Лин фон Паль - Тайны Бермудского треугольника
— То есть вы не отрицаете тайну Бермудского треугольника, свидетель? Не отрицаете, что из-за «географического положения» этого района, как вы сказали, здесь бесследно исчезают корабли и самолеты? А синоптики на что? Они что же, не могут предсказать, когда сработает ваш «географический» детонатор?
— Ваша честь, что могли знать метеорологи, когда наблюдения за природой даже с самолета могли проводиться в радиусе до 150 километров. Вот и «обманывали» синоптики летчиков, зачастую не зная, а значит и не предупреждая их о надвигающейся грозе. Я хорошо запомнил, что означает оказаться в районе грозовой деятельности. Самолет швыряет, как щепку; некоторые машины превращались в обломки еще в воздухе. Сейчас для меня не существует тайны Бермудского треугольника, который просто-напросто находится на перекрестке трех воздушных потоков. Это мое мнение.
— А ваш этот… гигантский диск… этот массив облаков, вы действительно видели его?
— Как вас, Ваша честь.
Итак, если Джернон попал в небольшое облако, то что лее происходит в гигантском диске?
— Свидетель, а эти шаровые НЛО, которые наблюдал Джернон, огромные шаровые НЛО, они не могут быть связаны с тем, что над Бермудами каким-то образом образуются области, где отсутствует гравитация?
— Ваша честь, на это могу только ответить исходя из собственного опыта. Я видел, как горит спичка в невесомости. Вспыхивает желтовато-бледное пламя и мгновенно превращается в сферу. Сфера между тем продолжает увеличиваться. Сквозь желтовато-бледное пламя просвечивает уголек сгоревшей спички, с кончика которой тянется тоненькая, на уровне микропузырьков, струйка газа. Газ пронизывает все пламя и образует на выходе из сферы небольшой бугорок. Зрелище горения спички удивительно красиво, можно сказать фантастично.
— Но пламя в отсутствие гравитации будет выглядеть как сфера?
— Как сфера, Ваша честь.
— Спасибо, свидетель.
Вызываем следующего свидетеля.
Свидетель № 3
Мартин Кэйден
Мартин Кэйден — летчик, который оказался в Бермудском треугольнике 11 июня 1986 года.
— Свидетель, вы много летали над Бермудами. Когда-нибудь вы видели там хоть что-то необъяснимое?
— Да, Ваша честь, видел.
Однажды мы летели с Бермуд во Флориду при ясной и совершенно спокойной погоде. У нас было прекрасное оборудование, которое позволяло получать снимки напрямую из космоса, поэтому мы могли знать, какая за бортом погода, даже не глядя в иллюминаторы. Мы как раз получили эти снимки и стали их распечатывать. По ним было понятно, что погоду прекрасная. Видимость была идеальной, воздух — абсолютно прозрачным. Ближайшие облака находились далеко к югу от нас.
Мы летели с хорошей скоростью, и вдруг принтер перестал выдавать снимки, а все электронные внутренности нашего самолета стали похожи на высушенные моллюски. И буквально за секунду все изменилось. Мы как раз находились над островом Кэт. Первая беда случилась с компасом — стрелка закрутилась как сумасшедшая. Отказали все приборы, я мог вести самолет только на ручном управлении, никакого автопилота. Все небо заволокло чем-то похожим на туман. Видимость стала нулевой — в иллюминаторы не видно было крыльев машины. Мы летели точно в бутылке с молоком. Или же внутри емкости с коктейлем из взбитых сливок, яиц и алкоголя. Когда мы смотрели вниз, океан казался маленькой заплаткой, еле видимым пятнышком в этом коктейле. У нас пропала связь, отказала система автоматической идентификации, электронный топливный расходомер показывал что-то невообразимое — на его дисплее были сплошные восьмерки. В общем, все, что должно было работать, больше не работало.
Мы стали спускаться ниже. Но и ниже, на 50 футах под нами, все было так же — как в бокале с коктейлем. Мы попробовали подняться выше, на 8000 футов. Но там был все тот же коктейль из взбитых сливок, яиц и алкоголя. И только через час, пролетая над Джонсонвиллем, мы словно прорвались через завесу. Наконец-то мы могли видеть окружающий мир. Сразу же компас перестал вращаться и пришел в норму. Стабилизировался гироскоп. Ожила вся электроника. Снова все работало. Но до этого в течение четырех часов ничего не работало. И если вы спросите у любого инженера, возможно ли это, он вам ответит — невозможно.
Наш третий свидетель только что сказал две важные вещи; 1) при ясной погоде над Бермудами образуются области особенного тумана и 2) в этих областях отказывают все навигационные приборы и электроника.
Если заслушанные нами свидетели дали показания о состоянии воздуха, то наши следующие свидетели находились в океане. И они могут рассказать, что происходило на воде. Подошло время пригласить в суд их.
Свидетель № 4
Дон Генри
Дон Генри всю свою жизнь посвятил морю. Он был и аквалангистом, и спасателем, и капитаном. Он немало путешествовал и побывал не только на Бермудах, но только на Бермудах с ним мог произойти такой странный случай, свидетелем которого он стал в 1966 году.
— Свидетель Дон Генри, опишите подробно, что с вами приключилось в Бермудском треугольнике?
— Ваша честь, это случилось в 1966 году. Мы плыли из Пуэрто-Рико в Форт-Лодердейл на сорокавосьмиметровом буксире «Гуд Ньюз» с двигателем мощностью в 2000 лошадиных сил. За собой мы тащили баржу водоизмещением 2500 тонн, которая была привязана к буксиру тросом длиной около 300 метров. Раньше она перевозила нефтяной нитрат, но теперь шла пустой.
Мы проходили как раз около Багам. В середине дня, когда на небе не было ни единой тучки, я на пару минут зашел в рубку, находящуюся в задней части капитанского мостика, и вдруг услышал какие-то крики. Команда точно сошла с ума, Я выбежал на мостик и крикнул: «Эй, что за ад вы тут устроили?» Старший помощник, который был там, сказал мне: «Взгляните, кэп, на компас». Я взглянул. И что я увидел, когда взглянул на компас? Игла вращалась по часовой стрелке и накручивала круги. Я знал, что с магнитными компасами такое бывает, но никогда ничего подобного не видел! Вы только не подумайте, что это могло быть из-за скорости, с которой мы шли. Я не один год проплавал на буксире и знал, что такое буксир. Но с компасом творилось что-то ненормальное. Он крутился и крутился.
И погода была тут ни при чем. Я плавал в разную погоду. А в тот день море оставалось спокойным, совершенно плоским. Видимость — отличная. Может, было слегка облачно, но облака стояли высоко. Ни штормовых облаков, ни кучевых, ничего такого.
Компас был не единственной бедой. У нас что-то случилось со всей техникой, со связью, точно энергия на буксире иссякла. Мы ни с кем не могли связаться по радио. У нас почему-то не стало света. Вдруг перестали работать генераторы, то есть они работали, но только вхолостую. Ничего не было. Даже пятьдесят аккумуляторных батарей, которые я вез из Рико, все разрядились и испортились, оставалось их только выбросить. О батареях-то я позже узнал. Тогда было не до них.
А тогда я вышел на мостик, поглядел на небо и остолбенел. Никакого горизонта больше не существовало. Я просто не видел, где начинается небо и заканчивается вода. Выглядело все так, как будто нет никакого океана и нет никакого неба. Я имею в виду — казалось, что они смешались между собой. Я смотрел с мостика на океан, но видел только какую-то пену, очень это было похоже на молоко.
И небо… небо было тоже точно такого же цвета. Никакого различия между водой и небом, потому я и говорю, что больше не было горизонта.
Чисто автоматически я обернулся и посмотрел, как там наша баржа, — это, понимаете, годами выработанная реакция. Но я не увидел баржи! Я подумал, что такого не может быть, — ведь мы не чувствовали никакого рывка. Если бы баржа оторвалась, наш буксир взлетел бы, как ошпаренный кот! Я знал, что наша баржа где-то там, просто я ее не могу увидеть. Буксир шел, как ему положено идти, тянул, но не было там никакой баржи!
Тогда я побежал на ют, оттуда спустился вниз, к буксирной палубе, ухватился руками за трос и стал тянуть его. Конечно, 2500-тонную баржу с места руками не сдвинешь, но понять, тянет ли ее буксир, — это можно. Трос был напряженным, значит, баржа шла за нами. Это меня хоть как-то успокоило. Не все, выходит, плохо.
Однако баржу я все-таки не видел. Меня она очень беспокоила. Привязана она была крепко, но вместо нее клубился туман, ее окружили бурные волны, и я чувствовал, с каким трудом тащит ее буксир, — но я ее не видел! Совершенно не видел! И то, что должно было быть водой, оно казалось каким-то изменчивым, расплывчатым там, где находилась моя баржа.
Ну все, с меня хватит. Я побежал на мостик и закричал; «Полный вперед». Я понятия не имел, где мы находимся, но стремился как можно быстрее выбраться из этого места. Все выглядело так, будто что-то хотело задержать нас, но, к счастью, ему это не удалось.
