Николай Ходаковский - Третий Рим
Такой способ записи был, по-видимому, занесен в Китай из Египта, возможно, еще в XII–XIII вв. А чтение картинок-иероглифов существенно зависит от языка. Одни и те же иероглифы читаются совершенно по-разному в зависимости от того, кто их читает: китаец, японец, кореец, вьетнамец и т. д.
Собственные имена передаются иероглифами путем подыскивания похожих по звучанию иероглифов в используемом языке. Поэтому написание и, следовательно, современное нам прочтение старого китайского имени оказывается существенно зависящим от того, кто именно первоначально переводил его в иероглифическую запись. Кроме того, язык тоже меняется. И одно и то же имя через несколько сотен лет приобретает совсем другое звучание в изменившемся языке — даже если иероглифы, которыми оно записано, остались прежними.
Итак, чтение иероглифов зависит от времени. Иероглифы, кроме того, много раз реформировались. Последняя крупная реформа иероглифов в Китае и Японии была уже в наше время, в XX в. Сегодня многие старые иероглифы уже невозможно прочесть в рамках многократно обновленной, измененной иероглифической письменности.
Китайские хроники — «источник сверхсложный», хаотичный и бессистемный. Вот что писал известный историк В. П. Васильев. «С первого взгляда на полное собрание китайской истории можно подумать, что в ней уже все сделано и что знающему китайский язык стоит только читать многотомные сочинения и извлекать из них машинально сведения, но на деле оказывается совсем не то. Кроме странного расположения, которое заставляет занимающихся перебирать все сочинения для того, чтобы получить полное понятие об одном каком-нибудь отдельном событии, кроме утомительного труда, кроме постоянного критического напряжения, которое, однако ж, может открыть истину только при полном изучении предмета, историку, сверх того, постоянно представляются вопросы, которым он напрасно ищет разрешения, постоянно встречает он искажения, пропуски».
Когда в XVII–XVIII вв. какие-то старые записи, сделанные полузабытыми иероглифами, пытались переводить на новые иероглифы, то переводчики уже с трудом понимали смысл того, что они переводили. Поэтому им приходилось добавлять многое «от себя». Вставляя свои пояснения, они раздували объем источников. И это происходило, по-видимому, не один раз. Получились запутанные, неясные хроники. То же самое мы видим и в европейской истории, но не в такой степени. Там путались в именах, географических названиях, отдельных терминах, но отдельные буквы все же имели, как правило, более или менее постоянное, устойчивое звучание. Совсем не то было в Китае. Здесь хаос достиг существенно больших масштабов.
Поэтому привыкшие к европейскому материалу историки приходят в смущение, когда начинают изучать вроде бы так хорошо и добросовестно изложенную «древними китайскими летописцами» историю Китая.
Сегодня употребительны два названия: Китай и Чина = China. Считается, что это — одна и та же страна. Мы к этому привыкли. Всегда ли так было? Нет, не всегда. Берем известное «Хождение за три моря» Афанасия Никитина и с удивлением читаем: «А иду я на Русь… А от Чины до Китая итти сухом шесть месяц, а морем четыре дни». Здесь четко сказано, что Чина и Китай — две разные страны, разделенные шестью месяцами пути.
Название Чина (China) прочно закреплено за современным Китаем практически во всех современных языках. Поэтому не возникает особого вопроса, какую страну назвал Чина Афанасий Никитин. Скорее всего, современную страну Чина (China), т. е. современный Китай. Но тогда встает другой вопрос: а какую же страну Афанасий Никитин назвал Китаем?
Ответ, по мнению авторов новой хронологии, прост: так он назвал Русь, возможно, ее восточную часть. На это прямо указывают его слова: «А иду я на Русь». Тогда все становится на свои места. Действительно, от Чины до Московии, скажем, до Урала, так примерно и будет — шесть месяцев пути по суше. При тогдашних средствах сообщения.
Может быть, Афанасий Никитин очень медленно ходил, и ему нужно было шесть месяцев, чтобы с трудом добраться из Южного Китая в Северный Китай?
Нет, Афанасий Никитин передвигался не так уж медленно. В самом деле, описание своего пути он начинает от современного Ормузского пролива в Персии и идет через Индию в Южный Китай около пяти месяцев морем. Посмотрите на карту. Вполне нормальная скорость передвижения. Затем он и говорит, что от Чины до Китая — шесть месяцев пути. Но такой большой срок достаточен, чтобы добраться до Руси. А до Северного Китая Афанасий Никитин при его скорости передвижения смог бы дойти из Южного Китая месяца за полтора-два. Но не за шесть же.
Фоменко и Носовский отмечают, что если считать, что он шесть месяцев добирался из Южного Китая в Северный, то где же он нашел тут по дороге море, по которому ему пришлось плыть четыре дня? Нет в Китае никаких внутренних морей! А по дороге на Русь он мог пересекать, например, Каспийское море, или Аральское море, или Балхаш. Скорее всего, какое-то из них он и имел в виду. Даже если считать союз «а» (во фразе «а морем четыре дни») за «или», то все равно в современном Китае не удается найти такого морского пути, между конечными пунктами которого пришлось бы добираться сушей шесть месяцев.
Авторы новой хронологии подмечают, что Афанасий Никитин упоминает о некотором государстве кайтаков на берегу Каспийского моря. Не тот ли это Китай, через который собирался возвращаться домой Афанасий Никитин? Дело в том, что, подробно описывая весь свой обратный путь до Руси, Афанасий Никитин заканчивает Китаем. Следовательно, он предполагает, что любой его читатель знает, как добраться до Средней Руси из Китая, и лишних слов не тратит. Отсюда, делают вывод Фоменко и Носовский, следует, что Китай — часть Средней Руси или соседняя с ней область. Но уж во всяком случае, не отделенная многими тысячами километров далекая сказочная страна.
Свой вывод они подтверждают картой якобы 1635 г. из Атласа Блау. На ней именем Катай, т. е. Cathaya, названа дальневосточная часть России, а отнюдь не территория современного Китая. Более того, на карте 1635 г. название Китайско, т. е. Китай, написано рядом с Тюменью, т. е. в Сибири. Еще дальше от современного Китая. Они отмечают, что здесь же, рядом со словом Kithaisko, написано красноречивое название «казаки татары», а именно — kasakki tartari. В центре Сибири на карте 1635 г. отмечена область под интересным названием пустыня Бельгийская — Desertum de Belgian. Сегодня название Бельгия уцелело лишь в Западной Европе.
«Китай» — это старое русское слово. Сегодня оно уже не употребляется, но до XVII в. оно было обычным в нашем языке. Как сообщает, например, «Словарь русского языка XI–XVII вв.», слово «кита» означает нечто плетеное, связанное в пучок, в косу. В частности, кита означало косичку, жгут, султан из перьев. Автор XVII в. пишет: «У шапок [янычары] имели киты». Таким образом, кита означала часть воинского снаряжения. Слово «кита» — с тем же смыслом — существует и в других славянских языках, например, в польском как kita (см. там же).
Слово «кита» означало часть воинского обмундирования, в частности русского. Например, гусары носили киты — высокие султаны на шапках. Привычное сегодня слово «султаны» — это уже более позднее название кит, а в XVII в. они еще назывались по-старому — китами. Это видно, например, из следующей цитаты, взятой из источника второй половины XVII в., где описывается воинское обмундирование: «Конь ездной, седло на нем гусарское… чапрак шит золотом, кита, перье то же (т. е. кита из того же пера)».
Даже на современном памятнике Богдану Хмельницкому в Киеве можно увидеть киту — султан из перьев на тюрбане. Высокий султан-киту на тюрбане носили турецкие воины, например, знаменитые янычары.
Носовский и Фоменко предполагают, что слово «кита», означавшее часть воинского снаряжения, произошло от имени «киданей» — македонцев (кита = кида), пришедших когда-то на Русь с Балкан. Тогда становится понятным, почему «китайкой», или «китаей», называли гладкую одноцветную хлопчатобумажную ткань. Ведь она производилась в России — «стране китаев».
От того же слова «кита», возможно, произошло и название знаменитого Китай-города в Москве. Возможно, что так назвали когда-то московский укрепленный воинский стан — «город воинов-китаев».
Слово же «кара» из сочетания «кара-китайское» — это, скорее всего, просто кир или царь. (Напомним переходы Ц в К типа цезарь-кесарь.) И тогда Кара-Китайское государство оказывается попросту Царским Китаем. Оно же — царство Пресвитера Иоанна, т. е. Древняя Русь и Великая империя.
Кара-Кита и Калита созвучны. Фоменко и Носовский предполагают, что прозвище Калита является позднейшим искажением титула кара-кита = царь китаев.
Анализируя скандинавские карты, они отмечают, что Скифия называлась также Китией, т. е. Китаем! Поэтому Китай — это просто слегка искаженное название Скифии.
