегер на стуле, привязанном к концу длинного бруса, далеко выступающего над затхлой, покрытой тиной водой. Чуть поодаль, у ближнего к деревне берега пруда можно было увидеть небольшую каменную площадку, вероятно остаток древнего базальтового выступа на склоне горы. Сюда обычно приводили ведьм, чтобы швырнуть в воду и посмотреть, утонут они или выплывут. Если они тонули, то объявлялись невиновными; если держались на воде, тогда все решали, что им помогает дьявол, и несчастных снова швыряли в воду, пока, наконец, «рука дьявола не утомлялась» и ведьма не шла ко дну.
Майский шест все еще был разукрашен лентами, потому что вчера был праздник Пасхи, и деревенская молодежь плясала вокруг шеста и выбирала себе суженых.
По мере того как светало и приближался новый день, из обмазанных глиной отверстий в крышах и дымовых труб зазмеились струйки дыма – верный знак того, что английские йомены пробудились и взялись готовить завтрак, прежде чем приняться за работу. Их завтрак – кружка эля да кусок черствого хлеба, ибо в те времена и речи не было о каком-нибудь чае, кофе, какао, и лишь очень редко – примерно раз в год – могли они отведать мяса. Только весьма зажиточные семьи знали вкус мяса, остальные же ели то, что выращивали сами.
Отовсюду послышался шум, и все в деревне пришло в движение. Вскоре из домов стали выходить мужчины, направляясь кто в овчарни, кто к стойлам, а кто в луга ловить и запрягать лошадей. Женщины возились по хозяйству – мыли, чистили, готовили, чинили одежду и думали, как свести концы с концами, живя на скудные гроши. В те времена очень многое добывалось путем прямого обмена, и все в деревне хорошо знали, у кого что есть, ведь скоро должны были приехать бродячие торговцы с новыми товарами.
Утро каталось своей дорогой, расставляя столбы солнечного света вдоль деревенской улицы и ярко вспыхивая в круглых зеленоватых стеклышках немногих застекленных окон. Немного погодя снова все пришло в движение. Миссис Хелен Хайуотер опрометью вылетела из своего дома в конце улицы и помчалась по булыжной мостовой. Ее старые растоптанные башмаки робко выглядывали из-под пышных юбок, слегка развевающихся от ее стремительной походки. Лицо ее под высоким, расшитым лентами чепцом пылало жаром и все покрылось капельками пота. Она неслась на всех парусах, словно шхуна, убегающая от зимней бури, «цок, цок, цок, цок» постукивали ее каблуки по камням мостовой. На ходу она то и дело оборачивалась и бросала взгляд за спину, словно за ней гнался сам дьявол. Метнув быстрый взгляд, она с той же прытью пыхтя бежала дальше. Пробежав улицу из конца в конец, она уже едва переводила дух.
В конце мощеной улицы она свернула направо, где в гордом великолепии, чуть в стороне от остальных домов, красовалась лавка аптекаря. На мгновение она остановилась и еще раз оглянулась, затем подняла глаза на окна в свинцовых переплетах. Заглянув за угол дома, она увидела, что лошадь аптекаря не стоит у коновязи, и, вернувшись к крыльцу, взбежала по трем истертым каменным ступеням и распахнула настежь тяжелую дубовую дверь. «Динь, динь, динь» звякнул колокольчик у входа, когда она вошла в окутанную полумраком горницу.
Со всех сторон на нее нахлынули странные запахи – мускус и кардамон, лимонное, сандаловое и сосновое дерево, и еще множество незнакомых ароматов, которых она не могла распознать. Так она стояла, пыхтя и сопя, пытаясь перевести дух, когда из задней комнаты вышла другая женщина, жена аптекаря.
– О, Ида Шейке! – воскликнула Хелен Хайуотер. – Вчерашней ночью я снова ее видела. Опять она летала по небу. Ее хорошо было видно против луны, и опять она была нагишом, в чем мать родила, и сидела верхом на здоровенной березовой метле. – Ее передернула дрожь, и похоже было, что она вот-вот хлопнется в обморок, так что Ида Шейке поспешно подвела ее к стулу, стоявшему у небольшого прилавка.
– Полно, полно, – сказала она, – успокойтесь и расскажите все по порядку. Вот я вам отмерю кружечку эля, и вам сразу полегчает.
Хелен Хайуотер испустила драматический вздох и закатила глаза к небесам.
