Александр Литвин - Выше Бога не буду
57
Время летело быстро, очень быстро. Дом – работа, дом – работа. Я не ездил в отпуска. Евгений заканчивал 11-й класс, с выбором профессии он определился давно. Множество побед на юридических олимпиадах и учеба в заочной школе при МГУ имени Ломоносова как-то сами собой привели нас к решению, что учиться ему надо будет в Москве. Он хотел в МГУ, а я, понимая, что это не совсем его вуз, рекомендовал ему другие юридические факультеты. Один из них – юрфак Академии водного транспорта. Но переубедить его было невозможно, и мы поехали в столицу.
Москва. Я не был в ней давно, она изменилась, стала интересней, больше, но не испугала меня своей динамикой. Город как город, только большой. И это был мой город. Я не уставал, я очень мало спал и все время был в движении. Мой ритм совпал с ритмом мегаполиса. Женя тогда обратил внимание на цвет моих глаз: «Папа, они у тебя какие-то синие стали. Не такие как дома, на Урале». Мне некогда было смотреть на себя, но однажды, рассматривая фотографии, я обратил внимание на этот факт.
В то время у меня еще не было уверенности в том, что я могу влиять на ситуацию. Я понимал, что с Мирозданием можно и нужно договариваться, но веры в свою убедительность не имел и поэтому все шло как-то с надеждой на авось. В тот год в МГУ Евгений не добрал всего один балл. Ох, как же он был расстроен, а я не менее. Но мне свое настроение надо было держать под контролем. Евгений подавал документы одновременно в несколько вузов, и в одном из них экзамены сдал блестяще. Это было не то, что ему хотелось, но вариантов не было. Он тогда мне сказал: «На следующий год поступлю, а пока поучусь здесь». Так и случилось. Через год Евгений сдал все экзамены на «отлично», и вся наша семья и многочисленная родня была счастлива от того что один из нас поступил на бюджетное отделение в один из лучших вузов страны. Это достаточно серьезно тешило мое самолюбие – чего уж тут скрывать! На работе многие почему-то решили, что в Москве у меня есть связи и поэтому вот такой результат. Но связей никаких не было, была просто кропотливая работа Евгения и уверенность в своих силах. Я никоим образом не старался сдерживать порыв своих сыновей. Да, я говорил Евгению про академию водного транспорта, про то, что ему понадобится в жизни морское право, но ломать его не стал. Уже окончив МГУ, Женя самостоятельно стал изучать морскую тему, потому что жизнь повернулась так, что это стало необходимостью.
А я тогда решил, что надо все же искать возможность влиять на ситуацию не только отличными знаниями. Важно еще не допускать возможности вмешательства случайностей с отрицательным вектором. Случайности должны быть только хорошими! И я стал изучать закономерности, вспоминая события и пытаясь составить некий календарь. Начал с элементарного – с аналитики. Я помнил еще с институтских времен: если перед экзаменом мне первой встречается женщина, то все будет хорошо. Это краткосрочный прогноз, и он меня не устраивал. Хотелось бы знать немного больше и дальше по времени. Я знал, что всегда получу информацию во сне, но и этого мне было мало. Я искал систему.
Порой мне казалось, я нащупал нить и вот-вот все пойму, но результата не было, были исключительно интуитивные вещи. Я уже не сомневался в своей интуиции, но хотелось более понятных вещей, хотелось не только чувствовать самому, но и объяснить другим, почему так, а не иначе. Я все время думал о том, как сделать так, чтобы благоприятный знак – женщина на встречу – попадалась мне не по воле случая, а по моему желанию. Сны я мог видеть и верил в их информацию, а вот создавать предпосылки событий и сами события мне не приходилось, за исключением того случая, когда я просчитал и увидел заранее отличный пас и свой феноменальный прыжок в игре в волейбол. Но это опять был краткосрочный успех, который более не повторялся никогда.
Я начал тренироваться. Но это была не игра в волейбол, не с мячом – это была игра с Мирозданием и эмоциями. Я уже не помню, когда именно мне в голову пришла мысль о том, что эмоция – это вневременное понятие, что эмоции не исчезают. Я не понимал еще их воздействия на мир, но воспроизвести эмоциональное состояние от произошедшего много лет назад события здесь и сейчас мне удавалось легко. Теперь надо научиться получать эмоцию от события несуществующего.
Поводов для экспериментов было множество, но я начал с работы, совмещая эмоциональные тренировки с профессиональной деятельностью. Я даже составил график, когда должен быть добрым, а когда злым. В дни, когда я себя искусственно загонял в состояние агрессии, устраивал разбор рабочих моментов с сотрудниками, которые не то чтобы допускали ошибки в работе, но ленились исполнять ее в полном объеме, были и такие. Я достаточно быстро заметил, что когда искусственно вызываешь состояние агрессии, нет опасности потерять над ней контроль и сорваться на критику личных характеристик человека. Но надо было тренировать и положительные эмоции, надо было нравиться людям, надо было снизить их уровень критики к себе. Вот здесь в качестве подопытных я использовал своих руководителей всех уровней. Мне в то время приходилось много заниматься бумажной работой. Огромное количество документов нужно было продумать, изложить, распечатать и самое сложное – подписать у начальников. А начальники у меня в таможне, в отличие от армии, в основном были люди умные, и если видели хотя бы одну ошибку, то документы не подписывали. Я сделал из этого процесса площадку для тренировок. Моей главной задачей было не создание идеального документа – их в таможне в жизни не переделать – а создание ситуации, в которой начальники были бы менее критичны не к документу, а ко мне лично. Я настраивал себя на каждый визит. Я в красках представлял весь процесс подписания, и практически всегда этот процесс заканчивался подписью. Сначала получалось нестабильно. Но потом раз за разом ситуация улучшалась и, в конце концов, я добился результата: документ подписывали по первому предоставлению. Талант мой в составлении бумаг, естественно, тоже вырос, но это было не главным фактором. Я научился поднимать людям настроение. Но для этого мне самому всегда надо было быть в хорошем настроении. Перед визитом я сидел и представлял солнце высоко в чистом небе. Оно согревает меня, наполняет своим светом. Мне очень комфортно, тепло, безопасно. В такие минуты я представлял себя на вершине сопки в августовский день: прозрачный воздух, огромные просторы и теплые лучи солнца. Удерживая такое настроение и такую эмоцию, я заходил в любые кабинеты. И подписывал все, что надо было подписать! Другие начальники отделов порой недоумевали, как это у меня получается решить вопроc, особенно в те дни, когда шеф был чем-то огорчен. Я пока не делился секретом. Было еще рано говорить на эти темы, я только нащупывал этот путь. Но в правильности направления сомнений у меня не было.
58
К тому времени Интернет прибавил в скорости, и я опять стал много читать. Но сейчас меня не интересовала художественная литература, меня интересовала интуиция как явление и все, что с ней связано. Огромное количество материалов по религии, эзотерике, биографии Рериха и Блаватской, Распутина и Нострадамуса, Ванги и мадам Ленорман. Я читал труды Вернадского и его теорию ноосферы, но, кроме этого, огромное количество всяких сказок, фантазий, случаев, и весь этот огромный материал мне надо было перелопатить и систематизировать.
Однажды я работал ночью, был какой-то ответственный момент, и мне пришлось задержаться на работе. Было примерно три часа ночи. Я устал и решил немного подышать свежим воздухом. А воздух был действительно свеж – минус сорок. Инспекторы были одеты соответственно: шапки, унты – все как положено. На дороге никого, ночь. И только возле модуля контроля стоит какой-то мужчина. В хорошем, дорогом пальто из тонкого сукна, в черных перчатках, на ногах у него аккуратные демисезонные сапоги. Я смотрел на этого человека и пытался понять, что с ним не так. Что одежда не соответствует погоде, это понятно, но что с ним не так? Я подошел поближе. Этот человек не мерз! Замерзло все вокруг, а он стоял, и было понятно, что он не мерзнет. Кроме того, я понял, что он каким-то образом находится в гармонии с этим морозом, и мороз его не трогает. Интересный человек, очень интересный.
Я спросил, куда он едет и на чем – никакой машины в радиусе двухсот метров я не видел. Человек сказал, что он едет в Казахстан читать лекцию. Но машина, которую за ним послали, сломалась, и он ждет, когда за ним приедет другая. Я пригласил его к себе в кабинет, заварил горячего чаю, мы немного поговорили. Он сказал, что пишет книги о способностях человека и дал мне свою визитку. Мирзакарим Норбеков. Что-то явно знакомое – слышал или видел в Интернете, но не читал. Вскоре за ним приехала машина, мы попрощались, и я сказал, что когда-нибудь встретимся, было приятно познакомиться. Утром я заехал в книжный магазин и купил его книгу.
