Флоринда Доннер - Сон ведьмы
Я уже напоминала тебе, что это призрак, дух Ганса Герцога передвинул колесо для него. Так же как Виктор Джулио в момент смерти повернул колесо случая, погубив жизнь Октавио Канту. Ганс Герцог передвинул это колесо после своей смерти и обогатил жизнь Эфраина Сандоваля.
Донья Мерседес сняла очки и посмотрела мне в глаза. Затем раскрыла рот, собираясь что-то добавить, но вместо этого улыбнулась и встала со скамьи, — месса скоро закончится, — сказала она, — встретим Канделярию у церковных дверей.
Часть шестая
21
— Музия, ты здесь? — шепнула Мерседес Перальта, бесшумно открывая дверь в мою комнату. В слабом свете настольной лампы она выглядела настоящей ведьмой. Её наряд состоял из длинного чёрного платья и широкополой фетровой шляпы, которая скрывала половину её лица.
Не включай свет, — сказала она, увидев, что я потянулась к выключателю, — не выношу резкого света, — она села на мою постель. Её брови были задумчиво нахмурены, руки бесконтрольно разглаживали морщинки на моём одеяле. Она пристально взглянула мне в лицо долгим немигающим взором.
Я застенчиво провела пальцами по своим щекам и подбородку, стараясь понять, что же здесь не так.
Хихикая, она отвернулась к книжному столику и начала аккуратно складывать мои тощие блокноты, — прямо сейчас мне нужно уезжать в Чуао, — наконец сказала она, её голос был тревожным.
— В Чуао? — спросила я, — в этот час? — увидев её решительный кивок, я добавила: — мы застрянем в грязи, если пойдёт дождь, — деревня Чуао находилась на побережье по крайней мере в часе езды от Курмины.
— Дождь будет, — небрежно произнесла она, — но в твоём джипе мы не застрянем, — она села, сгорбившись, на ночной столик и закусила нижнюю губу, раздумывая над тем, что ещё сказать, — я должна быть там сегодня вечером перед полуночью, — произнесла она тоном, который выдавал скорее срочность, чем желание, — я еду за некоторыми растениями, которые надо срывать только этой ночью.
— Сейчас одиннадцатый час, — сказала я, указывая на светящийся циферблат своих часов, — мы не успеем к полночи.
Улыбаясь, донья Мерседес достала мои джинсы и рубашку, висевшую в изголовье моей кровати, — мы заставим твои часы остановиться, — слабая улыбка осветила её лицо; её глаза доверчиво и нетерпеливо смотрели на меня, — ты сделаешь это для меня, не так ли?
Когда мы выехали из города, по джипу забарабанили крупные капли дождя. За секунду дождь превратился в сплошную стену, плотную и тёмную. Я сбавила ход, не в состоянии разглядеть дорогу. Меня раздражал скрип «дворников», очищавших стекло, которое тут же заливало снова. Деревья по сторонам дороги смутно маячили то рядом с нами, то выше нас, создавая впечатление того, что мы проезжаем через туннель. Лишь прерывистый одинокий лай собаки указывал на то, что мы проехали мимо какой-то хижины.
Ливень окончился так же резко, как и начался, но небо оставалось пасмурным. Облака нависали гнетуще низко. Я не сводила глаз с ветрового стекла, увёртываясь от лягушек, которые, ослепнув от света фар, прыгали через дорогу.
Стоило нам свернуть на дорогу, ведущую к побережью, и облака исчезли как по мановению волшебной палочки. Луна сияла ярко и таинственно над плоской равниной, где бриз мягко раскачивал редкие деревья. Их листва отливала серебром в нереальном свете.
Я остановилась на середине перекрёстка и вылезла из джипа. Воздух, тёплый и влажный, пахнул горами и морем.
— Почему ты остановилась здесь, Музия? — спросила Мерседес Перальта, её голос наполняло изумление. Она вышла из машины и остановилась передо мной.
— Я ведьма, — объяснила я, глядя ей в глаза. Я знала, что если расскажу ей о моём простом желании размять ноги, она не поверит мне, — я родилась в местечке, похожем на это, — продолжала я, — где-то между горами и морем.
Мерседес Перальта хмуро оглядела меня, а потом в её глазах заблестел юмористический, восторженный огонёк. Неудержимо расхохотавшись, она села на мокрую землю и потянула меня за собой, — возможно, ты не родилась, как все нормальные люди, может быть куриоза потеряла тебя на своём пути через небо, — сказала она.
— Что такое куриоза? — спросила я.
Она ободряюще посмотрела на меня и объяснила, что куриозы — это ведьмы, которые совершенно не интересуются явными аспектами колдовства: символическими вещами, ритуалами и заклятиями, — куриозы, — прошептала она, — это существа, озабоченные вещами вечными. Они, как пауки, плетут тонкие невидимые нити между известным и неизвестным, — она сняла свою шляпу и легла на спину, расположив свою голову точно на середине перекрёстка так, чтобы она указывала на север, — ложись, Музия, — произнесла она, протягивая руки на восток и запад, — макушка твоей головы должна касаться моей, а твои руки и ноги пусть будут в такой же позе, как и у меня.
Лежать голова к голове на перекрёстке было неудобно. У меня было ощущение, что наши скальпы, хотя и разделённые волосами, сплавились вместе. Я повернула свою голову в сторону и к своему великому удивлению заметила, насколько длиннее её руки, чем мои. По-видимому, осознав моё открытие, донья Мерседес подвинула свои руки ближе к моим.
— Если кто-нибудь увидит нас, то подумает, что мы сошли с ума, — сказала я.
— Возможно, — согласилась она, — однако, если найдутся люди, которые обычно прогуливаются по этому перекрёстку в это время ночи, они убегут прочь в ужасе, думая, что увидели двух куриоз, готовых к полёту.
Мы молчали некоторое время, а когда я спросила её о полёте куриоз, она заговорила снова.
— Что заставило меня так заинтересоваться, почему ты остановилась на перекрёстке? Есть люди, готовые присягнуть, что видели куриозу, лежавшую голой на этом самом месте. Они говорят, что у неё появились крылья, выросшие из спины. Они видели, как её тело стало просвечиваться белизной, когда она взлетела в небо.
— Я видела, как твоё тело стало прозрачным на сеансе Сандоваля, — сказала я.
— Конечно, ты видела это, — ответила она с весёлым пренебрежением, — я сделала это для того, чтобы ты поняла, что ты никогда не будешь целительницей. Ты медиум и возможно даже ведьма, но учти — не целительница. Я знаю это, так как я сама — ведьма.
— Чем ведьма отличается от других? — спросила я между приступами смеха. Я не хотела воспринимать её серьёзно.
— Ведьмы — это существа, которые не только способны видеть колесо случая, — ответила она, — но способны создавать своё собственное звено.
Что ты скажешь, если в этот миг мы отправимся в полёт, связанные друг с другом головами?
На секунду или две у меня было ужаснейшее восприятие. Затем чувство полного безразличия овладело мной.
— Повторяй любое из заклинаний, которым тебя научил дух моего предка, — приказала она, — я буду повторять его с тобой.
Наши голоса слились в единый гармоничный звук, который наполнил пространство вокруг, окутывая нас гигантским коконом. Слова выстраивались в ряд непрерывной линией, унося нас всё выше и выше. Я видела, как облака двинулись на меня. Мы начали вращаться, словно колесо, пока всё вокруг нас не стало чёрным.
* * *Кто-то энергично тормошил меня. Я проснулась от неожиданного толчка.
Сидя за рулём джипа, я вела машину! Это потрясло меня. Я никак не могла вспомнить, как и когда я вернулась в машину.
— Не спи, — пробурчала донья Мерседес, — мы же можем так разбиться и умереть, как две дуры.
Я нажала на тормоза и выключила зажигание. Мысль о том, что я спала и управляла машиной, заставила меня задрожать от страха.
— Куда мы едем? — мой голос прозвучал на октаву ниже.
Она улыбнулась и сделала жест полного отчаяния, поднимая брови, — ты слишком быстро устаёшь, Музия. Ты слишком маленькая. Но я думаю, что это твоя лучшая черта. Если бы ты была больше, ты была бы невыносимой.
Я настаивала на том, чтобы она назвала мне место назначения. Мне хотелось знать, где оно находится, чтобы ощутить чувство направления.
— Мы едем на встречу с Леоном Чирино и другими коллегами, — сообщила она, — трогай. Я покажу тебе, куда надо ехать.
Я завела джип и ехала некоторое время в молчании. Мне всё ещё хотелось спать.
— Леон Чирино медиум или целитель? — наконец спросила я.
Она тихо засмеялась, но ничего не ответила, — почему ты думаешь об этом? — спросила она после долгого молчания.
— В нём есть что-то совершенно необъяснимое, — ответила я, — он напоминает мне тебя.
— И даже сейчас? — насмешливо спросила она, и вдруг совершенно серьёзным голосом признала, что Леон Чирино и медиум и ясновидец.
Уйдя в раздумья, я прослушала её указание и вздрогнула, указывая на высокое дерево букаре: — ты проехала мимо! Дай задний ход, — затем она улыбнулась и добавила: — останови здесь! Мы немного пройдёмся.
