Павел Глоба - Учение древних ариев
Что же касается учения Конфуция, то оно тоже вряд ли относится к исконно китайскому, поскольку сам Конфуций не был представителем китайской национальности. Есть описание его внешности — высокий рост (191 см), светлые волосы, светлые глаза. Предки Конфуция своими корнями уходят к гуннам и высшей знати (чжухоу) [26]. Гунны — это западные саки, а саки — скифские племена, предками которых были все те же арии.
Жил Конфуций (551–479 гг. до н. э.) во времена расцвета Ахеменидской империи в Персии, славившейся не только своим могуществом, но и учеными мужами — мидийскими магами. На рубеже правления Камбиза и Дария I (522 г. до н. э.) в Персии произошла так называемая «резня магов», после чего многие мидийцы скрывались в близлежащих странах. В это время Конфуцию было примерно 30 лет, и именно с этим возрастом Конфуций связывает свое становление, формирование как личности: «В тридцать лет я обрел самостоятельность», «в тридцать лет я встал на ноги». В это же время созрели основные этико-философские концеции будущего учения Конфуция. Мог ли Конфуций повстречаться с кем-нибудь из мидийских магов? Мог, особенно, если учесть его непреодолимую тягу к знаниям. Описан же факт встречи Конфуция с Лао-Цзы, который, не исключено, был знаком с учением магов. Встреча произошла в царстве Лу, где Конфуций находился на службе в доме Цзи — одном из наиболее знатных и влиятельных аристократических родов. В биографии Конфуция отмечено, что в 29 лет его материальное положение было уже таково, что он мог позволить себе обучение у профессионалов, а разве бежавшие маги не нуждались в деньгах?
Во всяком случае, учение Конфуция, особенно его этическая сторона, во многом пересекается с учением мидийских жрецов. В качестве подтверждения приведем лишь один небольшой, но очень яркий пример. Главной морально-нравственной триадой зороастризма является: «Благая мысль, благое слово, благое деяние». А вот этические постулаты Конфуция («жэнь»): «Нельзя смотреть на то, что не соответствует правилам; нельзя слушать то, что не соответствует правилам; нельзя говорить то, что не соответствует правилам; нельзя делать то, что не соответствует правилам» («Луньюй», 12, 1). Здесь первые два утверждения связаны с благой мыслью, ведь все то, что мы видим и слышим со стороны, рождает у нас определенные мысли, а третье и четвертое утверждения — с благим словом и благим делом.
А китайская «Книга перемен», или «И-цзин» тоже в своей основе имеет древнеперсидские корни. Основа «И-цзин» — гексаграммы — символы, состоящие из двух триграмм, то есть из шести сплошных и прерванных черт. Возможное число вариантов — 64.
64 — это количество возможных вариантов кодовых слов в молекуле ДНК, носительнице генетического кода всякого организма на Земле, что связывает «Книгу перемен» с древнеарийским Учением о Роде, предках и связи поколений, то есть с геноскопом.
64 гексаграммы — это сложнейшая система всевозможных переплетений «Инь» и «Ян» (прерванных и сплошных черточек), которая охватывает и отражает весь процесс построения генетического кода человека от седьмого поколения до второго, то есть от наших прапрапрапрапредков до наших родителей (папы и мамы), в результате чего рождаемся мы сами (первое поколение). В наиболее сакральном, скрытом и удаленном от нас седьмом поколении имеется как раз 64 предка, в которых заключен весь генетический код человека, вся его индивидуальная родословная программа.
64 — это два цикла древнеарийского солнечного календаря (две триграммы), связанного с индивидуальным прогрессом человека, раскрытием дарованной ему свыше хварны, в чем колоссальную роль играет очищенная все та же кармическая программа, то есть защита и помощь предков!
Но и это еще не все. Молекула ДНК, как известно, имеет форму двойной спирали, похожей на закрученную веревочную лестницу с миллионами перекладинок. Так вот, полностью генетический код выстраивается за 19 витков спирали, то есть на 19-й виток приходится 64-й триплет, или кодон, являющийся единицей строения кода. Здесь улавливается параллель с так называемым Метоновым циклом, который лежит в основе древнейшего солнечно-лунного календаря и древнейшей астрологической системы знаний, связанной с полным повторением солнечных и лунных затмений, завязанных на глубочайшие кармические программы человечества, изучаемые кармической астрологией и астрологией затмений.
Более того, в каждой живой клетке насчитывается около трех миллиардов витков молекул ДНК — и столько же миллиардов лет тому назад на Земле возникли первые микроорганизмы. Значит, каждая живая клетка — это не что иное, как голограмма всего происходящего на Земле, стенограмма жизни каждого ее существа в отведенном человечеству пространстве и времени, «черный ящик-самописец», самостоятельно (независимо от человека) передающий информацию на генном уровне из поколения в поколение. А это уже не что иное, как зерванизм — сакральное древнеарийское учение о пространстве и времени.
Есть ли все эти описания в китайской интерпретации «Книги перемен»? Нет. Упоминается ли хоть что-нибудь подобное в китайских текстах? Нет. В китайской трактовке «Книга перемен» рассматривается исключительно как мантика.
Поэтому что касается китайской культуры, то роль зороастризма в ней колоссальна и просто бесценна. Другое дело, что китайцы, позаимствовав ее у персов, искусно адаптировали все под себя, а разделяющие этот фактор границы занесло песком времени. Но не стоит забывать, что истоки-то были арийские.
То же самое можно сказать и о китайской государственности, во многом заимствованной у древних персов, как, впрочем, и о государственности всех стран, смежных с Древней Персией. Например, в ранних китайских династиях (в доахеменидские времена Персии) культ императора не был настолько значимым, чтобы выдвигать претензии императора, как Сына Неба, что было свойственно в то время именно персидским падишахам. Шахиншахские претензии китайских императоров появились как раз в ахеменидские времена, точнее, после уже упоминаемой «резни магов», которая имела место в Древней Персии и после которой персидские маги вынуждены были бежать из Персии, скрываясь от преследований, в том числе и в Китай. Именно в это время в Китае наблюдается расцвет культуры и естествознания. Именно после этого многие элементы древнеперсидской государственности были перенесены на китайскую. Поэтому и вопрос о государственной китайской исключительности остается не более чем вопросом, заставляя выдвинуть гипотезу о «несамобытности китайцев».
Как дополнение заметим, что и в более поздние времена Китай не отличался самобытностью, скорее наоборот, внутренней восприимчивостью и пластичностью сознания. Например, Китай с легкостью перенял у Советского Союза такой государственный строй, как коммунизм, и долгие годы по нему жил. В наши дни Китай все более успешно воспринимает и перенимает западную культуру. Где самобытность? Нет самобытности, зато есть абсолютная тяга к копированию поведения сильнейшего. А если так, то почему же китайцам было не перенять в свое время ахеменидскую государственность, с которой они соприкасались самым тесным образом и которая в те времена была самой сильной и самой яркой в Азии — Великая Персидская империя!
Вспомнив о коммунизме, осмелимся утверждать, что только маздакская ересь, зародившаяся в лоне зороастрийской религии, могла породить коммунизм, то есть и здесь прослеживается влияние зороастрийской религии, правда, в ее оскверненном виде. Кстати, согласно описанию даты рождения Маздака, он появился на свет 23 апреля, то есть практически в один день с вождем мирового пролетариата В. И. Лениным, который со временем продолжил его дело!
Вот что говорится о Маздаке в персидских книгах:
«Религиозные принципы Маздака были основаны на реформировании экономического положения в стране. Вторая революционная религия, имевшая множество сторонников, состояла из принципов, основателем которых был один из зороастрийских жрецов по имени Маздак Пур Башдад. Этот человек во времена Кэбада, отца Ануширвана, занялся пропагандой своей религии, после чего был назван «проклятым дарвандом», то есть «проклятым богохульником», а его грех вызвал смуту среди правоверных (Динкард, т. 11).
Изначально Маздак принял философию Заратуштры о существовании двух противоборствующих сил — добра и зла. В дальнейшем, согласно письменам Мир-Хонда, Маздак объявил материальное имущество и власть причиной возникновения трех великих грехов общества — зависти, жестокости и вражды. И для устранения этого основал «коллективную религию», носившую экономический характер. Маздак проводил среди своих последователей политику «коллективизации имущества», пропагандировал монашескую жизнь и запрет на употребление мясной пищи.
