Лобсанг Рампа - Отшельник. (THE HERMIT)
Некоторое время он стоял, тяжело дыша после своих усилий, потом снял с себя мантию, чтобы как следует ее отжать. Теперь уже туман начал проникать в пещеру, и молодой человек чувствовал, как он проходит все глубже, цепляясь за каменные стены. Он осторожно прокладывал свой путь, пока наконец не столкнулся с большой скалой, под которой он решил устроиться отдохнуть.
— В чем дело? — донесся голос старого отшельника.
— Не беспокойся, Почтенный, — ответил молодой человек, — спустились облака и погасили наш костер.
— Это не страшно, — философски заметил старый человек, — пока не было чаю, была вода, так что будем пить воду и отложим чай и тсампу до тех пор, пока не сможем опять разжечь костер.
— О, Почтенный, — ответил молодой человек, — посмотрим, не удастся ли мне снова разжечь костер — под прикрытием нависающей скалы, я успел спасти горящую ветку.
Он отправился к выходу. Градины продолжали стремительно падать, уже вся земля была покрыта ледяной галькой. Тьма стала еще непроглядней. Вдруг раздался звук, похожий на щелканье кнута, а вслед за ним последовало глухое громыхание грома, многократно усиленное эхом.
Поблизости послышался грохот падающих камней, и земля задрожала от их ударов о каменное подножие горы. Один из камнепадов, которые часто вызывают вибрации, создаваемые громом. А может, молния расколола большую скалу.
Молодой человек подумал, что еще одну хижину отшельника может смести со склона, подобно перышку в бурю. Он постоял, прислушиваясь, не слышно ли криков о помощи. Наконец он вернулся назад и остановился у тлеющей ветки. Он стал заботливо подбрасывать маленькие веточки, пытаясь опять разжечь огонь. Штормовой ветер срывал поднимающиеся густые клубы дыма, унося их в долину, но огонь, защищенный выступом скалы, быстро разгорался.
В пещере старый отшельник весь дрожал от холода, влажный воздух легко проходил через тонкую изношенную мантию. Молодой монах ощупал свое одеяло, оно тоже было насыщено влагой. Взяв старого человека за руку, он медленно повел его к выходу из пещеры и усадил его там. Он заботливо пододвигал горящие веточки поближе к старцу, чтобы тот мог согреться.
— Я приготовлю чай, — сказал он, — огонь разгорелся достаточно хорошо. — С этими словами он поспешно направился в пещеру и вскоре вернулся, неся жестянку с водой и ячмень. — Я отолью половину воды, — сказал он, — тогда нам не придется долго ждать, к тому же, костер слишком мал для полной жестянки.
Так они сидели бок о бок, защищенные от бешеных натисков стихии нависающей скалой и боковым выступом. Их окружали плотные тучи, сквозь них не проникал ни птичий щебет, ни другие звуки.
— Будет очень суровая зима, — воскликнул старый отшельник. — К счастью, мне не придется ее пережить. Как только я передам тебе все знания, я смогу проститься с жизнью и быть свободным, чтобы отправиться в Небесные Поля, где я опять буду зрячим.
С минуту он молча о чем-то размышлял, а молодой монах тем временем наблюдал за легким облачком пара, поднимающимся над поверхностью воды в жестянке. Потом старец продолжал:
— Поистине, было трудно ждать все эти годы в полной темноте, не имея ни единого человека, которого можно было бы назвать другом, прожить одному в такой бедности, что даже горячая вода кажется роскошью. Год проходил за годом, я провел долгую жизнь здесь, в этой пещере, отходя от нее не дальше, чем я сейчас отошел к этому костру. Я так долго хранил молчание, что мой голос больше напоминает ворчание. Пока не появился ты, у меня во время страшных ураганов, когда удары грома сотрясают горы и скалы рушатся вниз, угрожая замуровать меня в этой пещере, не было ни огня, ни тепла, ни дружеского общения.
Молодой человек поднялся и закутал его плечи одеялом, которое огонь уже успел просушить. Потом он вернулся к жестянке с водой, в которой уже появлялись веселые пузырьки. Он опустил в воду значительную часть брикета чая. Пузырьки исчезли, как только холодные частицы снизили температуру воды ниже точки кипения. Но вскоре от ее поверхности опять пошел пар, и молодой человек опустил туда щепотку буры и весь оставшийся сахар. Он энергично размешал все свежеочищенной палочкой, а плоский кусок дерева использовал для того, чтобы удалить обломки веточек чая.
Тибетский чай — китайский чай — это самый дешевый вид чая, состоящий из остатков, сметаемых после производства более высоких сортов. Это чай, который остается после того, как женщины собирают с растения все лучшие листья, а само растение выбрасывают в придорожную пыль. Все эти остатки спрессовываются в блоки или брикеты и отправляются по горным дорогам в Тибет, где местные жители, которые не могут приобрести ничего лучше, получают эти брикеты в обмен на свою продукцию, и они служат одним из основных продуктов питания в их тяжелом существовании. Бура является необходимой добавкой, потому что этот чай настолько грубый и необработанный, что часто вызывает желудочные колики. Вот почему важную часть ритуала приготовления чая составляет очищение поверхности от обломков веточек.
— Почтенный, — спросил молодой монах, — неужели ты никогда не был у озера? Ни разу не выходил за эту большую каменную плиту справа от пещеры?
— Нет, — ответил отшельник, — с тех пор как Люди из Космоса перенесли меня в эту пещеру, я никогда не был от нее дальше того места, где мы сейчас с тобой сидим. Почему? Я не видел, что меня окружает, идти к озеру было бы слишком опасно, я легко мог свалиться вниз. После долгих лет, проведенных в пещере, в полной темноте, я обнаружил, что солнечные лучи причиняют мучения моему телу. Когда я впервые оказался здесь, мне нравилось приходить сюда и греться в солнечных лучах, но потом в течение долгих лет я не выходил из пещеры. Что за погода сегодня?
— Плохая погода, Почтенный, — ответил молодой монах. — Я вижу наш костер, я вижу слабые очертания скалы за ним. Все остальное окутано густым серым туманом. Со стороны гор, со стороны Индии идут грозовые тучи.
От нечего делать он стал рассматривать свои ногти — слишком длинные они выросли. Это мешает. Пошарив вокруг, он нашел кусок пористой горной породы, выброшенный при извержении вулкана много лет назад. Он начал энергично тереть им каждый ноготь, пока тот не становился достаточно коротким. Потом ногти на ногах — они были утолщенными и твердыми. Но тоже слишком длинными. Он тщательно обработал одну ногу, затем вторую, пока не привел в порядок все ногти.
— Дорога совсем не видна? — спросил старый человек. — Не застряли ли купцы в горах из-за тумана?
— Это вполне вероятно! — воскликнул юноша. — Наверное, они читают свои молитвы в надежде отогнать дьяволов. Мы не увидим сегодня купцов, пока не сойдет туман. И кроме того, земля покрыта смерзшимися градинами, его здесь выпало очень много.
— Ну что ж, — сказал старец, — продолжим нашу беседу. Найдется еще немного чаю?
— О да, еще есть, — ответил молодой монах. — Я налью в твою чашу, но ты должен быстро его выпить, потому что он слишком скоро стынет. Держи. А я подброшу еще немного дров.
Он осторожно передал чашу в протянутые руки старого человека, а сам поднялся, чтобы подбросить веток в радостно приветствовавший их костер.
— Я схожу спасу для нас от дождя еще немного дров, — сказал юноша, исчезая в густом тумане.
Скоро он вернулся, волоча за собой ветки, которые сразу разложил вокруг костра. От близости огня из них пошел пар, и ветки быстро начали подсыхать.
— Почтенный, — сказал он, усаживаясь рядом со старым отшельником, — если ты готов рассказывать, то я готов слушать.
Несколько минут старый человек хранил молчание, вероятно, опять мысленно переживая эти давно прошедшие дни.
— Как странно, — сказал он наконец, — сидеть здесь, беднейшим из бедных, бедным даже среди бедняков, и размышлять о чудесах, свидетелем которых я был. Я много пережил, много видел, и мне многое было обещано. Страж Небесных Полей уже почти готов приветствовать меня у себя. Единственная вещь, которой я действительно научился, и которую ты должен навсегда запомнить: ЭТА жизнь — это жизнь тени. Если мы выполним в ЭТОЙ жизни свою задачу, после мы отправимся в НАСТОЯЩУЮ жизнь. Я знаю это, потому что я это видел. Но продолжим то, что я должен тебе рассказать. На чем я остановился?
Он запнулся и какое-то время сидел молча. Молодой монах воспользовался этой возможностью, чтобы подбросить дров в огонь. Вскоре отшельник опять заговорил:
— Да, напряженная атмосфера в каменном помещении все нарастала, и самое сильное напряжение испытывал я. Это естественно, ведь больше всех рисковал Я. Наконец, когда напряжение стало почти невыносимым, Адмирал отдал отрывистую команду. Возле моей головы появился какой-то технический работник, потом по слышался щелчок. И тут же я почувствовал, как адская боль пронзила все мое тело: мне казалось, что я раздуваюсь и что сейчас меня разорвет на части.
