KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Религия и духовность » Эзотерика » А. Андреев - Очерки русской этнопсихологии

А. Андреев - Очерки русской этнопсихологии

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн А. Андреев, "Очерки русской этнопсихологии" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Кибернетический бум начался в России в начале пятидесятых. Казалось, еще немного, и будут решены все проблемы человечества. Лингвисты бросились к математикам, чтобы освоить язык машин. Рождалось что-то великое. И. Ревзин, стоявший у истоков этого движения, в своих "Воспоминаниях" посвятил немало места высокомерной снисходительности или, в лучшем случае, "благожелательной пренебрежительности, с которой, как правило, математик заговаривал с лингвистом": "Да и чувство бедного родственника у богатого дяди, по-видимому, отчетливо прояснилось для меня именно теперь, в момент писания. Тогда я скорее находил все в порядке вещей: математики – действительно люди высшего класса, и великая честь уже в том, что они до нас нисходят. Все, что может лингвист, думал я, может и математик, а обратное само собой неверно. Я еще не знал, что в науке важен не столько логический аппарат (хотя он очень и очень нужен), сколько интенсивность переживания ученым некоторого факта…" [38].

Сходство с поведением программистов очевидно настолько, что вызывает мысли о наследственной болезни всей науки. Посмотреть хоть на ту же самую русскую семиотику, представителем которой является сам Ревзин. До сих пор в ней сохраняется внутреннее правило говорить языком принципиально непонятным для непосвященного, для "несемиотика". За последнее столетие наука в целом стала значительно демократичнее, она допускает, что специалист в одной отрасли может не знать многих других отраслей человеческого знания, к примеру, лишних иностранных языков. Но только не семиотика. В работах по семиотике, казалось бы, посвященных фольклору и мифологии, которые могут заинтересовать очень широкий круг читателей, помимо профессионалов экстракласса, не дается перевода обильных цитат не только ни с одного из современных языков Европы, но и с греческого и латыни. И, подобно Ревзину. начинаешь испытывать униженную благодарность, когда автор, как подарок лично тебе, переводит цитату с санскрита или хеттского. Примерно то же самое происходит с читателем и когда авторы пытаются разбирать фольклорные тексты с помощью математических символов.

Рождался такой язык этой науки, в первую очередь, как ответный удар по начавшему в шестидесятых травлю новой науки Политбюро. Я для себя определяю его приблизительно таким заклинанием: "Вы нас травите?! Так нате вам! Вы, подлецы и невежды, даже не понимаете, что мы пишем! Какое право вы в таком случае имеете нас критиковать?!" На языке мышления выживания – это, безусловно, язык ненависти, то есть Инферно, насколько я понимаю. И он, что самое страшное, сохранился в семиотике до настоящего времени. Вот такую шутку сыграла история! Теперь любой читатель, за исключением узкого круга своих, читая семиотический текст, ощущает, что его держат в дураках, говоря так, чтобы он явственно чувствовал себя "чайником", а лучше – "полным идиотом", а значит, ненавидят! При этом такой язык совершенно понятен и приемлем для мирового научного сообщества! А это уж особо настораживает. С психологической точки зрения, тот факт, что многие наши ученые, занимавшиеся искусственным интеллектом, живут и работают теперь за рубежом и высоко оцениваются, показывает, что язык науки как язык ее творцов, язык ученых предназначен в первую очередь не для описания взаимодействий, а для передачи определенных взаимоотношений, как и у "простых людей". Можно уверенно сказать, что язык науки на сегодня является всего лишь самым неуязвимым из всех существующих у людей способов показать остальным, что ты их выше и умнее. Именно это является основной психологической задачей ученого и прямо вытекает из ценностной архитектуры его мышления, которое в этом смысле абсолютно типично для любого человека европейской культуры. Наука наукой, но счастье важней! А что есть счастье ученого?

В любом случае, вся наука строится по образу и подобию здания нашего мышления. Что это означает в свете всего предыдущего разговора? То, что если искусственный интеллект, то есть Сверхкомпьютер, будет создан, он будет подобен нашему инфернальному мышлению, и страхи перед третьей мировой войной с машинами обоснованы!

Можно сказать, что виной всему математики. Бытовое мышление частенько обвиняет ученых: "Понаизобретали – жить невозможно!". Мы уже привыкли отмахиваться от подобных "мещанских" выпадов: при чем здесь наука! Наука только инструмент. И при этом, кажется, мало кто задался вопросом, инструмент какого психологического механизма? Для чего она нужна каждому конкретному ученому, какова его личная цель в науке? Кстати, в большинстве своем "большие" ученые выглядят дико безграмотными в отношении подобного психологического языка. На мой взгляд, правда, это не безграмотность, а нежелание отвечать на вопрос: зачем? Он один в состоянии разрушить дело всей жизни. Ведь цель-то избиралась еще совсем глупым, злым и обиженным юнцом, а теперь, когда все состоялось и ты всеми признанный маэстро на престоле в возведенном тобою за долгую плодотворную жизнь Храме или Дворце, кто-то смеет заставлять тебя заглядывать в собственный подвал или рыться в шкафах в поисках скелетов! Впрочем, судя по тому, как много больших математиков к концу жизни начинали поиски Бога, вопрос этот они все-таки себе задают.

Заслуживает ли математика того преклонения, с которым к ней относятся в нашем обществе? Это не праздный вопрос, потому что он является одним из шагов к ответу на вопрос о происхождении и устройстве нашего мышления. Думаю, нет. Математика не зарождалась как наука об измерении площадей, затопленных разливами Нила. Для этого достаточно было начального счета. Математика родилась как великая наука, только приобретя к себе уважение людей, а это произошло, когда числа стали языком описания божественных взаимодействий. (Числовой ряд использовался во многих культурах для описания устройства Вселенной. Первые два числа вообще не были предназначены для счета. Это были имена Богов. Собственно числовой ряд начинался с тройки.) Вот тогда родился пиетет сходный с религиозным. Но затем произошла незаметная революция. Математика стала обытовляться. Родилась Евклидова геометрия, родилась физическая механика, родились технологические науки. Пиетет остался, а науку подменили. Прикладники, технические работники, обслуга счетных машинок требуют почитания, как и жрецы, стоявшие у истоков, как творцы идей. Царство грядущего Хама, о приближении которого вопиет Мережковский еще в 1906 году, начиналось не с русской революции. Оно все время с нами, прямо в самой "операционной среде" нашего мышления.

Современная физика показала, что механика Ньютона, скорее всего, лишь частный случай более широкой физической механики. То же самое проделал Лобачевский, когда на основе критики одиннадцатой теоремы (точнее, постулата) Евклидовой геометрии создал теорию Большой геометрии, в которую Евклидова входит как частность. Что это нам дает? То, что суть нашего мышления – способность творить миры, вводя границы, выделяя ими куски сознания, и тем самым создавая в сознании искусственный объем, внутри которого законы действуют непреложно. Какие законы? Выбранные тобою из законов вселенной по каким-то устраивающим тебя признакам. Допустим, по признаку доступности их твоему видению. Ты выбираешь достаточное количество проявлений закономерностей, определяешь, где они перестают действовать, и по этой границе возводишь стену своего Мира. Законы внутри него настоящие, а вот Мир – виртуальный! В науке он называется – познанный. И наука постоянно раздвигает его границы. Это верно, у нас просто нет другого способа познавать настоящий мир, иначе как осваивая ближнее и через него расширяясь. И при этом давая имена все новым и новым вещам и явлениям мира. Одним из таких явлений является и сама наука.

Итак, инфернальность – основа нашего мышления, а в силу этого – науки и виртуальной реальности любого уровня. Причем, явление это расширяющееся и грозящее, как это ощущается массовым сознанием, перерасти в мировую катастрофу, технотронную мировую войну. Однако, несмотря на реальность такой угрозы, совершенно непонятно, что же в таком случае инфернальность как психологическое явление, а не как воображаемый ад христианства.

Если быть кратким, то за всеми ожидаемыми муками ада нет ничего, кроме вколоченных в нас в детстве нравственных оценок: хорошо – плохо. Ад – это все, что плохо для человека. Все плохое в той или иной мере несет в себе дух ада. Все хорошее – рая. Это ворота в четвертую основную часть О/м – домифологическое мышление, где хранятся очень естественные и отвечающие природным требованиям механизмы психики. Там же хранится и боль, и способы реагирования на нее. Можно сказать, что этот слой хранит образы взаимодействий, в то время как все остальные – взаимоотношений, то есть вторичного. Так что использование образов быто-научного, библейского и мифологического мышления есть лишь использование знаковых языков для ворошения образов этого глубинного слоя мышления. Ворошение всегда полезно, потому что, снижая сдержанность, выпускает излишний заряд ненависти. Так что творцы виртуального игрового Инферно вполне могут реабилитировать себя перед лицом грядущей старости и мига расплаты за содеянное. А такая проблема, если верить американским психологам, перед американскими программистами стоит. Если C-bomb и станет реальностью, то как раз не по их вине. Скорее наоборот. Их "игры-ворошилки" отодвигают этот миг. Но, к сожалению, ворошение, ослабляя и оттягивая срыв, не дает исцеления. Как быть?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*