Папюс - Практическая магия
Главное, что смущает наблюдателя, привыкшего иметь дело с физическими силами, это то, что жизнь выходит из человека и действует на расстоянии; но даже поверхностное изучение исцелений, производимых современными магнетизерами за последние 50 лет, направит исследователя на верный путь.
Разъясним опыт факира на примере экипажа.
Факира можно сравнить с запряжкой, кучер которой представляет волю, жизненная сила — лошадь, а тело — экипаж.
Зерно — это другая запряжка с очень тяжелым и неуклюжим экипажем, везомым заморенной клячей (жизнь растения), кучер которого, неопытный мальчишка, в данную минуту спит.
Наш первый экипаж перегоняет второй.
Из жалости, чтобы помочь кляче, факир припрягает свою лошадь к тяжелому экипажу, берет обеих лошадей под уздцы и быстро втаскивает экипаж на гору.
В короткое время подъем (развитие растения), для взятия которого при обыкновенных условиях нужно было бы много времени (год), оказывается пройденным.
Исполнив это, кучер (факир) перепрягает свою лошадь (жизнь) в свой экипаж (тело), который в течение этого времени стоял без лошади (в каталепсии) на дороге. Поняли ли вы действие факира на растение? Если да, то вы имеете понятие о роли жизненной силы при магических опытах.
Из этого примера ясно, что сила, на которую действует воля, есть жизнь, и посредством этой жизненной силы, которою располагает воля человека, он может действовать на другое существо видимого или невидимого мира.
Таким образом. Магия есть сознательное действие воли на жизненную силу, хотя определение это недостаточно точно.
Воля есть сила, имеющаяся у всех людей, но очень мало людей умеют ею разумно пользоваться. Следовательно, надо не только обладать волей, но уметь ее прилагать к делу, и только посредством воспитания и упражнения воли можно этого достигнуть.
К выражению «воля» мы прибавим прилагательное «развитая» или, вернее, «динамизированная», а динамизировать ее можно лишь путем упражнения.
С другой стороны, слово жизнь «или мировая жизнь» допускает массу толкований и не выражает в обычном своем смысле никакой определенной группы сил; ввиду этого рассмотрим подробнее значение, в каком будем пользоваться этим словом.
Мы бы сказали «жизненная сила», но это название было принято в применении к человеку. Чтобы отличить силы, которыми занимается Магия, от сил физических, мы будем их называть «Силы живые».
Это имя нелепо, скажут наши противники; что же из этого, оно ясно и, по нашему мнению, строго соответствует реальной сущности; мы постараемся доказать это в дальнейшем изложении.
Сопоставляя теперь все сказанное, мы получаем следующее определение Магии.
Магия — есть применение динамизированной человеческой воли к быстрому развитию сил природы.
Из этого определения мы видим прежде всего, что производителем основных сил, то есть воли и ее носителя — жизни, является человек, и нам придется изучать человека главным образом с психической его стороны, а узнав, как упражнять различные способности человека, мы в состоянии будем разработать все детали этих упражнений. А затем, когда такое развитие достигнуто, ему должно быть отведено подходящее поле действия.
Таким образом, мы будем толковать о такой Природе, какою ее понимали маги, и о помощи и препятствиях, которые человеческая сила, управляемая волей, может в ней встретить. При этом мы постараемся оправдать наше странное название «живые силы», указав, каким образом жизненная сила человека может действовать в некоторых случаях как сила физическая, и следовать тем же самым законам. А затем, как в некоторых случаях, общеизвестные физические силы могут возвышаться под действием жизненного динамизма до проявления явных признаков разумности.
Этим двойным влиянием жизни на физические силы и физических сил на жизнь обусловливается как воздействие мага на растения, животных и прочие предметы видимой природы, так равно и подобные же действия светил, рассматриваемых в Магии как источники живых сил в полном смысле этого слова.
Мы нисколько не обманываемся насчет действия, которое произведет это учение на умы людей, составивших себе прочное мировоззрение на основании положений эмпирических наук и считающих эти положения последним словом истины. Опытная наука оказала достаточно большие услуги человечеству своими аналитическими открытиями, чтобы иметь право быть строгою. Роковой закон требует, чтобы все, выходящее из тесных рамок рутины, заранее было обречено служить посмешищем «здравомыслящему» обществу.
Со своим воззванием я обращаюсь к молодежи и лицам, не погрязшим в рутине, которых не смущают никакие догматы и никакая смелость; к тем, которые чувствуют, что существует нечто вне круга явлений, охватываемого опытной наукой. Им-то я и говорю: изучайте старательно даваемые Магией объяснения, обдумывайте их и принимайте лишь при условии строжайшего экспериментального контроля.
Вам придется изучать силы, одаренные разумностью, что настолько удалит вас от трудов ваших современных учителей, насколько изучение превращения энергии удалило их от старинной физики начала XIX столетия.
Приучитесь хладнокровно смотреть в глаза неизвестному, в каком бы виде оно ни являлось, хотя бы в виде классического привидения. Победив клерикальное ханжество, не дайте себя одолеть ханжеству научному, такому же опасному, несмотря на кажущуюся свою либеральность; гордые своей свободой, пользуйтесь ею и учитесь быть самостоятельными во всем, даже в определении своих научных взглядов.
Теперь же, если изложенный план вас не слишком устрашил, — перевернем листок и будем продолжать.
Глава 2. Человек.
Настоящая основа Практической Магии есть, как мы уже сказали, человеческое существо.
Действительно, человек есть производитель воли, без которой невозможно сознательно влиять на что бы то ни было.
Нам нужно произвести возможно ясный и краткий обзор сущности человека. Этот обзор будет иметь целью нас подготовить к дальнейшему изучению Магии, и при этом нам придется иногда делать экскурсии в область Психологии и Физиологии.
Первая трудность, встречающаяся на нашем пути, заключается не в том, чтобы точно определить, что такое человек, а как раз наоборот: в определении того, что прикрывается именем человека, не будучи им на самом деле.
Так, по поводу сна мы можем сделать очень важное замечание. Во время сна от человека остается как бы часть его. Сердце его бьется, легкие дышат, кровь циркулирует, между тем как человек в этом состоянии не способен ни любить, ни ненавидеть, ни сердиться, ни желать, так как то, что является носителем этих чувств и страстей, существо разумное, отдыхает, спит, как бы не существует.
Одна часть организма продолжает функционировать, а другая бездействует. В которой из этих частей заключается собственно человек: в спящей или в бодрствующей? Здравый смысл говорит нам, что в данном случае спит «настоящий» человек, следовательно, не он исполнитель этих органических функций.
То, что называется «человеком», обладает способностью чувствовать, думать и желать, а эта часть человека как раз и не функционирует в нашем примере. Бодрствует же нечто другое, которое независимо от сознания поддерживает органические функции тела. Медики называют это «нечто» растительною или органическою жизнью, а философы — «бессознательным». Это автоматическая, почти механическая часть человеческого существа. Назовем его «человек-машина», но это не настоящий человек, одаренный сознанием и свободной волей. Впоследствии мы вернемся к этому предмету, теперь же заметим только коренное различие между той частью человеческого существа, которая способна спать и бодрствовать, и другою — всегда деятельною до самой смерти. Эти части тесно между собой связаны в течение жизни, и от этого союза происходят те явления, которые необходимо отметить.
По пробуждении человек представляет нам целый ряд новых явлений. Оставим пока в стороне чисто органическую, автоматическую часть его существа и займемся так называемым разумным человеком.
Старались ли вы когда-нибудь ответить на вопрос, почему дитя — человек в период развития — колотит кулаками стол, о который он только что ушибся?
Заметили ли вы, с другой стороны, что первое побуждение человека, которого ударили, — возвратить удар?
Вот, например, немецкий солдат. Подходит офицер и дает ему пощечину, первым движением солдата будет возвратить удар, рука его получит сильный импульс, стремящийся привести ее в движение. Это движение почти невольно, и оно произошло бы роковым образом, если бы рассудок его не сдержал.
Действительно, в тот момент, когда рука подчиняется инстинктивному импульсу, в сознании солдата вихрем проносятся идеи о дисциплине, о военном суде и смерти, и новый импульс, на этот раз сознательный, разом останавливает первое необдуманное движение.
