Наталья Степанова - Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 17

«Дважды я начинала писать Вам письмо, но, как только бралась перечитывать, рвала в клочья. Коротко у меня не получается, а много писать боюсь, вдруг Вы не захотите читать, а главное, мне страшно, что Вы усомнитесь в моей искренности. Поэтому я клянусь всем, что есть святого на этом свете, что говорю Вам истинную правду.

История моя такая. Мне довелось увидеть свою бабушку (мамину мать) только тогда, когда мне исполнилось двадцать пять лет. Жили мы с ней в разных городах, очень далеко друг от друга. От своей мамы я знала, что ее мать – колдунья. Именно она когда-то, еще до маминого замужества, сказала ей:

–  Езжай в Ростов, там ты выйдешь замуж за военного. А о том, чтобы вы жили с ним в мире, согласии и достатке, чтобы он не изменял тебе, я позабочусь. Первой у тебя родится дочь, так ты обязательно назови ее Катерина. Я знаю, что ты редко будешь навещать меня, а внучка моя и вовсе приедет ко мне только перед моими похоронами. Когда я соберусь на тот свет, то дам тебе знать. Плакать ты обо мне не будешь – я заранее заговорю твои слезы, да и тосковать тебе я тоже не дам. Хоть и характер у меня суровый, но тебя я очень люблю.

Мы действительно о бабушке редко говорили, но из этих разговоров я поняла, что мама не очень-то скучает по ней. Как-то я задала ей вопрос:

–  Почему мы никогда не ездим в гости к бабушке?

И вот что я услышала в ответ:

–  Ну, у нее всегда полно людей, так что она не скучает. Знаешь, меня раньше очень раздражали больные, которые бесцеремонно стучались в двери нашего дома и днем и ночью. А бабушка твоя не может жить без своего знахарства. Вот мы и решили с ней разъехаться. Потом я вышла замуж за твоего отца – опять же мать моя расстаралась, чтобы он с меня пылинки всю жизнь сдувал. Да и по служебной лестнице он поднялся благодаря ей. Но что поделаешь, к матери я, тем не менее, равнодушна. Ей же всегда было не до меня: она возилась с чужими болячками. Я и тебя к ней не возила – боялась, что втянет она тебя в свою работу. Да и к тому же перед твоим отцом было неловко. Приедем, бывало, к ней, а во дворе подводы стоят, чисто табор. Хочешь – суди меня, хочешь – нет, но мать свою, а твою бабку я не очень люблю.

Вот такой у меня однажды был разговор с моей мамой о бабушке.

Надо сказать, что я часто видела во сне пожилую женщину и всегда считала ее своей бабушкой.

И вот как-то снова мне приснилась та самая старая женщина и сказала: “Катя, я сколько раз уже во сне приходила к твоей маме, говорила ей, что скоро умру, но она все не едет. Так вот, говорю теперь тебе: внучка, срочно приезжай, мне нужно тебе свое завещание отдать. А дочь моя пусть не едет ко мне, обидела она меня, так ей и скажи”.

Утром я говорю маме:

–  Мама, сегодня я видела сон, но все было как наяву, бабушка вроде сердится на тебя за то, что ты не едешь, говорит, что зовет тебя, а ты не слушаешься ее. Что бы это значило?

–  А то и значит, – отвечает мама, – умрет она скоро. Ко мне являлась, звала, да ведь ты сама знаешь, мы с папой на Кипр собрались. Целый год мечтали съездить, а теперь что, поездке пропадать? И тебе ехать не советую – всю жизнь она о чужих только и думала, о своих не заботилась, вот пусть чужие теперь ее и хоронят.

Когда я поняла, что моя мама не собирается ехать к бабушке, то, если честно, подумала: “Зачем я-то поеду, ведь я ее и в глаза ни разу не видела. Если умрет, то все равно ее похоронят, а по завещанию, если оно есть, и так мне все достанется”.

Но ночью я снова увидела сон: комната и в ней сидит старая женщина. Женщина это подняла взгляд на меня и сказала: “Катенька, душа моя ненаглядная, вот мы и свиделись”.

Я во сне каждую морщинку на ее лице разглядела и слезинки в уголках глаз, и уже во сне, пока я еще не проснулась, такая у меня к ней жуткая жалость появилась, как будто это моя мать вот-вот умрет.

Проснулась я, а тоска меня не отпускает. Целый день промаялась так, а к вечеру села в самолет и полетела к бабушке.

Когда я вошла в ее дом, то у меня сразу возникло ощущение, что я уже была в этом месте. На кровати лежала старая женщина, возле нее на стульях сидели две старухи. В углу у иконы горела лампадка. Больше всего меня поразило, что это лицо именно той женщины, которая являлась ко мне в моих снах, и я поэтому ее сразу же узнала. Первыми ее словами, обращенными ко мне, были: “Катенька, душа моя ненаглядная, вот мы и свиделись”.

Старушки ушли, и я, поев с дороги, уселась возле умирающей и стала отвечать на ее вопросы. Сама я в тот момент думала: “Не больно-то она похожа на умирающую”.

Бабушка же, словно прочитав мои мысли, сказала:

–  В сознании буду до последней минуты, умру завтра утром. Прости меня, что не занималась с тобой в детстве, что не баловала тебя, не играла, не пела колыбельных и не читала на ночь сказки. Мама твоя всегда меня стыдилась, а ведь кормила ее моя работа. Да Бог с ней, все равно хорошо, что уехала она – тут бы она себе такого мужа не сыскала. Ты не серчай, что я на тебя тоску нагнала, иначе ты бы тоже не приехала. Слушай меня. Люди могут про меня говорить всякое, но Бог знает, что я помогла очень многим. Умею ведь я немало. Ты вот, к примеру, не ведаешь, что я у вас дома не раз бывала. Не веришь? Хочешь, расскажу, где у вас что стоит, какие у вас шторы и ковры, где что лежит?

И она и вправду перечислила то, что у нас было в квартире.

–  Я, – говорит, – тебя всегда на ночь благословляла и всегда молилась за тебя и твоих родителей. Ты, Катенька, кровь от моей крови. Если бы меня не было, то и тебя бы не было никогда. Поэтому, умоляю, исполни мою последнюю волю. Когда я умру, тебе ни о чем и думать не придется, похороны мои уже оплачены. Меня вымоют, оденут и отпоют.

Помины тоже сделают, ты ни о чем не беспокойся. Теперь же слушай мой наказ. Как я умру, вытащи из-под моей подушки свиток. Не читай его, а положи мне его в гроб, прямо под подушку, но так, чтобы никто этого не увидел. Я знаю, что тебе будет любопытно, что это за лист такой, поэтому что можно, то скажу сразу. На этом листе я клялась своей прабабке, что посвящу свой век нашему ведовскому делу. Лист этот из Книги жизни и смерти. И коль мама твоя не хотела учиться моему ремеслу, брезговала больных лечить, крови и гноя боялась, не смогла я ей свои знания передать. Она и тебя ко мне не пускала только из-за этого. Я ее понимаю, она ведь хотела, чтобы у тебя жизнь легкая была, а такие, как я, отдыха не знают. Вот теперь я должна забрать с собой в могилу этот свиток, потому что у меня не было преемника. Листу этому ни одна сотня лет. Помогал он мне делать то, чего без него бы я сделать не смогла. Если хочешь знать, то это самое настоящее оружие. Только тебе доверяю его взять, ведь ты плоть от плоти моей, кровь от крови моей. Ни о чем прежде я тебя не просила, а тут прошу. Обещай мне, что исполнишь мою волю!

И я конечно же ответила, что обещаю.

Утром бабушка умерла, ее обмыли, одели и положили в гроб. Когда ее мыли, я вытащила из-под подушки деревянную шкатулку, открыв ее, я увидела свернутый лист, перетянутый тесемкой. На листе были какие-то слова, написанные на старославянском. В комнате я была одна довольно долго и изо всех сил старалась расшифровать смысл текста.

От времени бумага кое-где истерлась, и слова я разбирала с большим трудом. Вот что я сумела прочитать: “… пророк в белом одеянии святыми устами изрек: кто сие учение Господа знает, тайное слово со святого листа прочитает и, все слова прочитав, что-нибудь возжелает, то всякое и любое желание исполнится ему… истины. Бог знал, апостолам свои знания завещал. Апостолы от Господа знания взяли, больных этим словом исцеляли, засим знания эти другим передавали”.

Первые слова на листе были: “Господь мне сии знания передал. У кого этот святой лист будет, с тем Господь во всех его делах во веки веков пребудет. Кто против Иисусова ученика восстанет, того Господь Бог во весь век зрить перестанет. Милостью Своей того обойдет, на Своем суде в защите его слова не произнесет… любая рана заживет… умирающий на десять лет дольше проживет. Истинно то, что ученик Иисуса Христа после смерти в открытую дверь рая войдет…”

К сожалению, я не все слова разобрала на этой странице. В итоге я переписала те слова, которые сумела разобрать, на другой листок бумаги. Внимательно прочитав все еще раз, я поняла, что моя бабушка была самой настоящей потомственной колдуньей, впитавшей в себя мудрость веков. Да и вся ее жизнь доказывала это. Бабушка отказалась от личной жизни, самоотверженно помогая другим. Даже нас с мамой она не видела, потому что беды других не давали ей спокойно спать и наслаждаться жизнью.