Клод д'Иже - Новое собрание химических философов
Тем не менее разумно предположить, что если в рудном (минеральном) роде есть семя, способное размножаться в недрах земли, то почему бы Философу, знающему, что оно такое, не найти его и, разместив в благоприятном месте, не взрастить, мудро им управляя? Так Земледелец выращивает хлеб, Садовник — травы и плоды, так и Философ, знающий естество рудного семени, может это делать, уподобясь простому садовнику.
Более того, Садовник-Мастер, знающий травное семя, может вырастить не просто травы, но и травы, родящие другие травы, доводя их тем самым до совершенства: отчего же и Философ не может довести семя металлического рода до состояния, производящего не простую траву, то есть обычный металл, но металл, рождающий другой металл, и так до бесконечности?
Таким образом, если металлы имеют семя, то надо быть безумцем, чтобы полагать, будто они не могут посредством его размножаться.
Говорить же, будто семени у металлов нет, — невежество. Неужели можно предположить, что золото, совершеннейшее из веществ (corps), размножается бессеменно? Как может оно иначе плодиться и множиться в рудниках? Разве ты не знаешь, что, если бы было иначе, оно было бы несовершенным, ибо несовершенно всё, что размножается не семенным путём? Но воистину золото, совершеннейший в мире состав (composé), происходит и размножается через семя, со всею семенною силою. Нижний ярус естества делится на три царства — минеральное, растительное и животное. Всё в них растёт и размножается одинаково, то есть благодаря качествам семени. С того момента, как великий Бог сотворил первую материю (premiere matiere), из которой произошли стихии, ничего не происходит без семени — это очевидно как в растительном мире, так и в животном; плоды наших садов, псы и кони, коих видим каждый день, не оставляют нам в этом сомнения. Но надо знать, что семенное размножение каждый род осуществляет только в своём роде. Семя растения ты видишь, о наличии семени у животного можешь предположить, и лишь о семени минерала ты ничего не знаешь. Только мудрецы и истинные философы верят в это, ибо знают: в недрах земли невидимо, по велению мудро правящего великого Бога, все вещи происходят, приходят в Бытие из некоей одной вещи неизвестного рода, основания всех царств; познав её, можно легко создавать и растительную жизнь, и минеральную. Садовник прививает к стволу то, что ему надо, а Философ, знающий семя минерального рода, если захочет, привьёт золото к веществу (corps) несовершенному. И вот дикая яблоня станет благородной, а Философ из грубого металла создаст драгоценный.
Земледелец выращивает доброе зерно, поскольку знает его семя; так и Философ, знающий семя золота, содержащееся повсюду, может путём переваривания превратить любой металл в доброе золото, переваривая с помощью семени золота то, что без него переваривается плохо; так крепкое вино, если добавить его в воду, и эту воду сделает вином; добавьте каплю воды в стакан с вином, и она тоже станет вином, хотя и слабее, а затем вы это вино можете довести и даже до большей крепости, чем первое, а это значит, что и вода станет крепче не только самой себя, но и первого вина. Так же и рудную (минеральную) сущность можно путём варки и совершенствования довести до совершенства; несовершенные и неперевариваемые вещества можно совершенствовать до бесконечности; одной каплей металла, доведённого до нужной степени тонкости, можно Океан несовершенного металла превратить в Океан совершенного, как одной каплей кислого молока можно окислить и молочный Океан. Если хочешь, рассуди так: у тебя расстройство желудка, и что бы ты ни съел, самое изысканное, — всё превратится в горы поноса; и наоборот, при здоровом желудке ешь хоть самую грубую пищу — всё пойдёт на пользу. Посмотри на животных: что они едят, и здоровы… Так и достоинства Камня множатся благодаря мудрому Философу, занимающемуся варкой несовершенных веществ и металлов, после чего они становятся чистым золотом. Или вот пример дерева. Семя, брошенное в землю, порождает яблоню, приносящую яблоки. Яблоко содержит в себе семена того же дерева, но если оно упадёт на плохую землю и не будет тепла, то вырастут яблоневые стволы, но бесплодные. Так и Камень при соединении с металлом родит Камень, и так далее, но только если питать всё это теплом; в противном случае Камень станет бесплодным, как дерево без плодов и трава без семян. Итак, если каждый день ты видишь явления, сходные с поведением нашего Камня, то неужели не поймёшь, что в минеральном царстве всё так же, как в растительном и животном? Посмотри на любое семя и пойми, что Камень возможен. Пойми и то, что семя имеет в минеральном роде ту же силу, что и двух других, и отсюда увидишь, как оно может размножаться, и не обращай внимания на уверения глупцов и невежд, презирающих тех, кто ищет камень, просто сами они не могут его получить, ибо наука Камня находится за пределами их разумения. Человек имеет обыкновение хулить то, что ему недоступно, напоминая Лиса из басни, ругающего висящий высоко виноград. Большинство проклинают нашу науку только потому, что она доступна лишь для Святых и для мудрых Философов, коих очень мало. Невежды не ведают науки, грубые умы не воспитаны школой — и вот мир проклинает нашу тайну, ибо полон бесчувствия, он полагает её невозможной, ибо возлюбил невежество.
Скажу более, сделать Камень очень просто, проще всего, что в мире делается. Но если люди не знают о стекле, как объяснить им? Даже не видя, как делают бумагу, они и это сочтут сомнительным. Камня они не могут себе представить — вот и говорят, что это невозможно или, по крайней мере, очень трудно, а ведь это легче, чем делать стекло, порох, бумагу и многие другие вещи, которыми все пользуются. Поэтому не без оснований нашу работу называют женской работой или детской игрой — ведь если ребёнка этому научить, он легко сделает, смеясь. Но почему же тогда сотни тысяч трудятся напрасно? Если это так просто, то на что уходят годы страстных и безрезультатных поисков? И только двое или трое добиваются своего счастья. Как получается, что столько добрых душ, тонких умов, сотворивших много чудес, останавливаются перед преградой, которую так легко преодолеть? Если они проницают взором небеса, то почему слепы на земле? На первый взгляд, это удивительно, но если принять во внимание две-три вещи, всё становится на свои места, ибо хотя сделать Камень просто, тайна заключается в постоянном размышлении, на которое мало кто способен; ведь на тысячу человек едва ли найдётся один, способный мыслью своею дойти до конца, до предела. Обычные люди, как правило, воспринимают науку поверхностно и легко, до конца додумывают свою мысль редко, останавливаются перед глубинами, избегают вершин духа и воображения, глубин учения, где покоится истина, ищут более развлечений, чем трудностей, — вот они и останавливаются.
Поглядите, Бога ради, как сегодня и гуманитарные науки изучаются в школах. Написаны трактаты на сто страниц о том, создал ли Бог универсалии, обитает ли он в пространствах воображения, хорош или плох был Гален. Обсуждаются вопросы, ради которых не стоит марать бумагу, а вот о главном легко забывают. Когда со своего высока я вижу тех, кого сегодня именуют Философами, я не знаю, смеяться мне или плакать. Занимаются ли они Физикой, исследуя природу вещей? Изучают ли они чудесные свойства Естества? Для всех их достаточно дать какое-нибудь на самом деле совсем смешное определение, они не продвинулись вперёд ни на шаг, ибо, чтобы продвинуться хотя бы на шаг, необходимо размышлять, иметь внимательный ум, а это свойственно очень немногим. Из сотни пловцов лишь немногие умеют нырять, из тысячи исследователей мало кто добирается до глубины. В двух словах говорят: физика есть наука естественная, предмет её — естественные тела. Но если углубиться в детали, что они говорят о телах, о веществах? Откуда они взялись? Как созданы? Каковы их начала и причины? Все эти учёные похожи на заблудившихся в лесу, на слепых, рассуждающих о цветах; чтобы судить об этом с научной точки зрения, им не хватает дара рассуждения.
Я ещё раз говорю, что тайна нашего Камня сама по себе очень проста, но для людей она недоступна, поскольку им не хватает дара рассуждения. Иными словами, она трудна для людей, не хотящих быть людьми. Это первая причина, почему лишь немногие могут создать камень. Вторая — хотя Теория и очень проста для тех людей, кои всё-таки суть люди, то есть умеют рассуждать, практика для них бывает утомительна: надо год и больше быть у печи, чтобы, когда нужно помогать естеству, отказываться от множества дел и занятий, сидеть у себя дома, ибо и приход друзей может расстроить работу, заставить философа отойти, когда он должен быть на месте. А если сосуды стеклянные, а материя хрупкая, всё может разбиться, и придётся начинать сначала. Скажи мне, у кого хватит на всё это терпения? Запереть себя дома на целый год и только и делать, что смотреть в печную заглушку? Это ли свойственно человеку, желающему свободы?
