Светлана Бриах - Управляй судьбой. Практики обретения внутренней силы
Поэтому Свобода для меня – это нахождение моего сознания и внимания в Потоке Творения и Созидания.
Независимость, созависимость, зависимость, взаимозависимость для меня всё разные грани взаимоотношений между людьми. Так невозможно быть независимым от Бога. Это прямая и очень короткая дорога в небытие, в несуществование. Поэтому, говоря о независимости, подразумеваю форму взаимоотношений между человеком и группой людей или же взаимоотношения различных групп и сообществ между собой».«Вы когда-нибудь переживали состояние божественной свободы? Нет. Посему вытекающие вопросы пропускаю.
Что такое свобода, на мой взгляд? Приду к ответу в конце сочинения.
Свобода и независимость – это одно и то же? Нет, конечно.
Что есть независимость?
Независимость – это возможность отказаться от чего-либо в любой момент. Нужна ли она? Нет. Возможна ли она при руководстве в человеке разума и совести? Нет. Отказ от единства с миром, отказ от любви – это неправильно. Решения и поступки человека, следующего разуму и совести, вытекают из прочувствования единства и любви, т. е. зависят от этого.
Зависимость – это невозможность отказаться. Всегда ли наоборот – невозможность отказаться есть признак зависимости? Нет, конечно.
Невозможность отказаться от наркотиков – зависимость, безусловно. Невозможность отказаться от обязанности помогать матери – зависимость ли? Скорее совесть. Невозможность отказаться от задачи кормить ребенка и следить за его образованием – зависимость ли? Скорее ответственность.
Связана ли свобода с умением отказываться от всего? Это скорее божественная свобода, полноту которой человек понять не в состоянии. Означает ли, наоборот, что умение отказываться от чего угодно есть свобода? Нет, конечно. Человеческая свобода подразумевает обратное.
Например, человек через определённые действия достигает определённой цели. И не может отказаться от этих действий как от способа достижения цели. При этом цель правильная, приносящая пользу, нужная, а действия деструктивны. Нужно продолжать достигать цели, поэтому просто отказаться от деструктивных действий – это неверное решение. Верное – это выявить иные способы достижения цели, доступные людям в принципе, выбрать из них конструктивные, затем сгенерировать план по освоению выбранного нового способа достижения цели и реализовать его. Освоение нового способа достижения цели, подразумевающего отказ от деструктивного, получается далеко не всегда. Кому-то не хватает мотивации, кому-то сил, кому-то терпения.
(Если вдруг предыдущий абзац не вызвал у тебя ассоциаций, поясню простым примером. Задача – восстанавливать силы – находится периодически в состоянии внутренней тишины, осмысления предыдущего опыта, очищения от накопившейся усталости и напряжения. Вариант неконструктивного решения – компьютерные игры. Вариант конструктивного решения – три раза в год отдых на море. Третий вариант решения, к которому можно прийти, подразумевая, что умение отказываться – признак независимости или даже свободы: проведение некоторых периодов в тихом городке без привычных занятий, составляющих труд человека, с ежедневными прогулками и медитациями. Будет ли третий вариант более правильным, чем второй, только потому, что подразумевает под собой отказ и отсутствие зависимости достижения цели восстановления сил от факта выезда на море? Не думаю.)
Если человеку удаётся научиться достигать правильной цели правильными способами (отказавшись от неконструктивных) и в результате образуется идеальная картина, при которой все цели человека будут продиктованы разумом, а способы достижения будут конструктивны, будет ли при этом человек иметь свободу отказаться от любой цели в любой момент? Например, от стремления к познанию? Нет, конечно.
Возможна ли свобода без независимости (которой, как выяснилось, не бывает, да и не должно быть)? Возможна. Свобода – это возможность те задачи, к которым «прикреплён» человек (от которых он не может отказаться), решать конструктивными способами без препятствий и при свободном выборе человеком конкретного способа.
Собственно, мы про это уже столько раз говорили со всех сторон (в том числе об этом же были недавно просмотренные лекции Шаменкова), что даже и не знаю, что еще добавить. Свобода – процесс материализации высших идей (а не человеческих замысливаний) при отсутствии тех видов несвобод в системе сефирот, которые вызывают недопустимое искажение идей.
Процесс правильной материализации обусловлен необходимостью соблюдать высшие законы и ответственностью человека, т. е. до краёв наполнен зависимостью. При этом этот процесс и есть единственно правильное проявление свободы творения для человека.
У человека есть свобода, но только одного вида – свобода творения. Отсутствие других видов свобод порой даёт человеку ощущение отсутствия свободы вообще. И разговаривая с людьми о свободе и независимости, важно понимать, что далеко не у всех есть осознанная и проявленная мотивация к Бытию. Например, многие могут стремиться к независимости и при этом совершенно не желать свободы. Так же как желать состояния удовлетворения и совершенно не стремиться к счастью в его правильном понимании. И это нормально».Хочу дать несколько комментариев.
Нормально ли? «Усечённая» жизнь – это нормально? Остановиться на том уровне, где «живёт» обычное полуживотное удовлетворение, – это нормально? Человек, не стремящийся к счастью, а стремящийся только к удовлетворению своих желаний, мало способен проводить через себя Силу, потому что в нём нет тех вибраций, которые аналогичны вибрациям Силы. Счастье же (я об истинном счастье, а не о том, что человек порою за него принимает: обладание чем-то или кем-то, животное довольство и т. д.) обретается только в Служении (именно так, с большой буквы) и Свободе.
О Свободе мы говорим на пространстве этой книги, о Служении (не прислуживании, не выслуживании, не о работе по найму) планирую вести разговор с читателем в следующей своей книге «Танцы вдвоём».«Вы когда-нибудь переживали состояние Божественной Свободы?
Не могу сказать, было ли это переживание именно Божественной Свободы, но переживание Свободы в ином контексте, как это принято считать здесь, на Земле, было.
Это тот случай на озере Свитязь, о котором я рассказывала в Болгарии и на первом ребёфинге.
(Я не буду описывать это. Здесь сложно подбирать слова для описания. Если потребуется, я попробую это описать устно.)
А если переживали, то как? Как слияние с чем-то величайшим, мощнейшим и более значительным, чем я знаю, понимаю и могу себе представить. Как свободу от «самой себя».
Когда и при каких обстоятельствах вы чувствовали себя свободным? Так и хочется добавить – по-настоящему свободным. Вот при этих двух случаях я чувствовала себя по-настоящему свободной.
Что такое свобода, на мой взгляд?
Это отсутствие «стены», разделяющей тебя от Мира, Вселенной, Истинной Реальности, от Бога; это слияние и единство с Богом, а отсюда необусловленность какими-либо ограничивающими факторами и особенностями астрального и физического планов, полнота и безграничность возможностей; возможность пользоваться и распоряжаться, но не владеть необходимыми ресурсами.
Мы все заем, что истинная Свобода – это желать только Блага и действовать в соответствии с постигаемой Волей Бога. Но здесь я бы хотела рассмотреть Свободу с несколько иного ракурса, как Освобождение и в том числе от самого себя.
Здесь требуются некоторые пояснения.
Обычно когда человек говорит, что он хочет или стремится к свободе, то подразумевается следующее:
1. «Делать всегда только то, что хочу». Вроде нечто схожее с необусловленностью или, точнее, с независимостью. Но если бы такое стало возможным, то большинство вообще ничего бы не делало из-за лени. И может, кому-то захочется возразить: потребность делать, развиваться заложена в нас изначально как стремление к совершенству. Да, это всё так. Но стабилизирован этот инстинкт в детстве. Если бы ребенок жил среди родителей, которые делают только то, что им хочется, а хочется им ничего не делать, то стремление к совершенствованию явно в нём бы зачахло в своём зародыше.
Вообще понятие «Свобода» у меня стойко ассоциируется с понятием «прогресс». А в вышеописанном случае прогресса не наблюдается, одна атрофия.
