Виктор Барановский - Гадания
Проявления характера на лице человека специалисты делят на статические и динамические, при этом к статическим показателям относят особенности строения головы, очертания глаз, губ, лба, носа и т. п. Другими словами: физическая форма лица определяет в их понимании духовный облик. К динамическим показателям относится мимика, т. е. характеристические движения лица и все те изменения в лице, которые являются не случайными и ситуативными, но некоторым образом связаны с психическим обликом человека.
В свое время физиономическим показателям характера придавалось очень большое значение, на этой почве возникла даже особая наука – физиогномика. Развитие физиогномики связано с именем швейцарского реформистского священника Гаспара Лафатера (1741–1801). Ему принадлежит десятитомное сочинение «Искусство познавать людей по физиономиям». Лафатер, очевидно, наблюдая прихожан, пришел к выводу, что умственная жизнь человека отражается в строении и очертаниях черепа и лба; а моральная и эмоциональная жизнь – в строении лицевых мускулов, в очертаниях носа и щек; чувственные, животные качества – в складке рта и линии подбородка.
Нельзя обойти вниманием другую личность, владевшую умами современников. В начале XIX в. в Вене появилось объявление о френологических лекциях Франца Йозефа Галля. Что же это были за лекции? На сцене – человек в зеленом камзоле, перед ним на небольшом столике с изогнутыми ножками – белые черепа людей, животных. «По выпуклости головы, – говорит Галль, – и выступающим ее частям можно делать выводы о характере данного лица… И не случайно, если у одного человека сильнее выражена височная область, у другого – лобный или затылочный бугор. И скаредность, и одаренность, и талант – все поддается определению при помощи моего метода. Я так формулировал основные четыре принципа своей системы: 1) нравственные качества и умственные способности – врожденные; 2) их проявление и их упражнение зависят от структуры мозга; 3) мозг – орган всех наклонностей, всех чувств, всех способностей; 4) мозг состоит из стольких частных органов, сколько есть наклонностей, чувств и способностей, различающихся между собой. Преимущественное развитие какого-либо умственного или душевного качества отражается в увеличении соответствующего «органа», т. е. участка мозга, а поскольку мозг непосредственно соприкасается с черепом, то форма мозга, а соответственно и его выпуклости отражаются на форме черепа, образуя возвышения на его наружной поверхности. По ним и можно судить о преобладающих чертах характера».
Видимо, читатель улыбался, пробегая глазами слова этого «ученого». Конечно, его: было подвергнуто критике и признано антинаучным и смешным. Анатомы категорически отвергли учение Галля: никаких доказательств того, что способности человека каким-либо образом отражаются на конфигурации черепа, при вскрытиях они не обнаружили.
И все-таки Галль сделал доброе дело: одним из первых перекинул мостик между «строением тела» и «характером». К этой связи наука вернулась много лет спустя, хотя проблема не решена по сей день.
В 70-х гг. ХIХ ст. учение Галля неожиданно получило продолжение. Итальянский судебный врач Чезаре Ломбрезо почерпнул из него, что в мозге человека есть участки, из которых исходят побуждения к убийству, краже и другим преступлениям. Итальянец провел наблюдения над 3839 людьми, совершившими разные преступления, исследовал 383 черепа казненных преступников. И в капитальном труде «Человек преступный», опубликованном в 1876–1881 гг., утверждал, что по внешнему виду конституции преступники имели отклонения от нормы, что у них появлялись рудиментарные признаки, свойственные первобытному человеку. Рудементами он назвал скошенность лба с выдающимися лобными буграми, неспособность краснеть, способность переносить боль. «Убийцы большей частью брахицефалы, челюсти у них чрезмерно развиты, уши удлиненные, глаза стекловидные; воры – долихоцефалы, для них характерны маленькие глаза. Мошенники и совершающие поджоги отличаются кривым носом», – такие выводы сделал Ломбрезо. Поясним, брахицефалами Ломбрезо называл людей, у которых форма головы приближается к круглой, а долихоцефалами – людей с продолговатой формой головы.
Нарушителей закона он разделил на преступников «случайных», преступников «по страсти» и «врожденных». Отстаивая эту классификацию, пренебрегая другими причинами и, прежде всего, социальными корнями преступности. Естественно, Ломбрезо считал целесообразным для врожденных преступников во всех случаях применение смертной казни.
Учение Ломбрезо было отвергнуто всеми, а само имя итальянского судебного врача стало нарицательным. Никаких особенностей в строении лица и головы преступников на самом деле обнаружено не было.
И все же отмахиваться от «открытия» итальянца до конца как будто нельзя. В выражении лиц самых жестоких в истории человечества тиранов и диктаторов можно найти общие черты. В портретах Нерона, Тамерлана, Ивана Грозного, Гитлера, Берии, Гиммлера есть что-то общее.
Несколько позже в Париже вышел трактат Дюшена с красноречивым, хотя и длинноватым названием «Механизм человеческой физиономии, или электрофизиологический анализ выражения страстей». В этом труде излагались опыты искусственного создания психических состояний путем соответствующей мимики. А в конце XIX в. Т. Пидерит внес свою лепту в изучение связи внешнего и внутреннего в человеке. Пидерит выдал труд «Мимика и физиогномика», в котором предпринял попытку доказать устойчивость физиономических показателей характера.
Россия также не осталась в стороне от нового направления изучения человека. Горячим сторонником физиогномики был проф. И. А. Сикорский, написавший в 1861 г. книгу «Всеобщая психология с физиогномикой», в которой дал подробное изложение физиогномики, широко используя при этом литературные примеры и репродукции картин.
Надо отметить, что в Европе в конце XVIII – начале XIX в. физиогномика пользовалась большой популярностью. Объясняется это просто: физиогномика импонировала тем, что на место принятых в психологии того времени словесных субъективных описаний психических состояний и черт личности были поставлены объективные данные, т. е. внешний облик человека, который служит значительно более точным показателем характера.
Любопытно, что уже тогда в физиогномике просматривалась тенденция объяснить психическое и внутреннее физическим и внешним. В книгах того времени на эту тему было много иллюстраций внешнего выражения психических состояний и черт характера человека.
Позже, после периода широкого признания, физиогномика перешла в разряд забытых наук. В России она подверглась разоблачению как лженаука, отрицательное отношение к ней выразили Радищев, Чернышевский, Новиков. И в самом деле, претензия физиогномики решить все загадки познания характера человека одним махом не оправдалась. Как видим, люди часто пускались из одной крайности в другую. Критика физиогномики не значит, что весь конкретный материал, собранный и изученный физиогномистами, не заслуживает никакого внимания. Как говорят сегодня, надо разделить котлеты и мухи. Порочна попытка механистически определять характер слишком широко, односторонне и часто произвольно, пользуясь исключительно физиономическими показателями.
Сегодня можно считать признанным и бесспорным существенное значение черт лица вместе с выразительной мимикой при определении характера. У некоторых людей черты лица и мимика очень выразительны. Особенно большую роль играют глаза. Они могут быть широко раскрытыми, как бы удивленными, или, наоборот, опущенными, словно недоверчиво присматривающимися, с блестящим или с тусклым взором, неподвижные и подвижные, «бегающие», веселые и грустные и т. п. Не так уж редко выражение глаз может служить верным показателем характера.
Характерные особенности лица используются для розыска преступников. Вспомним сцену в корчме из драмы А. С. Пушкина «Борис Годунов», дающую великолепную иллюстрацию к словесному портрету:
«Первый пристав: – Алеха! При тебе ли царский указ?
Второй пристав: – При мне!.. (Читает). А ростом он мал, грудь широкая, одна рука короче другой, глаза голубые, волосы рыжие, на щеке бородавка, на лбу другая. Да это (Григорию), уж не ты ли?..»
В ХIХ в. во многих тюрьмах мира проводилось такое мероприятие. Во внутреннем дворе за высокими стенами охранники водили узников по кругу, лица узников были обращены внутрь круга, где на стульях сидели господа, закрыв лицо шляпами и воротниками. Это были сыщики. Эта карусель заключенных устраивалась, чтобы сыщики запоминали их лица и могли распознать преступника на воле. Вспомним мистера Пиквика у Диккенса, который попал в долговую тюрьму и был предупрежден, что с него «снимут портрет». Тюремщики должны знать всех арестованных в лицо, поэтому изучают анфас и профиль новичка, чтобы хорошо запомнить.
