Бодхи - Твердые реки, мраморный ветер
- Так если мне повезет и она будет сосать без презика?
- Ты хочешь сказать – «он»? Ты ведь представляешь себе именно ледибойчика сейчас?
- Да, - рассмеялся Андрей. – Очень хочется попробовать именно мальчика-девочку.
- Ну пососет и ничего страшного. Через оральный секс вообще ничего не передается, скорее всего, ну и потом ты промоешь член мирамистином, когда придешь сюда – плюс минус час для орального секса ничего не решает. Хотя… нет, бери мирамистин. Бог его знает, что там у вас может получиться по твоей неопытности. И еще – на самой Као Сан в основном самые активные проститутки. Пройдись по параллельной улице, вдоль дороги – там стоят лавочки, темно и никого нет. Самые скромные могут сидеть там на лавочках – они-то лучше всего и подходят.
Выйдя на улицу, Андрей снова почувствовал тот болезненный ажиотаж, который наводила на него вся эта атмосфера доступного и открытого секса. На первую проститутку, подошедшую к нему, он боялся даже посмотреть, говорил с ней опустив глаза – казалось, что весь мир вокруг смотрит на него, обсуждает и осуждает. Паранойя. От смущения он ни о чем не смог договориться и пошел дальше. Девушка отстала, и тут же подошла следующая. У него уже хватило смелости смотреть ей в лицо, но никакими силами он не мог заставить себя осмотреть ее тело, чтобы понять – насколько она ему подходит, и потом хотелось все-таки мальчика.
Пятую или шестую он смог-таки осмотреть. Симпатичное тельце – черненькая, атласная шкурка, только вот ступни ему не очень нравились у многих девушек – растопыренные как у обезьянок пальцы его совсем не возбуждали, особенно если к этому добавить странную манеру их ходьбы – разлаписто, выбрасывая вперед ноги и следуя за ними. Как ни странно, оказалось, что именно ледибойчики выглядят как клёвые изящные девушки, но те, что попались ему на Као Сан, показались чрезмерно нахрапистыми, хотя от возбуждения при взгляде на них и понимания, что любого здесь можно потрахать, у Андрея даже перехватывало дыхание.
Выйдя на параллельную улицу, Андрей медленно пошел вдоль нее в обратном направлении. Было совершенно темно и не видно никого, кто мог бы оказаться подходящим объектом. На лавках спали бомжеватого вида старики, иногда сидели и курили два-три человека неопределенного вида и возраста, но уж явно не ледибойчики. Стало ясно, что сегодня ничего не получится, и от этой мысли даже возникло облегчение – сказалось нервное напряжение, которое, оказывается, держало его как в тисках во время всего этого выхода. Кроме того Андрею представилось, что интерес Энди к нему не был совсем уж бескорыстный, и он почти не сомневался, что сегодня ночью, когда он придет и ляжет в одну с ним кровать, то заснет совсем не сразу. И в общем, представив себе Энди, его по-мужски симпатичное лицо, крепкое и пропорциональное тело, Андрей понял, что он совсем не против такого развития событий.
Глава 6
Два месяца, проведенные Джейн на холме, показались ей годом. Никогда еще жизнь не казалась столь насыщенной, как сейчас. Темнело тут рано – уже в семь было темно, и в связи с этим или нет, но к десяти часам маленький мир вымирал. Поначалу Джейн по привычке засиживалась до полуночи и дольше, но постепенно влилась в общий режим дня и не пожалела. Было очень клево просыпаться в пять утра, когда все погружено в густой туман. К шести туман начинал рассеиваться, а в семь первые лучи солнца окончательно устанавливали ясную и чистую погоду. Чаще всего она ночевала в своей комнате, но иногда выбирала какую-нибудь хижину – одну из многих, разбросанных то тут, то там по всей территории – и в ботаническом саду, и прямо посреди пруда (и тогда еще в 4 утра утки начинали крякать и возиться и было так клево просыпаться под звуки их тусовки), и посреди открытого луга. Некоторые микро-хижины прятались в густой рощице бамбука – настолько густой, что не просунуть и руку. Такой «сноп» крупных, толщиной в руку стеблей бамбука имел в диаметре всего 4-5 метров, с одной стороны проделывался проход, внутри расчищалось место для микрохижины (наверное, все делалось ровным счетом наоборот – сначала ставили хижину, а потом вокруг плотными рядами высаживали бамбук). Джейн любила иногда уходить в такую полную изоляцию от внешнего мира.
Ботанический сад не обманул ее ожиданий. Со всех концов света сюда были привезены самые разные растения, но в их подборе не было никакой системы, они подбирались исключительно по своей симпатичности, удивительности. Джейн познакомилась с Нерпой, которая тут заведовала всем этим зеленым миром вместе со своими помощницами – непальскими и тибетскими девушками, и услышала от нее много интересных историй обо всех этих «зеленых мордах», как здесь принято было их называть, об их особенностях, ареале распространения, открытиях, связанных с ними. Истории были столь же интересны, сколь и многообразны, но плохо держались в голове Джейн, явно с большим трудом перестраивающей свой мозг на гуманитарные предметы. Даже запомнить латинское название какой-нибудь птицы представлялось для нее пока что весьма непростым делом.
И действительно, тут росли секвойи! Огромные стволы диаметром в два метра уносились наверх метров наверное на пятьдесят. Их тут было много разных видов, некоторые из которых у своего основания образовывали совершенно невообразимые лабиринты с помощью корней – корни поднимались над поверхностью в виде плоских, толщиной всего лишь в пять сантиметров, и высоких – до метра высотой – стен, и между таких двух корней-стен можно было валяться с книгой и тебя не заметишь с расстояния в два метра. Джейн пыталась запоминать их породы и откуда они были привезены, но пока что бросила это дело – хватало и без этого чего учить. Микробиология, генетика, биохимия, геология, минералогия, кристаллография, эмбриология, цитология – кто бы мог подумать, что все это станет когда-либо ее интересовать? Энди был прав – сначала все давалось с трудом, но затем страхи отпустили ее. С одной стороны, от нее тут никто ничего не требовал, и она могла свободно заниматься чем угодно, самостоятельно формируя свой рабочий день. С другой стороны, в условиях такого благожелательного внимания интерес к жизни и учебе вырастал и укреплялся сам по себе. Конечно, к ней предъявлялись некоторые требования, но суть их была весьма неожиданной – фактически, от нее требовалось лишь то, чтобы она училась. Неважно чему и неважно в каком порядке и неважно у кого и неважно по какому плану. Учась, и тратя на это минимум шесть часов в день, она тем самым оправдывала, с точки зрения ее нанимателей, свою зарплату, которая исправно поступала на ее банковский счет. Это ее по-прежнему удивляло, но уже перестало тревожить. Список научных дисциплин, который ей предлагался для свободного изучения, был так широк, что фраза «неважно чему» вовсе не казалась преувеличением. В него входила и история, и социология, и даже маркетинг и этнография. Джейн была почти уверена, что если бы ей захотелось учить топологию или нелинейную логику, ботанику или латынь с древнегреческим, то и в этом ей не только не стали бы препятствовать, но и подобрали бы наставника. Во всяком случае и ботаники и серьезные математики и специалисты в разных языках тут были, в этом она уже смогла убедиться. И что же объединяло всех этих людей? Это оставалось загадкой. Оставалось загадкой так же и то, как эта разношерстная компания оставалась рентабельной несмотря на высокий уровень зарплат и очевидно высокий уровень накладных расходов, связанных с поддержанием существования этого странного горного поселения.
Джейн догадывалась, что вместо экзаменов здесь была принята система «свидетельств»: те, кто обучали ее, видимо время от времени давали свои заключения в отношении того, насколько успешно она продвигается, насколько заинтересованно и энергично осваивает материал. И в этом отношении она была полностью спокойна, так как с удовольствием тратила на самообучение заведомо больше шести часов в день. По сути, с пяти утра и до десяти вечера обучение было непрерывным, то есть… семнадцать часов?? Когда она вычислила это число, то поразилась – никогда в жизни она не тратила на обучение столько времени, да еще и при том, чтобы получать от этого такое удовольствие. Ну конечно, из этих семнадцати часов надо было вычесть примерно полчаса, которые она ежедневно тратила на профилактику энергетической установки и прочих электротехнических сооружений. Сейчас под ее надзором была и система солнечных батарей, и огромный буфер-конденсатор, в котором накапливалась энергия, и оба реактора, которые работали примерно на четверть своей мощности (правда, ей было пока что совершенно непонятно – куда именно они посылали вырабатываемую энергию, так как внутреннее потребление полностью обеспечивалось за счет солнечной энергии), и четыре лифта, из которых два стояли на консервации и никем не использовались, так как двух остальных было вполне достаточно, тем более что многие предпочитали бегать по лестницам. Это была ее часть полезной нагрузки, так сказать, по обслуживанию базы, и насколько она могла заметить, многие другие несли свою нагрузку, отнимающую у них не больше получаса в день, например кто-то занимался профилактикой электропроводки, кто-то - кондиционированием, еще кто-то – освещением или заказами тех или иных сервисов, руководством обслуживающим персоналом и так далее. Для регулировки всех этих занятостей служил очень простой стенд с именами и карточками. В «кармашке» определенного человека находились электронные карточки с обозначением сути порученных ему работ и с файлом-описанием, в котором эти работы прописывались достаточно детально. Там же была карточка «подмены», на которой указывалось – какие прочие виды работ данный человек имел квалификацию выполнять и список тех, кто мог его подменить в случае необходимости. Если кто-то по какой-то причине был занят другими делами, он просто передавал свои карточки другим людям, и таким образом никакая часть работ никогда не была заброшена и забыта. Так как ученых на базе было довольно много, то несмотря на обилие технических приспособлений и всевозможных хозяйственных нужд, далеко не всем приходилось ежедневно участвовать в поддержании работоспособности системы, так что многие чередовались понедельно или помесячно – как кому удобнее. Этим же обеспечивалось поддержание квалификации каждого.
