Бхагаван Раджниш (Ошо) - Немыслимый экстаз. Быть больше, чем вы есть
Помните: вера – это открытость. Вера означает доверие, и всему, во что вы верите, вы открыты. Недоверчивый ум закрыт, потому что он боится. И до тех пор, пока вы не начнете доверять, вы будете закрыты.
Первое, что вам следует осознать, – это во что вы больше верите: в низшее или в высшее? В низшее вы верите без рассуждений, без сомнений, без размышлений. Вы верите в низшее: низшее – это ваша реальность.
Когда Гурджиев был еще девятилетним ребенком, его умирающий дед сказал ему: «Я не могу дать тебе ничего, кроме одной глубокой истины, которую я усвоил в своей жизни. Есть только одна вещь, которую я приобрел и которую могу передать тебе в наследство: всякий раз, когда кто-то сердится на тебя, не реагируй сразу. Подожди двадцать четыре часа и только тогда отвечай».
Позже Гурджиев должен был признаться, что этот простой урок трансформировал всю его жизнь – он пообещал умирающему деду, что будет следовать этому правилу. Всякий раз, когда кто-то оскорблял, бранил Гурджиева или плохо с ним обращался, он оставался свидетелем этого, никак не реагируя, и не только внешне, но также и внутренне. Он терпеливо выслушивал все, что ему говорили, и затем сообщал: «Я не могу ответить прямо сейчас. Я вернусь через двадцать четыре часа. Это обещание, которое я дал моему деду. Так что я вернусь через двадцать четыре часа и тогда отвечу».
Конечно, он и потом не реагировал. Через двадцать четыре часа он возвращался и говорил: «В тот момент я не мог реагировать из-за своего обещания. Но теперь я уже не хочу реагировать».
Вся жизнь Гурджиева была особенной благодаря этой закрытости к низшему. Двадцать четыре часа – слишком долгий срок. Ум открывается только под определенным давлением, и то лишь на мгновенье. Если вы подождете немного, ум снова закроется. Если вы не позволите давлению воздействовать на вас, то через двадцать четыре часа ситуация станет холодной и мертвой. Ум хочет реагировать только в горячий момент.
Поскольку гнев стал совершенно невозможен, Гурджиев попробовал эту технику и в других областях. Например, в сексе. Всякий раз, когда возникало возбуждение, он ждал. За двадцать четыре часа возбуждение исчезало без следа: ум больше не притягивался низшими силами.
Через несколько лет такой практики Гурджиев осознал в своем уме открытость другого рода. Поскольку энергия должна течь, а выход в низшее был закрыт, она вынуждена была найти другой выход.
Например, когда он проходил мимо церкви, где шла месса, стоило ему только взглянуть на молящихся в молчании людей, как внезапно дверь его ума открывалась, и он соединялся с молящимися. Его ум мгновенно открывался чему-то высшему.
Затем он обнаружил еще одно необычное явление. Он мог просто идти по улице, мимо него проходил обычный человек, и неожиданно Гурджиев осознавал, что это не обычный человек; это – мистик. Гурджиев следовал за ним. И каждый раз на сто процентов оказывался прав!
Суфийские мистики не любят огласки, но они открыли тайные пути к тому, как быть узнанными. Индийские мистики стремятся к изоляции, хотят быть подальше от толпы. Они уходят в леса, в горы. Но даже если мистик уходит в монастырь или в лес, люди узнают о нем, и очень скоро он становится известен. Безмолвие обладает своим собственным посланием: и именно это послание передает многое.
Суфии обратились к другому методу. Они не уходят в монастырь, они не уходят в лес и не уединяются в горах; напротив, они включаются в обычную жизнь. Например, суфийский мистик может быть просто сапожником. Он может быть настолько обычным, что никто не заподозрит, что он что-то знает или кого-то из себя представляет. Но тот, кто открыт высшим силам, распознает его.
Эта открытость в Гурджиеве стала основой его поиска чудесного. Он просто следовал – без всякой карты, без всякого знания, и, в конечном итоге, побывал в Индии, в Египте и на Тибете. Он шел вперед и вперед, не зная, куда идет, интуитивно нащупывая свой путь, пока наконец не чувствовал, что та или иная тропинка хороша. И тогда он шел по ней. Иногда тропинка заканчивалась у дверей хижины, а внутри обнаруживался мистик!
Когда вы открываетесь высшему, все начинает происходить по-другому. Но если вы открыты только низшему, тогда вам приходится искать высшее на ощупь, в темноте. Это беспорядочный, случайный поиск. Иногда вы кого-то встречаете или что-то узнаете, но это редкость. Даже если вы натыкаетесь на то, что могло бы полностью изменить и трансформировать вашу жизнь, вы не осознаете этого.
Может быть, вы встретите будду, но вы не поймете, что перед вами будда. Как вы его узнаете? Вы закрыты для высшего, так что даже если вы на самом деле встретите будду, вы обратите внимание только на его низшие проявления. Даже в будде вы найдете то, что будет вас беспокоить: почему будда так ест? Почему он так спит? Почему он такой-то и такой-то? Ваша открытость низшему предоставит вам для размышления достаточно материала, который совершенно не будет касаться бытия будды, и высшее будет упущено. Единственное, что вы увидите, это низшее; смотреть на низшее, искать проявления низшего – очень давняя привычка.
Мы верим в низшие силы, мы преданы низшему, потому что дверь в низшее в нас открыта. Если кто-то осуждает другого человека, мы полностью ему верим; в доказательствах нет необходимости. Вот почему слухи сбываются: вы можете пустить совершенно ложный слух и затем, поскольку так много людей поверят в него, вы сами начнете в него верить. Мы ведомы другими. Если так много людей что-то говорят, это должно быть правдой.
Открытость низшему стала в нас привычкой. Осознавайте, когда какая-либо низшая сила притягивает вас. Будьте свидетелем. Не позволяйте своему уму открываться этой силе. Все, чему вы открыты, глубоко запечатлевается в вас и, в конце концов, начинает работать.
Так что будьте осознанны постоянно, каждое мгновение. Даже если нечто подлинно, истинно, но низко, оставайтесь закрыты. Даже если вы знаете, что кто-то вор, все равно, мой вам совет: не открывайтесь этому, потому что когда вы сфокусированы на низшем, оно начинает в вас запечатлеваться. Привычка фокусироваться на низшем бесполезна, потому что она является препятствием к открытости высшему.
Будда сказал: «Не верьте тому, что ваш ум считает правдоподобным». Если я скажу, что какой-то человек – великий святой, если я скажу, что он абсолютно чист, ваш ум усомнится в этом. Как такое может быть? Он находится в теле, так же как и вы, как он может быть чист? Ваше эго задето. Вы не можете себе представить, чтобы кто-то был более чистым, чем вы, поэтому вы пытаетесь это опровергнуть. Но если вы не можете представить себе, что кто-то более чист, чем вы, то вы не сможете достичь большей чистоты; вы лишили себя возможности роста.
Христианский мистик, Тертуллиан, сказал: «Я верю в бога, потому что только так я могу расти». Для Тертуллиана бог – это вопрос не реальности и вымысла, а вопрос внутреннего роста.
Ницше, к примеру, мог бы вырасти в будду. Такой огромный потенциал, такой великий гений, такие безграничные возможности! Но он не вырос в будду; напротив, он превратился в сумасшедшего. Когда он сказал: «Бог умер», – это было заявление не о боге; это было заявление о закрытии для Ницше канала в высшее. Если бога нет, то и возможностей нет. Тогда невозможно расти в направлении к богу.
Вам не так-то легко поверить, что кто-то может быть чист. Будда настолько чист, что вы не можете поверить в это, даже отец Будды не поверил в это. Когда до него дошли вести, что его сын стал просветленным, говорят, он сказал: «Я хорошо его знаю, он мой сын, моя плоть и кровь. Я знаю его лучше, чем вы. Он не такой, как вы говорите».
После двенадцати лет странствий Будда вернулся в родной город. Тысячи и тысячи людей стали его учениками: он был для них внутренним светом. Но его отец совершенно этого не осознавал, и когда Будда пришел повидаться с ним, он был в гневе. Он был в гневе, потому что Будда был его единственным сыном, его единственной, но несбывшейся надеждой. Так что когда Будда предстал перед отцом, тот сказал:
– Я по-прежнему запрещаю тебе делать то, что ты делаешь. Я – твой отец! Я так люблю тебя, что могу забыть все, что ты натворил, мои двери по-прежнему открыты, но оставь весь этот вздор! Мне невыносимо видеть сына собирающим подаяние на улицах.
Для него Будда был просто нищим, говоря современным языком, хиппи, бунтарем. Будда стоял в молчании. В конце концов до отца дошло, что он не собирается ему отвечать. Отец сказал:
– Я знаю, почему ты не отвечаешь. У тебя нет на это мужества.
Будда рассмеялся и спросил:
– С кем ты разговариваешь? Сына, который покинул твой дом, больше нет. Я совершенно другой человек.
Конечно, отец разозлился еще больше. Он воскликнул:
– Ты пытаешься убедить меня, что я не знаю, кто ты? Я дал тебе рождение!
Будда ответил:
