Альбус Зелатор - Практическое руководство по алхимии
Василий Валентин (истинная личность которого так и не была установлена) уже в XVII веке открыл хлористую и сернистую кислоты.
Иоганн Рудольф Глаубер (1604-1668) получил сульфат натрия.
Брандт (умер в 1662 г.) открыл фосфор.
Иоганн Фридрих Беттгер (1682-1719) первым из европейцев получил фарфор.
Блез Вигенер (1523-1596) открыл бензойную кислоту.
Таковы некоторые из открытий алхимиков, обогативших человечество в эпоху возникновения химии [2 - См. Историю Магии и оккультизма Курта Зелигмана.]. И по мере развития как ее самой, так и связанных с нею наук, создается впечатление, что алхимия не только идет с ними в ногу, но часто их опережает. Так, Ле Бретон, выпустивший в 1722 году свои ״Ключи спагирической философии“, в своем описании магнетизма предвосхитил некоторые современные открытия в этой области. Отец Кастель говорил в 1728 году о гравитации (когда идеи о ней только-только начали распространяться) и ее отношении к свету в терминах, заставляющих, как это ни странно, вспомнить известное высказывание Эйнштейна:
״Я сказал, что, лишив мир тяжести, мы лишили его тем самым и света. Ибо, в конечном счете, свет, звук и другие чувственные свойства являются следствием или результатом механики, а следовательно, притяжения тел, светоносность и звучность которых прямо пропорциональна их упругости и силе тяжести״.
Более того, даже о самых ״крутых״ открытиях в области ядерной физики мы имеем шансы узнать скорее из алхимических трактатов, нежели из наших академических изданий. Поэтому я не исключаю, что именно из них мы сможем почерпнуть и наиболее ״безумные״ теории математики и физики».
При этом авторы вполне объективны, призывая «проводить четкое различие между алхимией и такими лженауками, как радиоэстезия, которая стала использовать понятие лучей и волн уже после того, как они были открыты официальной наукой» и констатируя «наличие в алхимической литературе внушительного числа откровенно бредовых текстов, трактуемых некоторыми исследователями с позиций психоанализа (Jung ״Psychologie et Alchimie״, Herbert Silbert ״Problèmes du Mysticisme״) или. интерпретирующих эти
шизофренические излияния в духе сверхъестественного озарения или вдохновенных прорицаний». Впрочем, как полагают Бержье и Повель, «подобное сошествие адепта-экспериментатора с ума может иметь вполне материальное простое и удовлетворительное объяснение. Дело в том, что алхимики часто использовали в своей работе ртуть, обладающую ядовитыми парами, систематическое отравление которыми приводит к безумию. Теоретически, используемые алхимиками приемники должны быть абсолютно герметичными, но секрет этот был известен далеко не каждому, а потому, должно быть, не один ״химический философ״ распростился с разумом».
Наконец, авторы обращают внимание исследователей алхимии на то, что «алхимическая литература имеет характер настоящей криптограммы. Цитируемый нами выше Блез Вигенер изобрел самые современные коды и самые современные методы шифровки. Во всяком случае, его изобретения в этой области используются до сих пор. Вполне вероятно, что он овладел этой наукой, пытаясь интерпретировать алхимические тексты. Поэтому в рекомендуемую нами команду исследователей следовало бы ввести и специалистов по дешифрированию».
В этой связи интересно также мнение, высказанное по данному вопросу Рене Алло: «В качестве более понятного примера мы можем взять игру в шахматы, для которой характерны сравнительно простые составляющие и правила при практически бесконечном числе комбинаций. И если предположить, что совокупность акроаматических алхимических трактатов предстает перед нами в виде соответствующего числа аннотированных на неком условном языке частей, то мы вынуждены признать, что не знаем не только используемых для этого цифр, но и самих правил игры. Иначе мы утверждаем, что используемые криптографические обозначения составлены из вполне читаемых и понятных любому знаков, что характерно именно для непосредственного впечатления от хорошо составленной криптограммы. Тем самым осторожность рекомендует нам не соблазняться видимой ясностью, а изучать эти тексты так, как если бы они были написаны на совершенно непонятном языке. Иными словами, эти послания могут быть адресованы исключительно другим игрокам, т. е. другим членам алхимического братства, обладающим, как мы полагаем, отличным от привычной нам письменной традиции ключом, необходимым для понимания данного языка».
Небезынтересным представляется и нижеследующее заключение авторов: «Сколь глубоко бы мы ни проникали в прошлое человечества, мы неизбежно обнаруживаем там рукописи алхимиков. Из этого Николя де Валуа заключил еще в XV веке, что как трансмутация металлов, так тайны и методы высвобождения энергии были известны человечеству еще до появления письменности. Ибо последней предшествовала архитектура, возможно, представляющая собою своеобразную форму письменности. Поэтому мы и считаем, что алхимия весьма тесно с нею связана. Во всяком случае, один из наиболее многозначительных алхимических текстов, автором которого является господин Эспри Гобино де Монлюизан, названо так: ״Разъяснение весьма любопытных загадок и иероглифических фигур главного входа собора Парижской Богоматери״. Произведения Фульканелли также посвящены ״Тайнам соборов״ и детальнейшему описанию ״Философских обителей״. Да и некоторые другие средневековые сооружения свидетельствуют о распространенной с незапамятных времен привычке передавать с помощью архитектуры алхимические послания, относящиеся к весьма отдаленным эпохам существования человечества».
«Как нам ныне известно, Ньютон верил в существование цепи посвященных в тайны трансмутации и дезинтеграции материи, передаваемые с самых отдаленных времен. Во всяком случае в речи, произнесенной перед своими коллегами по случаю трехсотлетнего юбилея Ньютона в Кембридже, в июне 1946 года, английский ученый-атомщик Да Коста Анграде выразил свое убеждение в том, что первооткрыватель гравитации, возможно, даже сам принадлежавший к этой цепи, открыл все же миру лишь малую толику того, что было ему известно.
״Нисколько не надеясь, - сказал он, - убедить присутствующих здесь скептиков в пророческом или ясновидческом даре Ньютона, позволившем ему осознать существование атомной энергии, приведу некоторые фрагменты из его трудов, посвященных алхимической трансмутации, свидетельствующих о его глубоком беспокойстве перед возможностью мирового финансового кризиса, вызванного синтезом золота. Вот подлинные слова Ньютона: ״Если верить тому, что писал Гермес, то способ подобной пропитки ртути, державшийся знавшими его в глубоком секрете, скорее всего являлся лишь преддверием гораздо более важной (нежели изготовление золота) тайны, раскрытие которой подвергало мир огромной опасности ».
И далее: «Если верить этим великим учителям, то, помимо трансмутации металлов, существуют и другие Великие Тайны, о которых знают лишь они сами».
Размышляя о глубоком смысле подобных высказываний, не следует забывать о том, что о своих собственных открытиях в области оптики Ньютон говорил с ничуть не меньшей уклончивостью и осторожностью.
Из каких же глубин прошлого черпали свои знания и откуда к нам пришли эти великие учителя, о которых сам Ньютон отзывался в следующих словах: «Мне удалось подняться столь высоко лишь потому, что я стоял на плечах гигантов».
Современник Ньютона Аттербери писал об этом так: «Скромность понуждает нас говорить с глубочайшим уважением о трудах древних еще и потому, что мы слишком мало о них знаем. Что же касается Ньютона, знавшего их труды наизусть, то он относился к ним с глубоким почтением, считая их не просто гениальными людьми, но людьми, разум которых намного превосходил все нам известное, ибо, судя по тем немногим известным сочинениям, они продвинулись во всех областях знания намного дальше нас. К тому же число утерянных трудов древних намного превышает число сохранившихся и скорее всего новые их находки никогда не возместят прошлых потерь». По мнению Фульканелли, алхимия связывает нас с цивилизациями, исчезнувшими много тысяч лет тому назад, о которых археологи даже и не подозревают. Хотя, разумеется, ни один из известных археологов или историков никогда не признает возможность существования в прошлом цивилизаций, наука и техника которых превосходила бы нашу. Учитывая, однако, что устройства самой высокоразвитой науки и техники должны отличаться предельной простотой, фрагменты их могут лежать буквально у нас перед глазами, оставаясь незамеченными. Вот почему ни один из современных археологов или историков, которые не обладают специальными научными знаниями, не способен осуществить квалифицированные раскопки, способные пролить свет на рассматриваемую проблему. Столь характерная для современного научного прогресса узкая специализация, возможно, является неодолимым препятствием для открытия подлинно чудесных достижений древних.
