Станислав Гроф - Психология будущего. Уроки современных исследований сознания
Залегающее в основе этого вида суицидальных стремлений и поведения бессознательное намерение снизить силу болезненных раздражителей, связанных с БПМ-2, имеет конечную цель от них избавиться, чтобы достичь неразделимого состояния «океанического сознания», характеризующего эмбриональное состояние. Легкие виды суицидальных намеренний этого типа проявляются в виде желания не существовать или впасть в глубокий сон, забыть всё и уже никогда не пробудиться вновь. Действительные же планы и попытки этой группы самоубийц включают использование больших доз снотворного или успокоительного, утопление или удушение углекислым газом.
Зимой же это бессознательное побуждение вернуться в матку может принимать вид лежания на снегу и закапывание себя в снег во время прогулок на природе. Представление, скрывающееся за этими действиями, заключается в том, что при замерзании первоначальные неприятности быстро исчезают и сменяются ощущением тепла и уюта, будто ты находишься в тёплой матке. Самоубийство через вскрытие вен в ванне, наполненной тёплой водой, также относится к этой категории. В Древнем Риме заканчивать жизнь подобным способом было даже модным, и им воспользовались такие выдающиеся люди, как Петроний и Сенека. Этот вид самоубийства может показаться отличающимся от всех остальных в этой категории, так как он связан с кровью. Тем не менее, его психологическое средоточие направлено на растворение границ и погружение в водную среду, а не на разрушение тела.
Самоубийство второго типа, или разрушительный суицид, бессознательно следует образцу, некогда пережитому во время биологического рождения. Оно тесно связано с возбуждённым видом депрессии и соотнесено с БПМ-3. Для человека, находящегося под влиянием этой матрицы, возвращение в океаническое состояние матки — решение неосуществимое, потому что оно должно было бы проходить через адскую безвыходную стадию БПМ-2, что было бы психологически намного хуже, чем БПМ-3, так как эта стадия включает в себя ощущение полного отчаяния и безнадёжности.
Однако то, что действительно доступно как путь психологического ухода, так это память о том, что однажды подобное состояние уже завершалось взрывоподобным избавлением и освобождением в момент биологического рождения. И чтобы понять этот вид самоубийства, важно представлять себе, что во время нашего биологического рождения мы родились анатомически, но отнюдь не включили в себя эмоционально и физически это ошеломляющее событие. Индивид, замышляющий разрушительное самоубийство, использует память о своём биологическом рождении как готовый рецепт для подражания «второму рождению», а возникновение невероятно сильных и не перерабатываемых эмоций и физических ощущений — для сознательной подготовки и направления события.
Как и в случае ненасильственного суицида, индивиды, вовлечённые в это движение, не имеют выхода через переживание к околородовому уровню бессознательного. Поэтому у них отсутствует интуитивное знание того, что идеальной стратегией в их положении было бы внутренне завершить событие — вновь пережить память о собственном рождении и связать её в переживании со своими послеродовыми обстоятельствами. Но не ведая о подобном решении, эти люди переносят событие вовне и стремятся разыграть во внешнем мире некое происшествие, которое включало бы те же элементы и имело бы схожие переживательные составляющие. И базовая стратегия разрушительного суицида следует образцу пережитого во время родов: усиление напряжения и чувственных страданий до критической точки, а также достижение взрывоподобного разрешения посреди различных видов биологических выделений.
Ведь подобное описание справедливо как для биологического рождения, так и для разрушительного суицида. Как то, так и другое включают внезапное завершение чрезмерного физического и чувственного напряжения, мгновенную разрядку невероятно разрушительных и саморазрушительных энергий, нанесение обширных повреждений тканям и присутствие органических составляющих — крови, фекалий и внутренностей. Сопоставление фотоснимков, запечатлевших биологическое рождение, и тех, что изображают жертв разрушительного самоубийства, ясно указывает на формальное сходство между этими происшествиями, поэтому для бессознательного их легко перепутать друг с другом. Кроме того, связь между типом травмы рождения и избранием способа самоубийства была подтверждена клиническими исследованиями (Jacobson et al., 1987).
Суицидальные фантазии и действия, принадлежащие к этой категории, включают смерть под колёсами поезда, в турбинах гидроэлектростанций или в преднамеренных автомобильных авариях. Дополнительные примеры включают перерезание собственного горла, выстрел в голову, закалывание себя ножом или прыжок из окна, с крыши или с обрыва. По-видимому, самоубийство посредством повешения относится к более ранней фазе БПМ-3, характеризующейся чувствами сдавливания, удушья и сильного полового возбуждения. Также категория разрушительного суицида охватывает и некоторые культурно предписанные виды самоубийства, такие как харакири, камикадзе и впадение в безудержное желание убивать — амок.
В прошлом последние три вида самоубийств рассматривались как экзотические образы суицидального поведения, имеющие место исключительно в восточных культурах. Но в последние десятилетия случаи подобного впадения в амок, заключающиеся в беспорядочных убийствах, которые заканчиваются только со смертью нападавшего, становятся всё более частыми в Соединённых Штатах и странах Запада. И самое тревожное, что эти случаи имеют возрастающее распространение среди подростков и даже детей школьного возраста. А образ поведения камикадзе как вид диверсии также неоднократно наблюдался в арабских странах Ближнего Востока.
Работа с холотропными состояниями принесла завораживающие озарения относительно обескураживающего вопроса о выборе особой формы и конкретного вида самоубийства, столь плохо понимаемого в прошлом. Ненасильственное самоубийство отражает общее стремление уменьшить силу болезненных эмоциональных и физических раздражителей. Конкретный же выбор средств при этом типе самоубийства, по-видимому, определяется биографическими и надличностными составляющими. Однако разрушительный суицид вовлекает механизмы совершенно иного рода. В этой связи я не раз замечал, что индивиды, замышляющие какой-то особый вид самоубийства, подчас уже испытывали в обыденной жизни те физические ощущения и чувства, которые будут задействованы при его совершении. И характерно, что работа с переживаниями, усиливая эти чувства и ощущения, приводит к необычайно быстрому освобождению от них.
Таким образом, люди, чьи саморазрушительные фантазии и стремления сосредоточены на поездах и турбинах гидроэлектростанций, уже страдают от сильных ощущений, чувствуя, как машина рвёт и раздирает на части их тело. Те индивиды, у кого есть склонность наносить себе резаные раны или проколы, часто жалуются на нестерпимую боль именно в тех частях тела, которые они намерены повредить, либо переживают болевые ощущения в этих местах во время сеансов психотерапии переживания. Подобным же образом стремление повеситься основывается на сильных и глубоких уже сложившихся чувствах удушения и удавления. Подобные ощущения боли и удушья легко опознаваемы как элементы БПМ-3. И если усиление симптоматики происходит во время лечения и обеспечивается необходимым руководством, оно может привести к разрешению этих неприятных положений и иметь терапевтические последствия. А стало быть, всё вышеперечисленные саморазрушительные стремления могут рассматриваться как бессознательные, неверно направленные и искаженные усилия, направленные на самоисцеление.
Механизм разрушительного самоубийства требует относительно чёткой памяти о внезапном переходе от борьбы в родовых путях к выходу во внешний мир и о последующем взрывоподобном освобождении. Если же этот переход был затемнён сильной анестезией, индивид почти на клеточном уровне в будущем будет запрограммирован на то, чтобы уходить от тяжелых напряжений и сильных неприятностей в наркотическое состояние. Это создаст в личности, несколько иным образом находящейся под господством БПМ-3, предрасположенность к алкоголизму и наркомании. А в чрезвычайных обстоятельствах это приведёт к самоубийству при помощи наркотиков. При исследовании случаев суицидального поведения подробное изучение хода рождения должно быть дополнено биографическим анализом, так как послеродовые события могут, со своей стороны, в значительной степени определить и перекрасить образчик самоубийства.
Когда же индивиды со склонностью к суициду проходят психоделическую или холотропную терапию и переживают событие смерти и возрождения, они взглядом, обращённым в прошлое, видят самоубийство как трагическую ошибку, основанную на недостаточном понимании себя. Но обычный человек не знает о том, что освобождение от невыносимого эмоционального и физического напряжения можно благополучно пережить через символическую смерть и возрождение или через восстановление связи с состоянием дородового существования. И как следствие, силой своих неприятностей и страданий он может быть втянут в поиски какого-то положения в материальном мире, которое включало бы сходные составляющие. И крайний исход для этого подчас необратим и трагичен.
