Арнольд Минделл - Вскачь, задом наперед
Арни [весело]: Ууй-уй! Я понял. Вот какое движение у меня внутри. Я его почувствовал.
Он начинает снова, затем останавливается, потирая голову. Эми копирует движения его руки, и Арни снова с шумом его подхватывает.
Хмммм. Да, ага! Я знаю, что означают эти движения! Это волнение. Я пытаюсь вести себя как холодный учитель вместо того, чтобы показать, в каком я волнении! [Арни подпрыгивает, словно дитя, возбужденно вскидывая руки. Затем скребет макушку. ] Я хотел кое-что сказать, но смущаюсь, а может, не способен.
Эми [воодушевляет его]: Давай! Испытай себя на краю!
Арни: Это трудно. Я хочу сказать вот что: меня взволновало то, как работала Кэтрин. Ничего, что она плохо слышит, но она вовсе не обязана плохо слышать. Она может быть глуха, если ей надо, а может и не быть. Она может присоединиться к полному процессу и потянуться к людям. С помощью этого можно снять симптом.
Хммм, я пытаюсь держать при себе все эти заключения, чтобы не навязывать своих верований. Я не хочу исцелять того, что не желает исцеляться. Спасибо. [Эми и Арни усаживаются. ] Я не должен становиться целителем, но на самом деле меня это влечет. Я видел людей, у которых очень серьезные симптомы имели обратное развитие, но я старался подавить распространение этой информации, потому что боюсь, что меня сочтут целителем. И все же это во мне есть. Это волнующее чувство.
Соединение с процессом может стать спасением для жизни. Оно способно совершить мгновенные изменения. Помню, я однажды работал с женщиной, которую укусила пчела и она чуть было не умерла от аллергического шока. И вот во время семинара ее снова укусила пчела. Ее охватила паника, но на этот раз она попросила моей помощи.
Я решил принять ее вторичный процесс, больше делать было нечего. Я спросил, что случилось. Она ответила, что она отравлена ядом. Тогда я попросил ее быть ядовитой, быть предельно ядовитой. Мне было безразлично содержание, которое будет вложено в понятие “ядовитая”, интересовал только процесс. Она орала и визжала как сумасшедшая, а через пять минут села как ни в чем не бывало и забыла об укусе.
Ммм, Эми, работая сейчас с моей рукой, заставила меня забыть, чем мы начали заниматься. Ах да, невозможность продолжать движение. Если кто-то теряет способность свободно двигаться, возьмите и пошевелите одну из его рук и процесс, застывший в мышцах, обнаружит себя. Все ваши движения структурированы в мышцах сновидящим процессом. Медленное или “неправильное” движение, которое вы делаете как терапевт, дает движению клиента шанс проявиться. Это помощь вслепую. Производя неопределенное движение, вы оставляете мышцам свободу организовывать себя и двигаться любым способом, каким им захочется.
А теперь я бы хотел, чтобы вы поработали над вашими хроническими симптомами, усиливая процесс или помогая ему достигнуть завершения. Затем сравните этот процесс с детскими сновидениями или воспоминаниями детства. [Обращаясь к одному из участников. ] Над каким симптомом вы собираетесь работать?
Сэм: Над головной болью.
Арни: Головная боль какого рода?
Сэм: Иногда она продолжается по три-четыре дня.
Арни [группе]: А сейчас смотрите и слушайте внимательно. Я хочу воспользоваться для вмешательства чувственной стороной симптома.
Арни просит Сэма описать головную боль так, чтобы и Арни мог ее почувствовать.
Сэм [после паузы]: Она начинается с давления над глазами.
Арни [кивает, затем спрашивает]: Не могли бы вы показать мне давление с помощью рук?
Сэм руками сдавливает голову.
Таким образом и следует работать. Предложите ему выразить головную боль через движения рук. Внутреннее напряжение легко выражается внешними средствами. Ему надо давить на свое тело, на другие предметы и людей.
У кого еще какие симптомы?
Дженет: Гипогликемия.
Арни: Хорошо. А откуда вы знаете, что вы гипогликимик?
Дженет: Потому что один из симптомов — боль и жжение, поднимающиеся отсюда — вверх [Она делает жест рукой, показывающий, как боль поднимается от таза к голове.]
Арни: Великолепно. Значит, чтобы работать с ней, надо использовать движения ее рук.
Будьте крайне осторожны, когда люди описывают симптомы. Они всегда используют медицинскую терминологию. Это неплохо, но вряд ли окажет помощь. Медицинская терминология основана на патологических концептах, ориентированных на химическое вмешательство. Медицинское описание не является личным описанием, основывающимся на внутреннем чувственном опыте. Когда люди описывают симптом, вы должны увериться, что можете его чувствовать, видеть, слышать, ощущать, вступать с ним в отношения.
Мэгги: У меня повышенное глазное давление.
Арни: Как это ощущается?
Мэгги: Никак не ощущается.
Арни: А откуда вы знаете, что у вас повышенное давление в глазах?
Мэгги: Мне сказали. Его измерили. Я принимаю от этого капли. Дело в том, что в нашей семье наблюдается глаукома и повышенное давление в глазных яблоках, что приводит к ухудшению зрения.
Арни: Хорошо, значит здесь особая ситуация, в которой у нее есть симптом, и отношения с этим симптомом замещают отношения с семьей, в которой прослеживается отчетливая тенденция к слепоте.
Мэгги: Мой отец ослеп. У меня не совсем то, что у него, но они сказали, что давление ползет вверх.
Арни: Никак не решу, заниматься со слепнущим папой или ползущим вверх давлением. Давай попробуем давление. Каким образом давление ползет вверх?
Мэгги: Они описывают это в количественных терминах.
Арни: А зачем вы употребляете капли?
Мэгги: Чтобы снять давление.
Арни: Так, есть какое-то давление, образ которого маячит в прошлом. Вам надо притвориться, что у вас давление. Давайте представим, что у вас внутри давление. Как вы это выразите? Покажите, что вас изнутри давит.
Мэгги напрягает лицо и плечи.
Арни: Хорошо. Так с этим и работать. Есть давление. Оно походит на странную рожу. Далее следует работать с ней. Узнать, что она говорит. Какова ее история. Для кого такое выражение предназначается.
Мэгги довольна и сообщает, что теперь знает, как начать работу. Арни советует всем сесть парами и очень внимательно слушать, каким способом партнер описывает симптом. Он подчеркивает, как это важно для фасилитатора — почувствовать, ощутить симптом клиента, прежде чем приступить к его процессуальной проработке.
Тэрри [неожиданно вскидывает руку и задает вопрос]: А если симптом — тошнота и рвота?
Арни: Как себя проявляет тошнота? Вы можете описать, на что похож этот чувственный опыт?
Тэрри: Когда хочется блевать.
Арни: Сделайте это.
Тэрри [смеется]: Ну не здесь же!
Арни [простодушно]: А почему бы не вырвать прямо здесь?
Тэрри [шокирован предложением]: На людях?
Арни: В том-то все и дело! Каждый может блевать в одиночку.
Тэрри смеется.
Неужели у вас нет чего-то, что хочется выблевать при всех? Начинайте!
Тэрри [останавливается и на секунду задумывается]: Конечно. Вы имеете в виду, что я должен выразить мои негативные взгляды. Ага. Понимаю. Спасибо.
Часть III. ОТКРЫТОЕ МЕСТО
8. Процессуальная работа и шаманизм
Вечером, после ужина, группа собирается вновь. Прошедший день оказался богат сильными и личностно значимыми переживаниями. И несмотря на то, что это был всего лишь один день, казалось, что все уже долгое время вместе. Арни начинает занятие рассказом о том, как они с Эми путешествовали по Африке.
“Открытое место” и африканские шаманы
Арни: Знаете, по причине собственной интровертивности я всегда переживал, когда приходилось работать с клиентом открыто, на глазах у других. Но меня изменила Африка. Когда мы с Эми сидели в хижине у африканских целителей, вход был открыт для всех. Жители деревни, знахари, их ученики, дети, бабушки, кто угодно мог присутствовать при том, что я считал своим сеансом. Более того, знахари работали не только с нами, они решали и свои задачи. Они обучали двух своих учеников, снимали у родственников опухоли и, что важнее всего, делали что-то для своей общины. Для тех людей сам ритуал и то, что они выудили у нас, было фактически религиозным действом. Ясновидящая жена, целитель-муж, сын, их главный помощник, и все остальные объединялись в любовном, искреннем, экстатическом переживании.
