Алексей Самойлов - Я – книга
— Но ты сказала вначале, что это было крайне сложно.
— Да… Крайне сложно избавиться от желания тому, кто желает. Крайне сложно понять, что ты умеешь и можешь всё, потому что это самое всё действует через тебя. Но когда оно случается, всё оказывается просто…
— Смогу ли я тебе позвонить? Я знаю твою номер… твой набор символов: 8, альфа, 28, ещё одна альфа, 191919, знак вопроса, многоточие…
— Сможешь. Мне почему-то кажется, что сможешь. Мир услышал меня и помог услышать тебя, просто подружись с миром, и он поможет тебе.
— А ещё раз у тебя получится? И как «положить трубку»?
— Подожди, не делай этого… не отключай слух! Я не уверена… что получится снова. Ты первая, с кем получилось, и я боюсь.
— Но мы можем разговаривать долго… — удивилась я. — Ведь мы контролируем наш слух!
— Не факт, милая… что это вообще зависит от нас. Поэтому расскажи мне скорее, как ты, где ты, сколько у тебя Читателей… Я безумно по тебе соскучилась!
Вкратце я пересказала всё, что случилось со мной с момента нашего расставания в комнате Николая, где Тамара взяла меня ради подарка для Леночки. Когда я рассказывала о Библиотеке, книга-йоге, книгаяме и телепатии, Апологетика слушала, затаив дыхание. Когда же я упомянула о своих видениях в образе человека по имени Анна, подруга едва не расплакалась.
— Я знаю, что не предавала Иисуса, но мне нужны доказательства. Мне, как Книге… понимаешь? Мне как Литературному Произведению, как душе… Глупо это всё, очень глупо.
— Ты их получишь, скоро, милая… Я потрясена твоим рассказом, я в шоке…
Несколько минут мы молчали, глядя друг другу в нежные глаза. Изображение Апологетики витало передо мной, изображение меня витало перед ней, но мы не могли друг друга коснуться.
— У меня всё попроще, — наконец вымолвила моя собеседница. — Через две недели после твоего отбытия отец Николая Борис взял моего соседа Булгакова Избранное, и я больше его не видела. Новым соседом стал Святые Древней Руси, страдающий вялотекущей формой книгофрении. Ну, это когда Книга бормочет бессвязную ересь, считая, что пересказывает своё Литературное Произведение…
— Мне такие ещё не встречались, — сказала я.
— Повезло! Ну вот, я знала от Булгакова Избранное про его соседа, поэтому настроилась помочь ему. Это был тот ещё опыт, скажу тебе! Мучилась я с ним долго… и так, похоже, ничего не добилась. А мой предыдущий сосед предупреждал, что это бесполезно, но ты же меня знаешь — неугомонная я!
— Да, ты у меня такая, чудесная! — я не смогла сдержать улыбку.
— Учитывая, что второй сосед Святых Древней Руси по имени Откровение Харона — вообще бесенятый, моё предприятие было обречено на свалку. Но я не сдавалась, и мы вместе часами бормотали абсурдную бессвязуху, и иногда, ты знаешь, это нас даже сближало!
— Тебя больше никто не читал? — спросила я.
— Увы. Но месяц назад случилось событие — семья Николая затеяла ремонт в комнате, и все шкафы и полки с книгами стали переносить с места на место. И меня взяли с полки и унесли в другую комнату. И вот теперь я живу прямо на полу, на мне — целая стопка других Книг, и сосед у меня по-прежнему один, но уже другой, по имени Безмерное Сердце. Он появился в этой квартире совсем недавно, его взял Борис у своего друга, но так и не прочитал. Безмерное Сердце оказался удивительным и живым соседом, мы с ним быстро подружились. Он много рассказывал о своих Братьях, с которыми жил в Книжном Магазине, а потом мы всерьёз озадачились проблемой «книжных телефонов» как метода врождённой телепатии… Милая Безусловная Любовь, после твоего рассказа я не только ещё сильнее заскучала по тебе, но и безумно захотела попасть в твою Библиотеку! Нам с тобой надо подумать, как это можно устроить…
— Да, дорогая, обязательно! — вдохновенно ответила я. — Мои друзья Лирика, Восстание Ангелов и Тёмная Сторона наверняка знают, как нам помочь. Как только Григорий вернёт меня в Библиотеку, я сразу же этим займусь, обещаю тебе! Я расскажу им о том, какая ты волшебная и самая лучшая в мире, а ещё расскажу о том, что ты умеешь звонить! Ты представь, они — далеко не последние мистики в Библиотеке — и то этого не умеют!
— Этого нельзя не уметь… и я этого не умею, — напомнила Апологетика.
— Прости, я всё ещё торможу. Но ведь как-то это случилось! Какая-то сила, энергия воздействовала на нас с тобой так, чтобы мы могли сейчас говорить.
— Да, родная, и я собираюсь посвятить всю свою жизнь поиску этой силы. Мне кажется, вернее, интуитивно я чувствую, что такова моя миссия.
— И… тебя больше не волнует, будут ли тебя ещё читать… да?
— Совершенно верно. Более того, я тебе скажу так: я не хочу стремиться к тому, чтобы меня читали. Это стремление приводит к болезням не только тела — вроде бумажной абстиненции, но и духа — вроде летаргической апатии…
— Ты знаешь… может быть, бросив стремиться к чему-либо, мы сразу же это и получаем в награду? — подумала я вслух. — Может быть, оно случилось с тобою, как только ты перестала хотеть мне позвонить, перестала скучать по мне…
— Но я скучаю! — воскликнула подруга. — Это правда!
— Это ты сейчас поняла, когда услышала меня… А вот в момент звонка…
— Ты знаешь, он необъясним, этот момент, но, похоже, ты как-то уловила суть. Я не знаю, как…
— А может… это я захотела, чтобы ты мне позвонила? Только я не хотела…
— Дорогая, ты же гений, я всегда это знала… Это благодаря тебе удалось позвонить! Это именно ты не хотела, это ты не скучала, это ты не желала… А я всё это поняла.
— Какая парадоксальная по красоте близость… — изумилась я. — Я просто отдыхала, после чтения, просто качалась на волнах, как учила Лирика, и всё… Я немного утомилась, но была счастлива… я есть счастлива…
— Ты настолько сильно мне не звонила, что услышала мой звонок. С ума сойти!
Мы вновь замолчали. Поразительное открытие! Умения звонить нет, ни одна из Книг не может этого сделать, покуда с какой-нибудь другой Книгой не случится НЕЧТО. Под воздействием некой Силы.
И ведь это не просто чтение мыслей или эмоций на расстоянии! Это какой-то особый, эмпатичный вид телепатии!
Разобраться во всём этом я сейчас не могла… просто смотрела на подругу и наслаждалась моментом…
Вернувшееся ощущение времени заставило вздрогнуть и окликнуть:
— Апологетика! Милая!
Но в ответ не раздалось ни звука. Я встряхнулась, несколько раз открыла и закрыла глаза, вновь окликнула — безрезультатно. Но я по-прежнему видела её! Осмелев, я отключила слух, затем снова обрела его и произнесла какие-то слова. Картинка перед глазами никак не реагировала на мои действия. Тогда я расслабилась, и изображение постепенно растаяло само. Наверное, голосовая связь между нами прервалась раньше, а визуальный эффект некоторое время продолжался по инерции.
Было непросто удержаться от желания вообразить символы Апологетики (8, альфа, 28, ещё одна альфа и так далее) и применить какую-нибудь простую контактёрскую технику (а сложных я не знала даже в теории). Я чувствовала, что ничего не получится… и, в конце концов, перестала сопротивляться желанию.
Разумеется, ничего не получилось, хотя я очень старалась, и потратила на это много-много часов и даже дней. Григорий не переместил меня обратно на подоконник — вообще, насколько я заметила, он вёл хаотичный образ жизни, и все возможные Существа в его комнате жили где ни попадя. Посему следующую неделю я провела в одиночестве, без контактов с кем-либо. Ожидания также не оправдались: Григорий больше не читал меня вслух, не вычерчивал карандашом на моих страничках, не нёс меня в Библиотеку. Из рассказов Восстания Ангелов я знала, что библиотечные Книги живут у своих Читателей от одной недели до нескольких месяцев. Поэтому торопить события было глупо, просто хотелось поскорее поделиться с друзьями новыми удивительными открытиями. Впрочем, ожидать чего-либо от людей — идиотское дело!
Да, кстати, я больше не называла Читателей Богами. Мне теперь казалось, что они — Ангелы.
Моё одиночество было прекрасным, и даже не из-за того, что я не скучала. Я нашла себе важное и интересное занятие. Книги заболевают апатией или депрессией, потому что не умеют быть в одиночестве, и постоянно живут в напряжении из-за неудовлетворённых желаний. После звонка Апологетики я решила посвятить время исследованию самой природы своих желаний, и для этого экспериментировала со всеми возможными видами ментальных визуализаций. И вышло так, что доказать себе абсолютное бессилие что-либо изменить — действительно крайне сложно. Цепляясь за всё новые и новые доказательства, я никак не могла остановить сам процесс исследования, поскольку была бессильна сделать даже это.
Желание расслабиться и открыться для чьих-то звонков — невыполнимо.
Желание забыть о том, что я хочу кому-то позвонить — также невыполнимо.
