Аркадий Бакторов - Копи царя Иоанна
Максим опешил. То есть как это «постучите»? И вдруг ему пришла в голову ошарашивающая мысль: ведь стоит сейчас ворваться обыску, как у него обнаружат записку, и тогда не отвертеться, как в прошлый раз. Стоп. Тогда в чем логика? Ведь прошлая записка вроде как оказалась неожиданностью для самих спецслужб. Странно, но то, что держал Максим, было адресовано ему, именно ему, а не носило абстрактно-угрожающий мистифицированный характер, как это было раньше. Да… орфография в письме, которое Максим сжимал в руке, была новой, новой, пореформенной, без вычурных и пугающих «ятей» и твердых знаков. Все это не укладывалось в голове. Монахи уже спали или мирно дремали, не подавая особых признаков бодрствования. Где-то недалеко за выходом, слева в тоннеле у главной решетки дремала охрана. Максим, с биением в сердце, тихонько подошел в угол галереи, к стене, и легко пнул три раза боковую стену внизу.
И тут же отпрянул. В углу, в толще кимберлита, послышались шуршание и возня, затем часть стенки, по незаметным линиям трещинок в породе, на которые никто никогда не обращает внимания, стала отходить, кто-то отодвигал ее внутрь, и перед Максимом предстал узкий лаз.
— Залезайте! — прошептал снизу чей-то голос, — не бойтесь, вы вернетесь вовремя!
— Кто вы?! — выпалил Максим громким шепотом, пот выступил и градом скатывался по его лбу.
— Что вы кричите! Нас же заметят, и вам же будет хуже от вашей охраны, залезайте, ногами вперед, скорее!
— Кто вы, покажитесь немедленно! Что вы от меня хотите, — Максим пятился назад, к противоположной стенке.
Из проема показалась сначала узкая женская бледная кисть, от которой начинался черный рукав, весь в складках, затем выглянуло белое лицо. Голова была спрятана под капюшоном черного плаща или мантии, сливающейся с чернотой проема. Это было лицо девушки, а может быть, женщины, выглядящей чересчур молодо. Виден был только сам овал лица, ни один волос не выбивался наружу, верхнюю часть лба туго охватывал платок. Само по себе лицо обладало чертами довольно тонкими. Впрочем, об этом тоже было тяжело судить: тьма отбеливает губы, щеки, делает белесым весь кожный покров. Но она не была альбиноской — глаза были такими бездонно-черными, как темень подземного мира. Ошарашенный Максим не запомнил лица, он беспорядочно зигзагообразно шарил глазами по всему, что происходило в углу штольни.
— Пойдемте, скорее, времени мало, — прошептала девушка.
Максим был в растерянности. Тайна сама раскрывалась перед ним. Это была она, женщина в черном, наводившая страх на обитателей подземелья, автор странных записок, вводивших в заблуждение даже верховное руководство организации. Она появилась из какого-то другого мира, действительно, из альтернативного подземелья, о котором не знал никто, даже монахи, хранители соловецких секретов.
— Вы знаете… — почему-то пробормотал Максим, — они уже подозревают… они вас найдут…
— Не успеют, пойдемте, а то и вы не успеете.
Максим сделал несколько неуверенных шагов в сторону лаза. Фигура исчезла.
— Пролезайте, здесь узко, — раздалось из глубины. — Потом только дверь за собой закройте, она сбоку, плотно прижмите.
Максим заглянул внутрь пещеры, вот на что это было больше похоже, им вдруг снова овладела тяга к неизвестному и таинственному, как это было тогда, когда он бежал вниз по пролетам лестницы, ведущей в недостроенный бункер вождя всех времен и народов. Максим сел на пол, просунул в отверстия ноги, затем, карабкаясь, забрался в лаз целиком, перевернулся на живот, так, что только голова оставалась снаружи, нащупал справа от себя деревянный щит с двумя ручками. Это и была «дверь». С обратной стороны дерева был кимберлит, маскирующий вход. Максим приложил эту заслонку ко входу и очутился в кромешной тьме, хоть глаз выколи. Он лежал на пологом спуске. Внизу снова послышался шорох и зажегся неяркий желтый луч, какие источают туристические фонарики с одной маленькой лампочкой.
— Спускайтесь! — прозвучало снизу полушепотом.
Максим пополз вниз. Встать на ноги было невозможно: потолок был всего в тридцати-сорока сантиметрах от пола. Через несколько метров пологого спуска Максим почувствовал ровный пол под ногами, встал на четвереньки и полностью выполз в узкую галерею.
— Здесь уже можно стоять, — сказала женщина в черном и посветила фонарем в сторону Максима.
Он находился в штольне высотой в человеческий рост и шириной не больше полуметра. Лаз, откуда он вылез, начинался высокой аркой, а пол начинал уходить вверх, так что потолок сначала тоже был высоким, но потом все приближался к полу, так что в конце концов оставался только тот узкий проем, через который Максим попал внутрь. Сама галерея уходила в две стороны дальше на север и на юг, в сторону командных пунктов.
— Пойдемте за мной, — сказала фигура и быстрыми беззвучными шагами направилась в южную сторону. Максим поспешил следом. Галерея была однообразной, узкой и длинной, извивающейся, видимо приближающейся к каким-то другим подземным помещениям. Иногда такие же лазы уводили куда-то наверх. Перед некоторыми девушка сбавляла шаг и кралась на цыпочках. Максим тоже старался не шуметь. Минут через пятнадцать почти что бега по тайному подземелью галерея пересеклась с такой же, отходящей от нее на восток, наверное, Максим плохо уже соображал в направлениях. Один лаз, промелькнувший слева, был значительно шире, наверх даже уходила лестница, вырубленная в кимберлите.
— Грот, в котором вы раньше жили, — шепнула девушка на бегу.
— Дальше на юг подземелья, где я никогда не был, — ответил Максим, — говорят, там бесполезно копать, порода пуста.
В ответ девушка усмехнулась и продолжала бежать, не сбавляя темпа. Прошло еще минут десять, лазы прекратили возникать по бокам, галерея выпрямилась и более не петляла. Еще через некоторое время стал виден конец — винтовая лестница, уходящая вверх в узком колодце. Изрядно устав, Максим поднялся по ней два пролета, следуя за своей проводницей, и оказался в гроте, таком же, какие были в системе. Девушка нажала на выключатель, и на потолке загорелись две лампы дневного света.
Грот был круглый, и из него в разные стороны расходились широкие штольни, такие же, как и в подземелье монахов. Над головой все та же необъятная гранитная плита. По стенам и в центре стояли древние-древние деревянные столы, а также стеллаж с книгами. Любой исторический музей дорого бы заплатил за такую обстановку. Мебель была сделана из толстых досок, подогнанных друг к другу с точностью до миллиметра, она вообще вся казалась вылепленной из деревянной материи, настолько не цепляли глаз сглаженные углы. На столах века семнадцатого стояло много различной современнейшей аппаратуры, среди которой были легко различимы своими барабанами сейсмографы, фиксирующие содрогания земли. Максим огляделся, потом посмотрел на хозяйку странного помещения, связанного сетью тайных ходов со всем подземельем.
— В некоторых местах, далеко на севере и на востоке, как раз в сторону Муксалмы, плита дала видимые трещины. Это случилось во время того, как вы строили выход. Вчера плита снова содрогалась. Она только кажется незыблемой, на самом деле, гранит изнутри сильно напряжен и покрыт сетью мельчайших трещин и разломов, — сказала она, обратившись к Максиму.
— Вы хотите сказать, что наши работы могут обрушить эту громадину?
— Именно.
— Но тогда вам незачем было звать меня, я не в силах остановить происходящее. Я и сам пленник.
— Скажите своему главному инженеру, он хороший человек. То есть, возьмите его с собой при побеге.
— При побеге?
— Спасти остров может только одно — затопление системы.
Девушка подошла к стеллажу и достала двухцветную карту подземелий: красным были обозначены гроты и штольни той системы, в которой Максим провел все это время, а синим — тонкие нити галерей тайной подземной паутины.
— Смотрите, — продолжала девушка, — на вашем уровне вот здесь (она провела пальцем по карте) проходит тоннель отсюда до Муксалмы, до него вы можете дойти за несколько дней с помощью проходческого щита. Дойдя до него, необходимо тут же бежать, потому что я узнаю, когда это случится, и начну затапливать систему.
— Почему вы не сделали всего этого раньше? Тут же копались бандиты, и только потом пришли мы!
— Они не особо-то и копали, можно было надеяться на сохранение всего этого.
— Вы так и не объяснили мне, кто вы и где я, и почему мы там, где по моим прежним представлениям, только залежи пустой породы. Вашего грота и ходов нет ни на одной карте.
— Нет, это правда. Прошу извинить, я не представилась. Меня зовут Варвара. Мы с братом — потомки старинного рода. В семнадцатом веке, во время осады монастыря, наши предки были за его стенами в числе ревнителей истинной веры.
