Анна Борисова - Там
Вид на Рай, открывшийся его взору, был невыразимо прекрасен. Никогда во время своей жизни Муса не видел столько пышной зелени, столько белоснежных дворцов, столько журчащих фонтанов.
Стволы у деревьев были из чистого золота, круглые купола зданий отливали лазурью, фонтаны ласково журчали и рассыпались жемчужными брызгами.
А где Райское Дерево, величина которого столь невероятна, что всаднику на чистокровном скакуне понадобится сто лет, чтобы объехать его кругом? Должно быть, вон оно — тот стройный зеленый конус на горизонте, устремленный в самое небо! Ах, как хотелось бы подойти поближе!
Персик был забыт. Юноша прижимался лицом к золотой паутине, жадно разглядывая красоты Рая, о которых так много читал в священных книгах.
Поразительно, сколь многое можно было разглядеть через это небольшое отверстие. Чудесный город будто поворачивался к Мусе то одной стороной, то другой, горделиво и обстоятельно демонстрируя свое божественное устройство. И почти все, что лицезрил восхищенный Муса, казалось ему знакомым и понятным. Не впустую рассыпали мудрые наставники в мадраса зерна знания перед своими учениками.
Вот та круглая площадь, вымощенная мрамором и алебастром, это наверняка Базар, куда жители Рая будут выходить по пятницам. Не для того, чтобы торговать или сплетничать, а чтобы северный ветер освежил их лица новой красой и обдул благовониями. И каждый будет говорить соседу: «Клянусь Богом, ты стал еще прекрасней!», а сосед ответит: «И ты тоже».
Хотя каморка, из которой Муса подглядывал за Раем, находилась почти вровень с землей, по временам ему удавалось посмотреть на будущее обиталище праведных как бы и сверху. Тогда можно было явственно различить, что Город поделен на три части. Это удивило Мусу, ибо учителя ни о чем подобном не рассказывали и в книгах такого не говорилось. Предположения о том, что Рай, подобно мечети, разделен на мужскую и женскую половины, не новы. Но зачем третья часть? Что за диво?
Он некоторое время подумал и, кажется, догадался.
О мужской части Рая известно многое. Праведники живут там в окружении чернооких гурий, чистых душой и телом. Каждому положено по 72 небесных супруги, сотворенных из шафрана, мускуса, амбры и камфары. У этих девушек, по сравнению с худшей из которых первейшая голливудская красотка — мерзкая жаба, на одной груди написано Имя Всевышнего, а на второй имя ее господина. Гурии сочетают в себе целомудрие и страстность, что недоступно земным женщинам. Их девственность восстанавливается после каждого соития с супругом. Им неведома ни месячная нечистота, ни ревность, ни греховные помыслы. При жизни Муса часто думал о гуриях, иногда во время урока тайком рисовал на промокашке грудь своей будущей небесной подруги. Однажды учитель увидел, но, благодарение Аллаху, не понял, что это. Спросил: «Зачем ты написал на полумесяце свое имя?»
О женской части Рая, куда попадут праведницы, книги сообщают гораздо меньше. Лишь в суре «Фуссилат» честным мусульманкам обещано: «В дальней жизни у вас будет все, что вы пожелаете из услад». Женщины скрытны и уклончивы, глубина их сердец темный омут, а желания причудливы. Лучше не задумываться, как устроена их половина Рая. Так сказал Учитель, и он, конечно же, прав.
А третья часть Рая, сообразил Муса, наверняка предназначена тем праведникам и праведницам, кому не нужен гарем из небесных созданий, потому что им повезло встретить совершенного спутника еще при жизни. Вряд ли счастливые супруги захотят разлучаться друг с другом после смерти. Гурии и услады им тоже ни к чему, только мешать будут. Ну и дай Аллах счастливым супругам тихих благ семейной жизни. Мусу же вполне устроит нормальная мужская половина.
Он попадет туда после того, как архангел Исфраил вострубит в свою трубу, извещая о Дне, когда всякая душа ответит по делам своим.
Тогда солнце сольется с луной, все живущие и умершие падут наземь без чувств, чтобы очнуться на бескрайней белой равнине. Там люди будут стоять нагие и обливающиеся потом. Беременные женщины выкинут плод, а у мужчин исчезнут следы обрезания. Лица праведных наполнятся светом, но таковых в толпе окажется немного, не более одного из каждой тысячи. Хорошо будет Мусе, ему нечего бояться. Когда все скопище двинется по узкому мосту ас-Сират, проложенному над огненной бездной, тела грешников так и посыплются вниз. Муса же благополучно вернется к златосеребряным стенам, только теперь ворота сами распахнутся перед ним, и наступит вечное блаженство.
Один Аллах в безграничной мудрости Своей знает, когда это произойдет. Может быть, через мгновение, а может быть, через пятьдесят тысячелетий. Но даже если ждать придется целый миллион лет, Муса не соскучится в своей прохладной каморке у золотого оконца. Он будет смотреть, смотреть на чудесный Град, и никогда око не насытится созерцанием этой божественной красоты.
3.5
Картина пятая
Джулиан
Джулиан шел по тропинке, держа в руке сизое перышко. Снег вкусно похрупывал под шагами. Каждый вдох свежего воздуха был, как глоток газировки.
Впереди показалась невысокая ограда, ряд елок, за ними белый невысокий дом. Точно такой же был на улице, по которой Джулиан часто гулял с мамой и ее подругами. Дом назывался Детсад. Мама говорила: «Вот, Юлюкас, еще немножко подрастешь, и мы туда пойдем. Там много детей, там весело».
У калитки поджидал приятель, который довел Джулиана до пальмы, а потом исчез. Малыш ужасно ему обрадовался, потому что уже успел соскучиться, и вприпрыжку побежал навстречу. Большой мальчик улыбался.
— Сизое выбрал? Здорово! — сказал он. — Я тоже из сизых.
Этих слов Джулиан не понял. Он с любопытством разглядывал дом. Там играло пианино, тонкие голоса пели хором какую-то веселую песенку.
— Что это? — спросил Джулиан.
— Не видишь, что ли, детсад. Для сизых.
— Кого?
Мальчик взял младшего товарища за руку, повел по расчищенной дорожке.
— Кого-кого. Сизых ангелов. Сейчас отведу тебя к директору, и будем прощаться. Мое дело почти сделано. Осталось коснуться твоего лба. А то ты как слепой котенок тут. Ничего не понимаешь, только глазами хлопаешь. Повернись-ка.
Джулиан охотно подставил голову. Приятель легонько щелкнул его по лбу, не больно, но на удивление звонко. От этого звона Джулиан на мгновение оглох и ослеп, но зато когда к нему вернулись слух и зрение, мир сделался прост, ясен. Это на Джулиана снизошло Знание, которым обладают все ангелы, даже самые маленькие.
То есть, строго говоря, его пока следовало именовать не «ангелом», а «ангелом-учеником», но Джулиан уже знал, что ангельское звание от него теперь никуда не денется. На этой учебе двоечников не бывает, неуспевающих не отчисляют, а если кого и оставят в каком-нибудь классе на второй год, то не в наказание, а в поощрение. На свете нет ничего приятней и увлекательней, чем учиться ремеслу ангела.
Вся дальнейшая дорога была Джулиану понятна и очевидна. Маленькие дети, безвременно оставившие земную жизнь, все как один приписываются к сонму ангелов. Напрасно рыдают по ним безутешные родители, напрасно ропщут на Божье жестокосердие. Радоваться надо, а не роптать.
Малыши вроде Джулиана сначала попадают в Детсад, где проходят полный курс дошкольного ангельского воспитания. На седьмом году (хотя срок это условный, потому что на Небе совсем другой счет времени) маленький ангел поступает в Школу, затем в Лицей, согласно избранной специальности.
Когда душа поднимает с тропинки то или иное перышко, этот выбор свершается не просто так, а по Промыслу Божию. Ангельских специальностей существует шесть, каждой присвоен определенный цвет.
«Сизыми» называют ангелов-хранителей, Служение которых заключается в том, чтобы оберегать от беды и греха одного подопечного человека. Обычно это тезка хранителя или, по крайней мере, носитель похожего имени. Например, ангела, что встретил Джулиана у смертной черты и бережно сопроводил к дверям нового жилища, звали Юлий. А Джулиану, когда закончит учебу, достанется кто-нибудь по имени Жюль, Джульетта, Юлия, Хулио, Джулиано, Чжун (если китаец), а если японка, то Джунко.
Есть Лицей синих ангелов. Они выполняют службу Божьих посланцев и гонцов. «Синими» чаще всего становятся шустрые, озорные мальчишки и девчонки. Во Вселенной никто не умеет перемещаться быстрее опытного «синего». Если надо, он опередит даже скорость света.
Красный Лицей готовит ангелов-воителей, которым предстоит сразиться с армией Сатаны во время Армагеддона. Но малыши вроде Джулиана туда попадают очень редко, обычно это дети постарше, кто обладает большой храбростью и справедливостью.
Людям лучше всего знакомы выпускники Золотого Лицея. Их часто изображают на иконах и картинах, потому что они ближе всего к Престолу Божию. Это ангелы-слуги, в число которых попадают самые рассудительные и спокойные ребятишки, преимущественно из бывших девочек.
