Стефен Волински - Тебя нет. За пределами трех покровов сознания
Ученик: Что без этого тела, без органов этого тела меня бы не было здесь. Слава Богу, из-за тела я уверен, что я буду где-нибудь здесь, потому что без концепции тела мне «капут».
Волински: Где находится концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию причинного тела, для того, чтобы у концепции по имени «ты» было место, которое она может занять; и где находится концепция по имени «мое» сознание, которая верит в причинное тело?
Ученик: В сердце.
Волински: А что следует для концепции по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию тела, тонкого тела, причинного тела, энергетического тела, тела, созданного из света, в ощущения и инстинкты — что для нее следует из веры во все это?
Ученик: Вера в вечную жизнь.
Волински: А если бы эта концепция по имени «мое» сознание, концепция тела, концепция энергетического тела, концепция инстинктов и ощущений, концепция тела света, концепция причинного тела в твоем сердце, которая служит причиной вечной жизни — если бы все это, включая знающего и «осознающего» все это, было образовано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?
Ученик: Ничего… это ощущается как большой вопросительный знак, как пробел; и что теперь?
Волински: А если бы концепция по имени «теперь» и концепции прошлого и будущего, концепция я есть, и даже концепция действия (например, я не делаю того, что должен делать) — если бы все эти концепции, вместе со знающим и «осознающим» их, были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?
Ученик: Только молчание, а еще тоска.
Волински: Как эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию по имени игра и действие, «я здесь» и «ты здесь», причинное тело и тонкое тело, сердце и вечную жизнь, поступает по отношению к себе?
Ученик: Хранит и бережет себя.
Волински: А если бы концепция по имени «мое» сознание уплотнилась и создала концепцию самосохранения и или отсутствия самосохранения, концепцию я есть, концепцию тела света, концепцию инстинктов и ощущений, концепции «я здесь» и «ты здесь», «давай поиграем», концепцию тонкого тела и причинного тела, которое живет в сердце, и вывод, что это ведет к вечной жизни — если бы все это, вместе со знающим и «осознающим» все это, было образовано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?
Ученик: Все сжимается, связь распадается.
Волински: А если бы концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию сжатия и расширения, была образована из той же субстанции, что и знающий, и «осознающий» их, что тогда…?
Ученик: Она бы осталась собой.
Волински: А если бы концепция по имени «мое» сознание, которая верит во все эти концепции: причинного тела, вечной жизни, света, концепции я есть, поверила во все это, как бы могло это «мое» сознание обмануть другую концепцию по имени «мое» сознание?
Ученик: С помощью концепции «самости», утверждая: «Я есть!».
Волински: А если бы концепция по имени я есть возникла из сжатой субстанции, и все это было образовано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?
Ученик: ___ (Молчание). У меня в голове словно пылесос, который всасывает в себя все; нигде нет… НИЧЕГО.
Волински: Если бы та концепция головы, концепция вакуума, концепция НИЧЕГО, а также знающий обо всем этом, были образованы из одного и того же изначального сознания, что тогда…?
Ученик: ___ (Долгое молчание).
Волински: А если бы концепция по имени «мое» сознание, которая верит во все эти концепции причинного тела, а также «существования» и «не-существования», были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?
Ученик: ___ (Молчание). Это похоже на возвращение назад… гораздо уютнее.
Волински: А если бы концепция по имени «мое» сознание поверило в концепцию я есть, концепцию «существования» и «не-существования», концепцию света, тела, инстинктов и ощущений, концепцию тонкого тела, причинного тела, вечной жизни, сжимающегося ничто, предмета по имени голова — если бы все эти идеи и концепции были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, включая знающего и «осознающего», что тогда…?
Ученик: ___ (Молчание).
Волински: Эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию головы и концепцию тонкого тела, причинного тела, концепции «существования» и «не-существования», концепции появления и исчезновения — о чем она не должна знать?
Ученик: ___ (Долгое молчание) __ Что все это чушь.
Волински: Почему концепция по имени «мое» сознание не должна знать, что все это чушь?
Ученик: Потому что она не хочет уходить… тогда ничего не останется… ее нет.
Волински: Если бы «осознающий» и знающий обо всем этом, включая и концепцию «все это чушь», было образовано из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?
Ученик: ___ (Долгое молчание) ___ Ее больше нет. Ее нет.
Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, концепцию по имени «существование» и «не-существование», концепцию прошлого, настоящего и будущего, концепции светового и энергетического тел, концепции тонкого тела, причинного тела в твоем сердце и уме, концепцию самости, которая должна держаться за все эти концепции, чтобы сохраниться, концепцию тела — если бы все эти концепции, включая «осознающего» и знающего обо всем этом, были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?
Ученик: __ (Долгое молчание) __ (молчание).
ГЛАВА 18
«Состояния сознания», философские концепции и ловушка добродетели
Немногие участники «духовных» кругов (если такие вообще найдутся) станут отрицать неявное, а порой и явное, желание и обещание «обрести», «получить», «достичь», «укрепить» или еще каким-либо способом стать обладателем состояния блаженства, которое будет не просто вечным и неизменным, но и высшим из всех возможных состояний, включающим всевозможные «духовные добродетели», такие, так любовь, мир, счастье и т. д. Эти добродетели — любовь, сострадание, прощение, милосердие и справедливость — действительно «прекрасны», «святы» и «достойны восхищения». Однако при этом возникает несколько вопросов: 1) Действительно ли эти состояния «духовны»? 2) Действительно ли они необходимы для духовной жизни? 3) Ведут ли они каким-то образом к нирване (которая считается чем-то вроде рая)? 4) Помогают ли они понять, кто я? 5) Существует ли «вечное и неизменное» состояние? 6)Какое «я» стремится к этому постоянному состоянию? И, наконец: 7) Почему «я» хочет обрести эти состояния?
Ответ на первые 5 вопросов — НЕТ. Но прежде, чем мы выплеснем воду из чаши «нашего» понимания и взорвем мыльный пузырь «духовности», давайте, во-первых, определим, что мы подразумеваем под «духовностью», а, во-вторых, что мы подразумеваем под «состоянием» и «добродетелью».
Если цель «добродетели» — достижение или «обретение» нирваны (затухания), тогда в мире феноменов (мире ощущающих и воспринимающих тел) ничто не даст этого. Почему? Потому что нирвана означает затухание, угасание: ТЕБЯ НЕТ. Следовательно, не существует ничего духовного или еще какого бы то ни было, что может привести к «духовному образу жизни»; это всего лишь иллюзия духовного образа жизни, а, значит, часть миража; ее нет.
Далее: откуда взялась концепция вечного и неизменного состояния сознания, такого, как добродетель? Чтобы понять это, нам придется вернуться к истокам и корням западной концепции добродетели.
Более, чем за сто лет до Сократа и Платона, жил знаменитый греческий математик Пифагор. Теорема Пифагора утверждает, что для любого прямоугольного треугольника квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов (а2=в2=с2). Пифагор верил, что в этом мире (воспринимаемом посредством ощущений) невозможно нарисовать правильный треугольник, потому что он никогда не будет совершенно точным — лишь приблизительно. Следовательно, «реальный» прямоугольный треугольник не может существовать в физическом мире. Однако Пифагор «верил» в идеал: «где-то» (в «ином», более тонком мире) существует идеальный прямоугольный треугольник. Это и есть истина: состояние сознания, постоянное и неизменное в любой ситуации. Иными словами, эта «истина» существует в качестве «идеала»: состояние сознания, вечно истинное и неизменное в любой ситуации.
