Патрик Данн - Азы волшебства. Принципы магического взаимодействия с миром
Термин «варварские», описывающий эти слова, – намек на их изначальное предназначение. Они должны были быть непонятными, загадочными словами силы. Загадочность могла решить две задачи: во-первых, окружить мага аурой таинственности в глазах клиентов; во-вторых – и это наиболее важно, – поразить разум самого мага непонятными для него словами. Если вы когда-нибудь слушали длинный разговор на неизвестном вам языке, то, вероятно, замечали, что пытаетесь сосредоточиться на элементах, которые можете понять: мимике, интонациях и т. п. Точно так же благодаря семантическому сдвигу при использовании «варварских» слов в инвокации мы получаем возможность обратиться к смыслам иного порядка. Слова, со всем своим содержанием, «кричат» громче, чем другие, более тонкие средства передачи смысла. «Бессмысленность» помогает пробиться сквозь «вопли» слов.
Глоссолалия
Один из способов добиться такой «бессмысленности» – проверенный временем метод глоссолалии, иногда называемый в христианской традиции «говорением на языках». Некоторые исследователи (в том числе и я) предполагают, что длинные цепочки гласных и псевдогреческие заклинания на самом деле были попытками записать глоссолалические высказывания. Одним из самых ранних доказательств того, что глоссолалия использовалась в религиозной и магической практике, является бормотание пифии, дельфийской жрицы, в ее предсказаниях. Бормотание пифии переводилось жрецами на «осмысленный» греческий, причем в стихотворной форме. Перевод бессмыслицы на язык смысла иллюстрирует потребность в промежуточном варианте между языком бога и языком жрецов. В христианской практике тоже бывали попытки «переводов» глоссолалии, трактовавших ее как сообщения и предсказания.
Лингвистический анализ глоссолалии показывает, что она не содержит ни лексической, ни грамматической информации. Язык, чтобы быть языком, должен иметь синтаксис (способы объединения слов в предложения), семантику (конкретные значения отдельных слов) и прагматику (способы использования слов в контексте и изменения их значений в зависимости от контекста). Если один из этих трех элементов отсутствует, мы говорим, что перед нами не язык (хотя данное утверждение не означает отсутствия информации в такого рода высказывании). Например, крики большинства животных обладают семантическим содержанием («еда здесь» или «опасность»), но им недостает синтаксиса, или грамматики. Собака может своим лаем сказать «опасность!», но не способна сообщить, что «опасность будет завтра». Получается, что в криках животных присутствует семантическое значение. Глоссолалия не язык, но она несет прагматическое значение. Прагматика в лингвистике – это изучение того, как язык взаимодействует с ситуативным контекстом. Например, фраза «Не могли бы вы передать соль?» в буквальном (семантическом) значении – это вопрос о вашей способности переместить солонку. Но из контекста ситуации мы на прагматическом уровне знаем, что если вы задаете человеку такой вопрос, то просто вежливо просите его передать соль.
Переводы глоссолалии, по крайней мере согласно одному исследованию[125], весьма противоречивы. Легко интерпретировать эти переводы как преднамеренный обман в религиозной практике. В качестве подтверждения такого объяснения выдвигают отсутствие в «оригинале» смысла, но, как показывает мой опыт, глоссолалия несет определенный смысл. Хотя эти звуки могут и не быть языком, они сопровождаются интонацией, жестами и имеют прагматическую направленность. Выявление в глоссолалии такого рода смысла не вполне корректно считать переводом. Точнее будет сказать, что человек конструирует значение, основываясь на прагматическом содержании и собственной интуиции и проницательности. Нахождение смысла не обязательно является обманом, а его создание во многом похоже на перевод с одного языка на другой. По сути, «перевод» фрагмента глоссолалии, то есть основанное на услышанных звуках конструирование смысла, – это то, что мы делаем, когда извлекаем смысл из чужого или даже из родного языка. В настоящем языке у нас больше информационных каналов (синтаксический, семантический и прагматический), тогда как в глоссолалии – только один канал, соответственно, большую часть значения мы должны реконструировать самостоятельно. Но в обоих случаях смысл конструируется в сознании на основе вербальных сигналов, а не передается с помощью языка самого по себе. Значение существует только в сознании.
Интересно отметить, что к числу скептиков относятся не только те, кто полагает, что глоссолалия бессмысленна. Некоторые христианские церкви пошли еще дальше и объявили «говорение на языках» делом рук сатаны. А на так называемом междисциплинарном религиозном веб-сайте приводится одно из самых смехотворных заключений: «Было выяснено, что „говорение на языках“, практиковавшееся в различных христианских церквях и отдельными христианами, идентично языку заклинаний вудуистов, практикующих на самых темных континентах этого мира»[126] (rehcbd jhbubyfkf)/ Хотя вуду – это синкретическая религия, созданная в Северной Америке на основе верований африканских племен и христианства, мне было бы очень любопытно узнать, какой же континент наш автор считает «светлым». А если серьезно, ясно, что глоссолалия оказывает мощное воздействие на людей. Тот факт, что критики часто подвергают нападкам ее использование в других религиях (а таковых множество), по моему мнению, доказывает, что эта практика вновь и вновь открывалась «страждущими спасения» всех мастей.
Большинство людей, использующих глоссолалию в христианском или ином контексте, применяют ее для молитв в одиночестве или в узком кругу. Кому-то может показаться странным соотнесение слова «молитва» с данным действом, поскольку молитва подразумевает донесение некой мысли до божества, а глоссолалия не содержит ни лексической, ни грамматической информации. Глоссолалия передает чисто прагматическое содержание, то есть информацию об эмоциональном состоянии человека и ситуативном контексте. Это способ молиться без умствований и рационального мышления. Ведь многие христиане заявляют, что вообще не могут эффективно молиться в традиционной манере, пока не начинают молиться «на языках», то есть посредством глоссолалии. Какую ценность для молящегося имеет молитва без содержания (или «значения» в традиционном смысле, то есть без информации, которую можно расшифровать точно)? Эффект прагматического, но лишенного семантики общения выявить нетрудно, поскольку существует множество подобного рода высказываний, которые люди ежедневно используют для достижения определенных целей.
Эти коммуникации, в которых отсутствует семантика, иногда называют фатическими или пресимволическими. В их число входят этикетные выражения, такие как «Доброе утро» и «Как дела?», а также банальности вроде возгласа «Осторожнее!», когда кто-нибудь спотыкается. В них важно не семантическое содержание, которое может быть нулевым, но прагматическая и эмоциональная составляющие. Например, выражение «Доброе утро!» на самом деле означает: «Я вижу вас, знаю, какое сейчас время дня, и отношусь к вам дружелюбно». Вопрос «Как дела?», если, конечно, он не произнесен с особой интонацией, подразумевающей, что ответ должен быть буквальным, обычно означает: «Я вижу вас и настроен по отношению к вам дружелюбно». Возглас «Осторожнее!», прозвучавший после того, как кто-то споткнулся или ушибся, явно не может быть предостережением от подобных действий в будущем, зато у него есть прагматическое содержание: «Ваша боль и ваше смущение вызывают у меня сочувствие, если бы я мог, то предотвратил бы это». С. И. Хаякава, который занимается философией языка, по поводу ритуальных высказываний, почти не имеющих семантического содержания для аудитории (такова, например, латинская месса или санскритские мантры), пишет следующее: «Какую пользу приносят нам ритуальные высказывания? Они подтверждают социальную сплоченность»[127] (курсив оригинала). Казалось бы, молитва «на языках», совершаемая в уединении, противоречит мысли Хаякавы о том, что предназначение ритуального языка заключается в создании общности. Если, конечно, не принимать во внимание связь, которую человек устанавливает между самим собой и божественным началом во время молитвы. Одно из преимуществ глоссолалии в создании такой общности, как указывает Хаякава, состоит в том, что пресимволический язык имеет эмоциональное, а не интеллектуальное содержание. Это способ передачи эмоций без необходимости их анализировать или пояснять.
Христиане – не единственные, кто пытался установить связь с Богом при помощи глоссолалии. Тунгусские шаманы порой невнятно бормочут во время ритуалов, заявляя, что это другой язык, на котором говорит их удха, дух-помощник. Иногда они утверждают, что говорят по-китайски или по-монгольски, – в этом случае связь устанавливается не просто с удха, а с его родиной[128].
