Ли Кэрролл - Дети Индиго
Системы классификации людей
Ричард Сигл, доктор медицинских наук
Вся история западной цивилизации убеждает нас в том, что у людей ярко выражена потребность использовать, определять и судить. С тех времен, когда мы открывали новые земли и знакомились с другими народами, населяющими планету Земля, нашей первой мыслью было: кто из них похож на нас, а кто нет и какую пользу из этого мы можем извлечь? Те, кто не был похож на нас с точки зрения цвета кожи, вероисповедания, культуры или языка, на протяжении всей нашей истории нередко классифицировались как стоящие на более низкой ступени развития.
Мы попытались разделить людей на категории в зависимости от формы черепа, цвета кожи, коэффициента интеллекта (IQ) и т. п. Антропологи и физиологи потратили годы на исследования и оценку того, как мы думаем, чувствуем или действуем.
Вот лишь несколько примеров различных систем классификации:
Тесты интеллекта (шкала Векслера WAIC и шкала Бине-Стэнфорда).
Тесты на индивидуальность (MMPI, MCMI, тип А и тип В).
Тесты личностные (тесты Роршаха, ТАТ и SCT).
Тесты памяти (WMS и тест Бендера).
Специфические психологические факторы, которые были положены в основу классификации поведенческих моделей людей: структура семьи и обычаи; культура; мечты; собственно психология; узы и привязанности; мифы; религия; сознательная и бессознательная мотивация и мысли.
Признанные теоретики психиатрии Фрейд, Юнг, Адлер, Берн, Фромм, Кернберг, Кляйн, Маслоу, Перле, Райх, Роджерс, Скиннер, Салливан и др. использовали различные системы личностной классификации.
Махатма Ганди говорил: Наша способность достичь единства при существующем разнообразии будет прекрасным испытанием для нашей цивилизации. Конец второго тысячелетия ознаменован развитием более высокого сознания, любви и терпимости тех людей — того, что мы могли бы узнать уже много веков назад из культуры аборигенов, если бы не сочли их недоразвитыми.
Помимо традиционных, существуют духовные и метафизические системы классификации, которые пытаются объединить людей в группы, например, на основе характеристик, связанных со временем их рождения (астрология), уровнем их жизненной энергии или почитанием тех или иных тотемных животных (китайские и индейские корни). Что бы вы ни думали об астрологии или других на первый взгляд ненаучных системах, они были признаны и качестве древнейших наук и существовали как институты, упоминания о которых мы находим во многих древних текстах. Все эти системы, древние и современные, существуют для того, чтобы помочь людям лучше понимать самих себя.
Нэнси Энн Тэпп написала в 1982 году книгу под названием Как цвет помогает лучше понять твою жизнь. Это, пожалуй, первое известное издание, в котором определяются модели поведения новых детей. Нэнси классифицировала определенные типы человеческого поведения по цветам спектра солнечного света и, руководствуясь интуицией, создала поразительно точную и наглядную систему. Метафизическая по сути, книга весьма занимательна, и бывает забавно увидеть некоторые свои черты в этой системе, и удивительно, насколько она точна.
Для тех, кто думает, что классификация людей по цветовым группам выглядит странновато и интересна только тем, кто увлекается метафизикой, мы можем предложить книгу доктора философии Хартмана Тэйлора, изданную в 1998 году под названием Цветовой код: еще один способ увидеть себя, свои отношения и свою жизнь. Эта книга не связана с проблемой Детей Индиго. Мы упоминаем о ней здесь только для того, чтобы показать вам, что связь человеческого характера с цветом не выдумка. Книга Тэйлора рассказывает о средневековой и гиппократовой системах деления людей по типу темперамента — на сангвиников, меланхоликов, флегматиков и холериков — и о том, какой цвет им соответствует: красный, голубой, белый, желтый.
Как мы уже упоминали, классификация Нэнси Тэпп является интуитивной, но очень точной и основаной на практических наблюдениях. Одна из групп, как вы уже, наверное, догадались, была цвета индиго. Этот цвет присутствовал у детей нового типа. Заметьте, что сказано об этом было уже в 1982 году, семнадцать лет назад!
Джен провела целое расследование и нашла Нэнси. Она чувствовала, что об этой книге необходимо поговорить лично с Нэнси и задать ей несколько вопросов относительно того, что Нэнси подразумевает, говоря о цвете индиго в применении к человеческой жизни. Мы обе решили начать разговор о феномене Индиго с того, чтобы предоставить слово самой Нэнси, поскольку именно она является первооткрывателем этого явления. Отрывки из разговора Нэнси и Джен будут появляться на страницах этой книги в дальнейшем не раз (там, где этого потребует обсуждаемый предмет).
Знакомьтесь: феномен Индиго
Нэнси Энн Тэпп, в интервью Джен Тоубер
— Нэнси, вы были первой, кто открыл и описал в своей книге Как цвет помогает лучше понять твою жизнь феномен Индиго. Что такое, по-вашему, Ребенок Индиго и почему мы называем таких детей Индиго?
— Я называю их Индиго потому, что я вижу именно этот цвет.
— Что это значит?
— Это — цвет их жизни. Я смотрю на людей сквозь призму их цвета жизни для того, чтобы лучше понять, какова их миссия здесь, на земном плане, какой урок они пришли выучить в этой жизни, какова их жизненная программа. В начале 80-х годов я почувствовала, что появилась насущная необходимость добавить к моей системе еще два цвета, так как два других из нее исчезли.
Совершенно исчез цвет фуксии, а пурпурный цвет изрядно поизносился.
Поэтому я подумала, что два этих жизненных цвета, должно быть, будут заменены. Я была удивлена, когда обнаружила одного человека с цветом фуксии в Палм Спрингс, потому что этот цвет, казалось, вышел из употребления в начале века.
Я говорила всем, что на смену исчезнувшим должны появиться два новых цвета, но какими они будут, я не знала. Когда я стала пытаться определить их, то увидела индиго. Занимаясь исследованиями в Государственном университете в Сан-Диего, я хотела создать всестороннюю психологическую школу, которая могла бы противостоять академическому критицизму. В то время со мной сотрудничал психотерапевт, доктор Мак-Грегор.
Я пытаюсь припомнить имя еще одного доктора, но не могу. Он работал в детской больнице. Его жена родила ребенка. Ребенок появился на свет с сильными шумами в сердце. Его отец позвонил мне с просьбой посмотреть мальчика. И вот тогда я обнаружила, что у этого ребенка новый цвет, которого не было в моей системе. Младенец умер спустя шесть недель, и у меня не было возможности наблюдать за ним в дальнейшем. Тем не менее это был первый случай в моей практике, который наглядно показал мне, что дети изменились. Именно с того времени я стала пристально наблюдать за ними.
Я прекратила преподавать в Сан-Диего с 1975 года, поэтому знаю, что это произошло несколько ранее. Я не придавала этому большого значения до 1980 года, когда начала писать свою книгу. На это ушло два года, и в 1982 году вышло первое издание, а в 1986 году — второе. Так что впервые я заметила это явление где-то в начале 70-х.
Позднее я дала определение этому явлению и начала изучать его на конкретных примерах. В то время у нас было несколько детей в возрасте 5–7 лет, которых я наблюдала. Главное, что я обнаружила: у них совершенно иная жизненная программа, чем у нас, — у них ее просто пока еще нет. Еще в течение восьми лет они не будут ее иметь. В возрасте 26–27 лет вы ожидаете увидеть в них большие перемены. Эти перемены будут состоять в том, что цель их жизни станет им ясна. Те из них, кто постарше, будут полностью уверены в том, что они делают, а те, что помоложе, начнут наконец понимать, что они собираются делать в этой жизни.
— Звучит так, будто то, что должно произойти, отчасти зависит от нас.
— Этот вопрос находится еще в стадии исследований. Именно поэтому я все откладывала и откладывала выход книги о феномене Детей Индиго. Я рада, что вы занялись этой проблемой.
— Кажется, это явление представляет собой огромный интерес и чрезвычайно нуждается в исследовании?
— Совершенно верно. Это так, потому что люди не понимают Индиго. Индиго — это компьютеризированные дети, а это значит, что в своих поступках они руководствуются больше головой, чем сердцем. Я думаю, что эти дети приходят с неким набором правил ментальной визуализации. Они знают, что, если смогут что-то пометить, это будет им принадлежать.
Это технологически ориентированные дети, что наталкивает меня на мысль, что развитие технологии в ближайшие десять лет достигнет такого уровня, о котором мы не смели даже мечтать. В возрасте трех-четырех лет эти дети понимают компьютер так, как не могут иные взрослые в 65.
Я уверена, что эти дети открывают нам дверь в иной мир — мир, в котором мы достигнем того состояния, когда не надо будет трудиться руками, а только головой. В этом состоит их цель.
