Флоринда Доннер - Сон ведьмы
— Эта птица прекрасно выглядит, — сказал Бенито Сантос человеку, который держал тёмного петуха с золотистыми перьями.
— Так оно и есть, — охотно согласился мужчина, — после обеда ты увидишь её в последней драке. Лучших птиц берегут для последнего боя, — гордо добавил он, разглаживая перья петуха, — ты можешь смело ставить на него. Сегодня он будет победителем.
— Ты уверен? — небрежно спросил Бенито Сантос, вынимая другую бутылку из своего бумажного пакета. Он сделал долгий глоток, затем пробрался сквозь толпу возбуждённых мужчин, сидящих вокруг песочной ямы. Они отодвигались, не глядя на него. Их глаза были направлены в центр арены, где птицы сцепились в смертельной схватке.
— Ваши ставки! Джентльмены, ваши ставки! — крикнул мужчина, и его голос на миг успокоил шум толпы, — ваши ставки на последнюю драку! На настоящую драку!
Мужчина жадно меняли свои грязные банкноты на цветные фишки, которые обозначали сумму ставок.
— Ты уверен, что твой петух сегодня выиграет? — спросил Бенито Сантос владельца птицы с золотистыми перьями.
— Он уверен! — воскликнул мужчина, восторженно целуя алый гребешок.
— Боишься поставить на кон, Бенито Сантос? — спросил его один из парней, который работал с ним эту неделю, — лучше иди и купи еду для своей старухи, если не хочешь скандала сегодня вечером, — насмешливо добавил он.
Бенито Сантос сгрёб фишки и без колебаний поставил все свои заработанные деньги на петуха с золотистыми перьями. Он верил, что удвоит свой капитал. Тогда он купит не только рис, но и мясо, и даже ром. А может быть даже хватит денег на то, чтобы купить сыну его первую пару башмаков.
Бенито захлестнуло волнение зрителей, он, как и все, одобрительно закричал, когда владельцы подняли своих птиц высоко над головами. Они сосали острые, смертельные шпоры на ногах петухов, доказывая, что они не отравлены. Мужчины бормотали что-то ласковое своим птицам, а затем по команде судьи положили их в центр песочной ямы.
Бойцы гневно оглядывали друг друга, но от боя пока воздерживались. На них опустили плетёные клетки. Толпа кричала, возбуждённо подбадривая птиц на драку. Петухи дрожали от ярости, их оперение под бритыми, налитыми кровью шеями, распустилось.
Клетки подняли. Петухи прыгнули друг на друга, умело избегая ударов клювами и крыльями. Но вскоре они сцепились в смертельном взрыве бешеных взмахов крыльев, ударов головой и ногами. Белые перья петухов покраснели от крови из своих ран и глубоких порезов на шеях противников.
Бенито Сантос молчаливо молился за птицу, на которую он поставил. По сигналу судьи из ямы убрали петухов с открытыми клювами и тяжёлым дыханием. С нарастающей тревогой Бенито Сантос смотрел на владельца птицы с золотистыми крыльями, который дул на раны. Он что-то говорил, успокаивая петуха.
По команде судьи птиц вновь поставили в центр круга. Белокрылая птица тут же совершила прицельный прыжок, запустив шпоры в шею своего противника. Ликующий крик петуха нарушил безмолвие зрителей. Петух с золотистым оперением упал замертво.
Бенито Сантос горько улыбнулся, затем захохотал, стараясь сдержать свои слёзы, — по крайней мере у меня остался ром, — прошептал он, допивая остатки второй бутылки. Дрожащими пальцами он вытер подбородок и, выйдя из толпы, направился к холмам. Пустые тростниковые поля тянулись вдаль, сверкая в ярком послеполуденном солнечном свете. Жёлтая пыль на дороге, поднятая его башмаками, прекрасным золотым порошком оседала на его руки.
Он медленно взбирался на крутой холм. Где бы ни было дерево, он сворачивал с пути и отдыхал в его тени.
Он откупорил последнюю бутылку и сделал глоток. Ему не хотелось видеть свою жену. Он не выносил взгляда её обвиняющих глаз. Бенито обвёл глазами холмы вокруг себя, его взор остановился на зелёном откосе по другую сторону дороги. Там была ферма генерала высшего ранга из правительства.
Бенито Сантос глотнул ещё. Ром наполнил его смутной надеждой.
Возможно, ему дадут работу на ферме. Он мог бы подрезать сочную, зелёную люцерну, которая выращивалась специально для лошадей. Чёрт! У него хватит умения! Подумал он. Бенито Сантос — рубщик тростника. Резать тростник или люцерну — какая разница. Он может даже попросить аванс. Совсем немного.
Лишь бы купить риса и бобов.
Он взбежал на холм и по недавно проложенной дороге направился к генеральской ферме. Он был так возбуждён возможностью получить работу, что даже не заметил двух солдат у широко открытых ворот.
— Ты думаешь, куда идёшь? — остановил его один из них, указывая винтовкой на знак у дороги, — читать умеешь? Тебе нельзя пересекать эту линию. Это частная дорога.
У Бенито Сантоса с каждым вдохом в горле росла обида. Он переводил взгляд с одного солдата на другого, затем обратился ко второму, который прислонился к крупному валуну около знака. Он выглядел постарше и казался более дружелюбным, — я отчаянно ищу работу, — прошептал он.
Солдат молча кивнул головой, его глаза остановились на жёстких чёрных волосах Бенито Сантоса, которые вылезли сквозь порванную соломенную шляпу. Его поношенные подвёрнутые брюки и рубашка цвета хаки влажно липли к его высокому, исхудавшему телу, — здесь ты не получишь работы, — дружелюбно сказал он, — во всяком случае, здесь нет никого, кто мог бы нанять тебя.
— Но кто-то же должен был остаться с лошадьми, — настаивал Бенито Сантос, — я мог бы помогать ему. Хотя бы пару часов в день.
Часовые переглянулись, а затем, пожав плечами, проказливо улыбнулись.
— Попроси Германа, он отвечает за лошадей, — сказал мужчина помоложе, — возможно, он поможет тебе.
На миг Бенито Сантосу показалось, что солдаты смеются над ним. Но он чувствовал себя слишком признательным за их заботу о нём. Боясь, что они могут изменить решение и прогнать его, он поспешил к холму по прямой мощёной дороге.
Он резко остановился перед генеральским домом, нерешительно рассматривая двухэтажное здание. Оно было ослепительно белым, с длинным балконом на массивных колоннах. Вместо того, чтобы окликнуть кого-нибудь, он на цыпочках подкрался к одному из окон нижнего этажа. Оно было открыто и ветерок ласково шевелил ажурную занавеску. Ему захотелось хотя бы одним глазом посмотреть на то, что было внутри. Он слышал, что роскошную мебель сюда привезли из Европы.
— Что ты здесь делаешь? — громко крикнул кто-то за его спиной.
Вздрогнув, Бенито Сантос едва не выронил бутылку. Он удивлённо оглядел жилистого мужчину среднего возраста, с белокурыми, тщательно подстриженными волосами. Это наверное Герман, которого солдаты советовали повидать, подумал он, заглядывая в беспокойные глаза мужчины. Они были голубы, как небо, и свирепо сияли под нависшими бровями.
— Дай мне работу, — попросил Бенито Сантос, — какую угодно работу, — мужчина подошёл поближе к Бенито Сантосу и угрожающе взглянул на него, — как ты посмел прийти сюда, пьяница? — презрительно закричал он, — убирайся прочь, пока я не спустил на тебя собак.
Взгляд Бенито Сантоса дрогнул, веки непроизвольно затрепетали. Он чувствовал себя, как нищий. Он не выносил просить о милости. Он всегда был честным тружеником. Его язык отяжелел, — хотя бы на пару часов, — он протянул свою руку так, чтобы мужчина мог видеть трещины и мозоли на его ладони, — я хороший работник. Я рубщик тростника. Я могу резать траву для лошадей.
— Пошёл прочь, — закричал Герман, — ты пьян.
* * *Бенито Сантос медленно брёл по дороге, волоча конец мачете по земле.
Путь казался длиннее, чем обычно, протягиваясь вдаль, словно нарочно пытаясь задержать его приход домой. Ему хотелось с кем-нибудь поговорить.
Монотонное жужжание насекомых создавало чувство ещё большего одиночества.
Он шёл вдоль сухого оврага к своей лачуге. На миг он остановился, глубоко вдыхая вечернюю свежесть и позволив ласковому ветерку остудить его покрасневшее лицо.
Сутулясь, он вошёл в хижину. Здесь не было окон, лишь отверстия спереди и сзади, которые он закрывал на ночь кусками картона, подпирая их палками.
Внутри стояла удушливая жара. Его раздражали звуки трущихся о дерево верёвок гамака и неровное дыхание Альтаграции. Он знал, что она кипит от гнева. Он обернулся, взглянув на сына, спящего на земле. Его прикрывали грязные лохмотья, которые едва закрывали маленькую грудь. Бенито Сантос не мог вспомнить, было ли ребёнку два года или три.
Альтаграция вылезла из гамака, её взгляд устремился к пакету в его руках. Она опустилась перед ним на колени и спросила резким, визгливым голосом: — где еда? Бенито?
— Когда я пришёл туда, рынок уже закрылся, — пробормотал Бенито Сантос, перейдя от детской кровати в угол лачуги. Крепко сжимая в руке бумажный пакет, он добавил: — Мне кажется, у нас ещё осталось немного бобов и риса.
